Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса Вконтакте Свободная Пресса в Одноклассниках Свободная Пресса на Youtube
Мнения / Евромайдан
5 июля 2015 12:02

Пятая колонная политической эмиграции

Андрей Милюк о свастиках на улицах Белгорода

7005

Кажется, уже общим местом стало пенять российскому руководству, что оно до Русской Весны не работало с пророссийскими организациями Украины. Это привело к тому, что в первое время после Майдана структуры противодействия перевороту в восточных регионах создавались на коленках и во многих случаях не смогли организовать эффективный отпор сторонникам евроинтеграции.

Мало кто задается вопросом, насколько Кремль извлек для себя урок из этой ситуации. Если посмотреть на один из наиболее пророссийских городов Украины — Харьков, то становится понятно, что никаких выводов из прошлогодних событий не сделано. Россия не предпринимает упредительных мер к распространению Майдана на свою территорию и готовится скорее воевать по эту сторону границы, чем хоть на йоту вмешаться во внутреннюю политику потенциального противника.

Давно известный метод давления при конфликтах вокруг спорных территорий — это создание и поддержка всевозможных «правительств в изгнании» или просто эмигрантских оппозиционных групп. При минимальных затратах на их содержание, они не только треплют нервы противнику, но и могут быть использованы как медийная площадка для озвучивания идей, которые по дипломатическим причинам не может высказать руководство страны.

Количество политических эмигрантов из Харькова в России сейчас таково, что их хватило бы с запасом на создание нескольких таких площадок. Общее их число, осевших в Белгороде, Москве и Петербурге, достигает 200 человек. Это достаточно закрытый круг людей, практически диаспора. И хотя многие из них встроены в различные политические и гуманитарные общественные организации, работающие в направлении помощи Донбассу, их проблемы так и остаются достоянием небольшого количества политических активистов, знакомых с ситуацией. В случае харьковских политэмигрантов зачастую речь идет не о том, чтобы создать эффективные структуры давления на украинскую хунту, а о том, чтобы выжить в России, не имея возможности вернуться домой.

Беженцу из бывших Донецкой и Луганской областей Украины гораздо проще получить какой-либо официальный статус на территории России. Зачастую для этого достаточно самого факта проживания в зоне боевых действий или в непосредственной близости к ней. Те проблемы, с которыми сталкиваются беженцы, причиняют им массу беспокойства, но имеют чисто организационный характер: очереди в чиновничьих инстанциях, либо исчерпание квот на предоставление убежища в приграничных регионах. Совершенно иным образом дело обстоит с политическими эмигрантами. Их проблемы имеют принципиально неразрешимый характер.

Как харьковские политические активисты становятся политическими эмигрантами? Здесь есть несколько сценариев.

Обычно человек уходит в ополчение или в партизаны, затем попадает в плен и оказывается в руках СБУ. Еще один распространенный вариант: он живет в Харькове и занимается политической работой, пока его не арестовывают. В любом случае на него заводят уголовное дело по одной из «сепаратистских» статей, пытают и, если он остается в живых, — отправляют в СИЗО. После этого его в числе остальных меняют на украинских военнопленных, и он через ДНР или ЛНР попадает в Россию.

Бывший военнопленный зачастую не имеет на руках даже паспорта. СБУшники принципиально не отдают документов, получить их удается случайно, какими-то сторонними способами. Единственное, что они предоставляют — это справка об освобождении из СИЗО. Как формально обосновывается обмен военнопленными, если официально Украина ни с кем не воюет? Все происходит банально и предельно просто: открытое ранее на «сепаратиста» уголовное дело закрывается за отсутствием состава преступления. Формально он становится свободным человеком, а фактически путь на Украину ему заказан.

Ситуация аналогична той, в которую попали латвийские нацболы-ополченцы (например, не раз упоминавшийся в СМИ Вячеслав Высоцкий). Возвращение в Латвию для них становится невозможным, бывших ополченцев ждет уголовное преследование, но документально доказать российским чиновникам это очень сложно.

Таким образом, бывшие харьковские политические активисты в массе своей живут в России в непонятном промежуточном статусе, кто-то даже без документов. Из-за этого возникают банальные бытовые проблемы, самая острая из которых — сложность трудоустройства. Политическое убежище получить удается немногим.

Здесь стоит рассказать интересный случай, о котором я узнал в ходе беседы с одним из представителей харьковской эмиграции. В достоверности этой истории у меня нет причин сомневаться. Бывший харьковский партизан получил убежище довольно оригинальным способом. Осознав, что обычный путь окажется для него непосильным, он пришел в один из соответствующих силовых органов и прямо сказал: я партизан, участвовал в таких-то и таких-то акциях, взрывал те-то и те-то военные и инфраструктурные объекты, дайте мне убежище. Его слова проверили и необходимую помощь оказали. Но это, как вы понимаете, счастливое исключение.

