О рэпере не для рэперов

Разговор о рэпе вне молодежной — или даже вне рэперской — среды до сих пор требует предисловия, если не предисловий. Кстати, «Ворд», оказывается, не знает слова «рэп».

Не будем рассуждать, что сложнее — петь или читать (тоже новое слово) в течение долгого концерта. Или о том, могут ли разговорно-сленговые и нецензурные рифмы считаться поэзией. «Мы не сладили с эпохою, потому что все нам… все равно», — спел классик русского рока. Ему, року, тоже пришлось пробиваться с боем сквозь «тугоухих консерваторов», как сказал Вознесенский. А теперь Шевчук и Кинчев говорят о рэперах как о преемниках.

Второе предисловие касается Гуфа особенно. Кто критикует самолет за то, что он летает? А кто критикует рэп за то, что он повествует о жизни социально проблемных слоев? Тут хочется пустить в ход совсем уж тяжелую артиллерию литературы — «На дне».

Трудно (и странно было бы) рассчитывать в процентах причины успеха Гуфа: талант, трудолюбие, удача, уникальный жизненный опыт. Но думается все же, что трудолюбия здесь меньше всего, а жизненный опыт сыграл ключевую роль. Ну и талант, конечно — Гуф умудрился рассказать про этот опыт так, что заинтересовал людей, которые ни в жизнь не захотят его повторить.

Или теперь захотят? На такое обвинение Гуф отвечает честно-честно: «Да, пропагандирую, мне картель платит». А вообще, ему мог бы платить Минздрав. Официозной антигероиновой пропаганде до Гуфа так же далеко, как наркоману до исцеления. Кстати, движение анонимных наркоманов об этом и говорит: докторами выступают люди, не имеющие представления о недуге (к их чести и счастью).

И вот здесь Гуф сталкивается еще с одним обвинением — на сей раз уже со стороны «не этих, а тех». Вместо иглы в подъезде — деньги, слава, жена, сын. Все, Гуф больше не настоящий, «не тру». Разве что марихуану любит и даже был задержан во время гастролей якутским ФСКН на трапе самолета — отделался анализом и 1000 р. за употребление. (Наверное, автору стоило бы и это оправдать в предисловиях, но как?)

За неуместным обвинением кроется самый уместный вопрос: «а есть чо» теперь у Гуфа? Есть о чем сказать? Второй сольный альбом «Дома» (2009) Гуф начинал с повинной: «Как бы я ни пытался, я никогда бы не смог записать и выпустить второй Город дороГ». Темой альбома стал контраст — осмысление себя в новом качестве, «из грязи в князи». Из этой темы Гуф выжал максимум, и альбом в целом приняли хорошо. Но сдержано. Не «лучшее, что можно сделать», а «сделал все, что мог». Еще один такой диск означал бы провал.

Получился ли он, новый, «еще одним таким»?

Это тот самый стакан, который наполовину. Может быть, неслучайно нет слова «полуполный».

Диск назван «Сам и…» — в честь сына Сами (не только пластинкам Гуф дает оригинальные имена). «Сюсюкаться не собирается никто. Я расскажу о новом знакомом — он очень крутой». Песня-посвящение ребенку звучит забавно, но и только. Никак не скажешь, что она написана через «не хочу», но точно из чувства долга. Из отцовского желания восполнить то, чего не додал.

Образ ребенка удался не очень — зато удался образ современного проблемного отца. Мысли Гуфа гораздо больше занимает сам Гуф. В другой песне рэпер не на шутку переживает по этому поводу: «Если надо, я готов объехать экватор на велике ради своей микросемейки. Вы мне поверите или сделаете вид хотя бы. Я ведь могу быть самым лучшим мужем и папой. Уже пора бы в собственной жизни принять участие… Я нуждаюсь в еще одном „последнем“ шансе». Тема бесконечного «прости» раскрыта великолепно: лирический герой пишет жене письмо из «лечебки», заранее зная, что не отправит его.

А вот тема марихуаны раскрыта так, что лучше бы ее уже закрыть. Хотя бы прикрыть. За исключением единственного трэка, где Гуф интересно рефлексирует ее, песни про марихуану представляют собой пустую половину стакана. Если раньше рэпер выводил тему в политическую плоскость, где преступник (крышующая наркобизнес полиция) выставляет преступником свою жертву (любителей травки), то теперь это лишь незамысловатое бытописание. И никакого сочувствия любители травки не вызывают.

«Смертный грех», названный на латыни «acedia», переводится на русский двумя, казалось бы, антонимами — «уныние» и «праздность». Очевидно, это две стороны одного и того же. Неизбывно-тоскливые песни Гуфа суть следствие его как бы веселых песен, где он смакует свою как бы свободу, вершина которой — отсутствие распорядка дня и подъем в семь вечера (да и он дается рэперу с трудом). Имея такую (счастливую?) возможность, Гуф словно ставит над собой эксперимент тотальной праздности. «Главное, самому себе я останусь верен. Направо и налево бросаю драгоценное время». Из его эксперимента офисные «рабы» могут сделать полезный вывод: мечтать о такой «свободе» нечего.

Своим первым альбомом пять лет назад Гуф громко заявил о себе как о социальном авторе. Понимая, что и поныне от него ждут социалки, для новой пластинки рэпер написал политический трэк. Прошелся по власти — и по оппозиции. «Нас травят и стравливают, давят беспалевно. Мы лыбу тянем. Вспоминаем и хвалим Сталина». Оппозиции досталось сильнее: «Чем на митинги ходить, пытаться что-то донести, — свет выключите, послушайте, что внутри. Зачем валить все на президента и правительство? Известны ответы на вопросы, которых боитесь так. Смиритесь».

Это смирение перед полицейским государством, которое Гуф вроде бы так сильно не любит, — звучит странно. Но идеально ложится в канву общего пофигизма. К тому же рэпер неоднократно благодарил шутливо Путина за амнистию 2000-го, благодаря которой отсидел за стакан марихуаны сильно меньше даденного — шесть месяцев.

Интересно, тот стакан тоже был полон наполовину?

Фото: vk.com