Носитель духовной власти

Это интервью выпускаю без вступления. Вернее, вступление такое: я очень давно хотел сделать интервью с Лимоновым. И вот, сделал его.

— Эдуард Вениаминович, хочу спросить о Курехине. Я слышал, что в начале девяностых, когда Сергей сблизился с НБП*, вы были недовольны тем, что он якобы «смеялся» над деятельностью партии, не относился к своему участию в ней серьезно. И вы даже-де пригрозили ему… или что-то в этом духе. И в целом — какое впечатление Курехин произвел на вас, что интересного между вами происходило, какие воспоминания? Вы ведь даже в последней его «Поп-механике» участвовали. Пели: «Нас жжет огонь смертельный…»

 — Ваша информация не верна, я никогда не слышал, что Курёхин смеялся над деятельностью партии. Курёхин получил сведения о нас, об НБП*, где-то в Берлине, среди почитаемых им людей, и потому, вернувшись в Россию, пришёл к нам. Его уважение к берлинцам было велико, он не мог смеяться над их выбором. Я уже писал о Курёхине, есть он, по-моему, в «Книге Мёртвых-1», повторяться лень. Я смотрел на него как на известного человека, могущего принести пользу партии, увлечения им у меня не было. Ну да, я пел с ним в «Поп-механике», ангелологию перед этим читал, называл поимённо восставших ангелов. Вообще-то я не сентиментален.

— Один знакомый писатель (из «левых») рассказал мне, что вас «побочные эффекты» славы давно не интересуют. Имеется в виду: если кто-то, где-то, что-то о вас говорит и пишет — вам все равно. Зато вы очень любите, когда вас узнают на улицах, и особенно, когда на вас с интересом смотрят красивые девушки… Мой друг прав?

 — Ваш друг… Когда мне было 25 лет, мне было лестно и внимание прессы (его фактически не было), и другая атрибутика славы, но потом я стал мудрее и закономерно мне сделалось безразлично внимание толп. Красивые девушки смотрят, а я сам красивый, да ещё и несомненный, никто уже не оспаривает.

— Я недавно прочитал вашу книгу «В Сырах». В связи с этим вопрос: вас когда-нибудь отпустит множественное число — «красивые девушки»? Появится ли одна красивая девушка — любимая и любящая «насовсем»? Я понимаю, что вопрос не совсем, может, к вам, но… мне просто кажется, что вы этого не хотите сами…

 — Начнём с того, что у меня было множество и некрасивых девушек, которых я любил не меньше. Были простые девки — официантки, продавщицы, даже диспетчер ДЭЗа была. Мои отец и мать прожили вместе 62 года, под конец отец потерял желание жить, и мать таскала его в туалет. Как труп. И сорвала позвоночник, а потом мне свистящим шёпотом по телефону в своих сомнениях признавалась: «а нужно ли было жить, так как я жила?» Вы это имеете в виду под «одной самой»? На черта «одна самая» нужна? Вы хотите чтоб вас понимали? Я не хочу, чтобы в мой личный мир кто-то входил. В тапочках или на высоких каблуках.

— Жестко! А спорить-то не с чем… Переключимся: как думаете, почему у нас в стране только вам одному удалось занять примерно такую же медийно-маргинальную (в хорошем смысле) нишу, которую на Западе занимали в разное время Мишель Фуко, Сид Вишес, Чарльз Буковски? Почему у нас сколько ты не фрикуй, не гуруй (от слова гуру), не прибивай яйца к мостовой, ты так и останешься отправленным в дурку Паниным, а не Игги Попом? Почему у нас не ценят иных, инаковых, эпатажных и безумных?

 — Нужно много железных башмаков истоптать, как в сказке, чтобы серьёзно отнеслись, все испытания пройти, в совокупности много совершить. Одноразовое прибивание яиц не помогает. Русские недоверчивый, хмурый северный народ, заслужить их внимание сложно, не говоря уже о приязни.

— Следующий вопрос можно было бы поставить как угодно остроумно… Но я спрошу просто и прямо: Сорокин и Пелевин. Ваше отношение к двум этим людям. Знакомы ли вы с ними? И остались ли у обоих какие-то культурно-контекстуальные перспективы в этой стране?

 — Я обычно по писателям старался не высказываться. И без них врагов не меряно. Серьёзно никогда к ним не относился. Они слишком условны. Расшифруйте для себя сами, что я имею в виду.

— Хотел спросить и о философах, но не буду. Спрошу так — какое открытие в мировой философии вы считаете самым важным?

 — Никаких особых открытий в философии нет. Гегель — занудная немецко-галльская чесотка, желание создать систему. Даже Ницше — маленький остроумный истерик. На Востоке то же самое, прочтите: что в индуизме, что в буддизме — бесконечное количество смирительных рубашек — «восемь добродетелей», «семь пороков». У китайцев то же самое — такие математически-схематические узы, в то время как во Вселенной и в человечестве, вероятнее всего, дует постоянный ветер случайности, сдувая все правила и представления.

— За время пребывания в местах не столь отдаленных (и очень отдаленных) вы заимели каких-то близких друзей? Друг или брат по тюрьме — есть у вас такие?

 — За решёткой, как в строгом монастыре, из каждой тени выглядывает Бог. Не христианский, конечно же, но Бог. В тюрьме хорошо, потому что там до Бога — рукой подать.