Еще сложнее тем, кого в Харькове преследовали за чисто политическую деятельность, но дело не дошло до ареста, потому что активист скрылся в России. Для таких эмигрантов доказать факт политического преследования невозможно. Запись об активисте на сайте «Миротворец» (украинский сайт, собирающий персональные данные «сепаратистов» и их пособников) — вещь престижная, но не является достаточным доказательством для российских чиновников.

С содроганием все ждут 1 августа. Тогда истекает время действия льготного режима пребывания на территории России для мужчин призывного возраста — граждан Украины. Этот закон ударит не только по беженцам и политэмигрантам, но и по обычным уклонистам, бежавшим от призыва в украинскую армию.

Несмотря на все описанные трудности, эмигранты не зациклены на решении сугубо бытовых проблем. Запрос на объединение харьковских политэмигрантов в единую политическую и организационную структуру до сих пор силен в их рядах. Другое дело, что свою роль играет та неопределенность в политике России в отношении Украины, что ощущается всеми эмигрантами и морально давит на них. Поэтому любые подобные объединения несут на себе печать пессимизма. Прежде всего, ощущается жестокая нехватка денег, да и вообще ресурсов в широком смысле этого слова.

В результате мы имеем несколько организаций сопротивления, работающих параллельно. Каждая из них ориентируется на близкую ей российскую политическую тусовку, а потому неизбежно, что эти организации перманентно конфликтуют друг с другом. Желающие подробностей легко смогут найти их в сети, но там нет ничего нового, что бы мы ни видели в рядах вечно пытающейся объединиться российской оппозиции.

Несмотря на многомесячное перемирие на фронте для многих война продолжается до сих пор. Пророссийские активисты остаются в руках врага. Те, кого успели осудить, так и не будут обменены, а сам враг на всякий случай готовит заделы для войны на нашей территории.

В приграничных областях — Ростовской и Белгородской — осело достаточно много граждан Украины, не бежавших от ужасов войны и не поддерживающих идеи Русской Весны. Что они забыли в России, что собираются делать — не понятно. Пока что они сидят тихо, не предпринимают слишком активных действий, но беспокойство нарастает. Особенно это касается Белгорода, находящегося всего в 70 километрах от Харькова.

Иногда на улицах Белгорода можно заметить нарисованные свастики и стикеры украинских футбольных клубов. Сторонники Майдана даже пикетировали городской пункт сбора помощи для Донбасса. Кем они были — белгородскими «проевропейцами» или заезжими — так и осталось загадкой.

4 июня (также предположительно гости с той стороны границы) угрожали местной активисте КПРФ Анастасии Байбиковой, а спустя два дня пытались выбить дверь ее квартиры и ворваться внутрь. Причина преследований — публичное заявление в поддержку КПУ.

Накануне Дня Победы, 7 мая в течение дня — два сообщения о бомбе на вокзале Белгорода, а также реальное взрывное устройство, обезвреженное в центре города. Кто стоял за этими диверсиями — неизвестно, но ранее «Правый Сектор» * угрожал провести в российских городах приуроченные к Дню Победы теракты.

Совсем свежий случай — 21 июня произошло нападение в Новочеркасске Ростовской области на Любовь Корсакову, организатора антифашистских съездов в ДНР и ЛНР. Женщина была до полусмерти избита неизвестными у подъезда своего дома. Версия с ограблением отпадает: ничего ценного, из того что было при ней, не пропало.

Конечно, местные силовики в курсе этих тенденций, но, кажется, собираются бороться с ними в духе старой доброй армейской операции, не учитывая реалий войны нового типа. Насколько можно судить, в основном силы направляются на то, чтобы пресечь проникновение возможных диверсантов через границу и быть готовыми к отражению чисто военного нападения с сопредельной территории.

Помимо этого нашему «партнеру» можно было бы создать ощутимые проблемы и в политическом поле при небольших затратах. Хотя ключевой момент здесь не финансовый, а организационный. Руководству нашей страны не лишним было бы сейчас начать заниматься тем, что по-хорошему стоило делать последние 20 лет. Да, время упущено, но опыт Русской Весны показал ошибки во внешней политике, почему бы их не учесть и не подготовить хоть какой-то задел на будущее? Тогда можно было бы рассуждать об условных георгиевских лентах на улицах Харькова вместо условных свастик на улицах Белгорода.

Единственное, во что упираются подобные здравомыслящие рассуждения — отсутствие политической воли…


* Организация «Правый сектор» признана экстремистской и запрещена в России решением Верховного суда РФ от 17 ноября 2014 г.

Последние новости
Цитаты
Ольга Четверикова

Директор Центра геополитики Института фундаментальных и прикладных исследований

Александр Михайлов

Член Совета по внешней оборонной политике, генерал-майор ФСБ в запасе

В эфире СП-ТВ
Новости Жэньминь Жибао
В эфире СП-ТВ
Фото
Цифры дня