Лукавый маневр правительства

Министр финансов Антон Силуанов на днях предложил перенести часть страховых взносов с работодателей на работников, ссылаясь на необходимость снижения налогового гнета на бизнес. Приступить к реформе глава Минфина предлагает в 2018 году, постепенно наращивая нагрузку на население и снимая ее с предприятий. Начать планируется с 2−4%, которые будут исключены из обязательных страховых выплат, выплачиваемых работодателем из фонда оплаты труда, эта обязанность будет возложена непосредственно на работника. Если данная инициатива министра воплотиться в жизнь, работодатели будут с каждым годом освобождаться все большего объема взносов во внебюджетные фонды. На данный момент их три — ПФР (он получает 22%), Фонд социального страхования (2,9%), и Федеральный фонд обязательного медицинского страхования (5,1%).

По мнению Силуанова, эта мера станет стимулом для развития предпринимательства в России. Действительно, представители российского бизнеса часто жалуются на неподъемные государственные сборы: в особенности это относится к предприятиям со средним оборотом, выплачивающим равные с крупными корпорациями налоги.

Работодатели делят социальные взносы с работниками в ряде развитых стран, например, такая система существует в Великобритании, где работодатель выплачивает государству 13, 8% от годовой зарплаты сотрудника ниже 7755 фунтов, а в том случае, если зарплата превышает эту сумму вплоть до 41 450 фунтов, платит за себя уже сам работник, он обязан отчислять 12% от своих доходов. В Германии работник и работодатель платят пополам. А вот в Швеции структура социального обеспечения внешне напоминает российскую — там большую часть вносит предприятие (31, 42%), и еще работник дополнительно платит 7% государству. То есть, в сумме шведы вкладываются в систему социального обеспечения на 38,42% по сравнению со своими доходами. Россияне — на 30%. Правда, уровень жизни шведских и российских пенсионеров отличается явно не на 8%…

Глава социального блока в правительства вице-премьер Ольга Голодец пока воздержалась от комментариев по поводу данной инициативы Минфина: официально предложение пока не оформлено. Однако, судя по решительному тону Силуанова, Минфин все-таки попытается реализовать данную идею.

К чему может привести подобная реформа? Если цель — экономический рост, возможно ли добиться этого результата через снижение доходов населения? Ведь именно рост благосостояния граждан должен быть конечной целью любых преобразований, а в данном случае подобной перспективы не просматривается, напротив.

Кроме того, если прежде многие работники неохотно соглашались на «серые» зарплаты, а иные принципиально отказывались от подобных вакансий, то в случае существенного роста индивидуальной налоговой нагрузки многие граждане присоединятся к работодателям в поиске криминальных схем по уходу от налогов. Проблема в том, что социальные взносы связаны в сознании россиян с личной выгодой очень абстрактно.

На государственную пенсию мало кто рассчитывает жить в старости, а система здравоохранения все больше коммерциализируется — не очень понятно, на что уходят социальные сборы? Поэтому ждать от рядовых граждан роста гражданского самосознания и ответственности, на которое рассчитывают сторонники реформы, не приходится. Кроме того, нестабильность пенсионной системы, для которой слишком часто меняются правила, тоже не способствует добросовестности налогоплательщиков. Копить теоретические пенсионные баллы, выкладывая солидную долю своего дохода ежемесячно — не очень соблазнительная перспектива для рядового работника.

— У меня есть большие сомнения в том, что сейчас подходящее время для принятия подобных решений, хотя в принципе перенос страховых выплат на работников возможен, — говорит доктор экономических наук Андрей Колганов.

— Но эта мера будет эффективна лишь в том случае, если она будет компенсирована пропорциональным ростом заработной платы.

«СП»: — А разве для бизнеса это не будет означать равноценные нынешним издержки? Какой, в этом случае, смысл перемен?

— Не совсем так. Дело в том, что повышение заработной платы означает рост покупательной способности населения и расширение внутреннего рынка. Косвенно это окажет стимулирующее действие на бизнес, хотя формально предприятия будут так же продолжать платить в карман государства, но в данном случае эти средства сначала будут выдаваться работнику. Формально для бизнеса ничего не меняется, но с точки зрения макроэкономки эта мера будет иметь определенный стимулирующий эффект. Другой вопрос, будет ли бизнес проводить компенсацию уровня заработной платы. Если это будет медленный и поэтапный процесс, и будут приняты какие-то меры для того, чтобы работник не понес издержек от такого перераспределения, то в принципе, такая реформа могла бы принести пользу. Правда, есть большие сомнения в том, что работодатели будут повышать зарплаты, — подчеркивает эксперт.