— А вообще друзья есть? Как можно стать другом Эдуарда Лимонова, прийти к нему домой, выпить с ним, поговорить о чем-нибудь необязательном… Вроде того, почему он Ксению Анатольевну называет пэтэушницей. Кстати, почему? У нее ведь, вроде, хорошее образование…

 — Друзей нет. Девка есть, с которой позволяю себе больше откровенности чем, с не-девками. А Ксения Собчак пэтэушница — я имел в виду то, что она низкого духовного ранга существо. Пришлось тут по ходу студенток профтехнических училищ опустить несправедливо, ради красного словца. Каюсь перед пэтэушницами.

— Как часто вы выпиваете? По каким поводам? Какие напитки? С кем?

 — Пью красное вино. Ежедневно. Один, как и следует тому быть. Больше одной бутылки красного стараюсь не пить, и укоряю себя жестоко, если пью больше. Утешаюсь примером великого Гёте — он себе ставил в вину пристрастие к красному (ну, сухому, ясно!)

— Часто ли вы бываете недовольны людьми и раздражены ими? Как это выражаете? Можете ли ударить или обложить матом человека, если он вам докучает?

 — Последнее время злят журналисты. На мат не перехожу, могу сказать человеку, что он «идиот», например.

— Эдуард Вениаминович, подобно тому, как человек незаметно меняется из года в год — вот новая морщинка, вот новый седой волос, вот хромота (не дай Бог) — так менялось за последние 15 лет ваше отношение к Путину. Напрасно думают, что вы сначала занимали одну позицию, потом резко — другую. Нет, ваше отношение находилось в постоянной динамике, в колебаниях, в текучести, в переплавке. Скажите — Путин для Лимонова сегодня — кто это, что за человек, что за фигура? Какое место сам Путин и мысли о нем занимают в вашей жизни?

 — Он многое делает плохо и неправильно, но всё же, в конце-концов, чуть овладел наукой правления государством. Ну, воссоединение Крыма с Россией, это отлично, как надо.

Какое место он занимает в моей жизни? Он помешал осуществлению моих личных политических планов. Я сформулировал подавляющее большинство идеологических постулатов национальной политики для России ещё в 1993—1994 годах. Я замахивался на политическую власть. Я был очень впереди своего времени. Я проповедовал воссоединение Крыма с Россией ещё в 1994-ом (и был арестован в тот же год в Севастополе). Партия НБП, и я как лидер этой партии, были далеко впереди времени.

В результате, Путин имеет власть физическую, но я навсегда останусь в Истории России как пророк и аятолла — духовная власть над страной принадлежит мне.

— Говорят, «эпоха гламура» прошла. Чем сегодня больна наша богема и с кем из ее представителей вы наиболее часто общаетесь? Да и вообще — в России возможна «профессиональная богема»? Или сегодня ты хлопаешь накладными ресницами в дорогущих клубах, а завтра — ездишь с концертами по Мухасранскам за 30 000 рублей?

 — «Эпоха гламура» прошла? Это была эпоха жирных денег, она, да, никогда не повторится, у человечества никогда больше не будет такой dolce vita.

— Кого из нынешних наших литераторов вы можете выделить из общей массы пишущих и почему?

 — Российская литература слабо развита, впрочем, и другие литературы отстают, до сих пор копаются в человеке и его семейных, общественных ценностях.

— Каков ваш прогноз относительно будущего русской политики? Мировая политика, как мы видим, все больше постмодернизируется, то и дело простёбывая себя: принятые соглашения не исполняются, обещания не выполняются, одни заявления противоречат другим, транслируемым одними и теми же людьми, Белый дом облекается в цвета гей-радуги, Джен Псаки больше похожа на пэтэушницу, чем Ксения Анатольевна (ну, согласитесь!) А у нас-то что? Есть сегодня вообще какой-то политический реализм, какие-то вектора, пути?

 — Надеюсь, что мы втянемся в войну против Запада, это нас разовьёт, укрепит, и сделает бесстрашными.

— У человека есть левая и правая нога, но мозг находится в центре. Сегодня возможна революция «справа» или «слева»? Или только действия центристского характера могут привести к вменяемому результату, а деление на «правых» и «левых» — это пережиток прошлого?

 — «Слева» и «справа» устарели, это определения времён Французской революции 1789 года. Революция будет против общества «производства-потребления», она будет и левой, и правой. НБП была декларирована как «право-левая» партия, вспомните.

— В интервью Олегу Кашину вы сказали, что как интеллектуал превосходите «всю эту либеральную кодлу». А у нас в стране есть, кого превосходить в этом смысле?

 — Я имею наглость верить в то, что занимаюсь (размышляю о) вещами на порядок выше буржуазного московского жлобства. Выше тех историй, которые рассказывают друг другу посетители сети кафе «Жан-Жак» в Москве.

— Нарисуйте словесный портрет интеллектуала, каким он должен быть? Кто этот человек, каков он, что он делает в жизни? И есть ли таковые сегодня в нашей стране?

 — Сами рисуйте портрет интеллектуала: убийца, наверное, щёки впалые, пена на губах, туберкулёзник, как Феликс Дзержинский, только уже с болезнью 21 века. Эбола, нет ?

— В 70-х годах прошлого века вас вербовал КГБ. Чего они хотели, что предлагали?

 — КГБ всегда хотел использовать людей, вытирать о них ноги. Об меня можно вытирать ноги. Только об мертвого.

— И напоследок: понравилась ли вам собственная биография, написанная Каррером? Он общался с вами или писал все сам?

 — Каррер заявляет, что не писал моей биографии, он написал роман. Это таки, да, не моя биография. Но удачная книга Каррера.

— Спасибо и удачи во всем.

---

*Межрегиональная общественная организация «Национал-большевистская партия» (НБП) признана экстремистской решением Московского городского суда от 19 апреля 2007 года и её деятельность запрещена.