При этом, в Минфине полагают, что компании, получившие налоговое послабление, начнут снижать цены на свою продукцию, что компенсирует ущерб для населения от этого налогового маневра. Наверное, так бы и произошло, если бы льготы получили средние и начинающие предприятия: снижение издержек позволило бы им начать более успешную конкурентную борьбу с крупными компаниями, в том числе, и благодаря снижению цен на продукцию. В этом случае выиграли бы и потребители, и многие начинающие компании ощутили почву под ногам. Однако, речь об избирательном стимулировании пока не идет.

Если говорить о кризисных явлениях в экономике, вызванных и санкциями, и другими факторами, то перенос налогового гнета с бизнеса на наемных работников выглядит несколько странно на фоне того, как все развитые страны осуществляют перераспределение налоговой нагрузки в первую очередь с помощью прогрессивной шкалы налогообложения.

Главными выгодоприобетателями налогового перераспределения, которое планирует Минфин, станут крупные компании, в том числе, сырьевые и транспортные монополии, считает независимый экономист Владислав Жуковский.

— Нельзя сказать, что эта идея сама по себе является абсолютным злом, все зависит от того, как она будет реализована. Китай, продолжающий развивать социально-рыночную экономику, вертикально интегрированный госкапитализм, часть бремени социальных платежей перенесена на работников, подобная система существует и в Европе, и в Америке, и в ней есть, безусловно свой здравый смысл. В этом случае гражданин несет большую ответственность за формирование своей будущей пенсии. Однако, если говорить именно о России, то тут сразу появляется несколько подводных камней.

Во-первых, надо ясно понимать, что когда нам говорят о том, что бизнес платит 30% от объема оплата труда, он берет эти деньги не из пустого места, а уменьшая на сумму этих выплат заработную плату работнику. И в том случае, если данная обязанность снимается с работодателя, то работник имеет право потребовать прибавку к своей зарплате. В этом случае, издержки работодателя не снижаются, а просто перераспределяются.

Допустим, власти снизят до 25% обязательные платежи предприятий, и конечно, это будет значительной экономией для бизнеса, так как никаких гарантий того, что работодатель при этом повысит зарплаты нет, скорее всего, этого не будет.

В итоге, получится, что доходы работника сократятся, а работодателя вырастут, это будет перераспределение средств от капитала к труду.

При том, что в России за труд и так очень сильно не доплачивают. Это очень хорошо видно по сырьевой отрасли, приносящей сверхприбыли. Почему, к примеру, у российского металла такая конкурентоспособная цена? Потому что в России на фонд заработной платы работников приходится меньше 15% от общих издержек. Прибавочная стоимость извлекается колоссальная, естественно. При этом в западных странах на оплату труда приходится 35−37% от всех издержек компании. А в высокотехнологичных отраслях, в таких компаниях, как Apple, Boeing, фонд заработной платы может достигать двух третей от всех издержек.

«СП»: — Декларируемой целью этого маневра является, по заверениям Минфина, поддержка малого и среднего бизнеса, сможет ли он действительно вздохнуть с облегчением, если план Силуанова будет реализован?

— Малый бизнес, работающий по упрощенной системе налогообложения, он освобожден от взносов во внебюджетные фонды, единственно, что сам предприниматель должен платить лично за себя. Поэтому малый бизнес от этой реформы не выиграет, и не проиграет, на нем это вообще никак не отразится.

Этот перенос платежей выгоден, в первую очередь, для сырьевых монополий, крупного капитала — транспортных, газовых, нефтяных и банковских корпораций. Хотя, сектор очень высоких зарплат это нововведение заденет мало — при достижении уровня годового дохода в 624000 рублей, процент страховых отчислений снижается в три раза. Удар будет нанесен по работникам наукоемких отраслей производства, начнется массовый уход в «тень».

Если прежде работник был заинтересован в отчислениях со стороны работодателя, и мог даже «настучать» на него в налоговые органы, то в случае перераспределения выплат, сам работник тоже будет втягиваться в «серые» криминальные схемы.

Бизнес действительно нуждается в стимулировании, но от данной меры выгода будет минимальной. Нужны иные меры. Начинать нужно со снижения процентных ставок, удешевления кредитов как минимум, в два раза, заморозить тарифы госмонополий, провести ревизию в энергетике и коммунальном хозяйстве. Вводить налоговые стимулы в части налога на прибыль, по НДС, по НДФЛ в высокотехнологичных отраслях и т. д. А мы видим, что все строго наоборот: под разговоры о поддержке бизнеса, государство стремится залезть в карман к работнику, снижение платежеспособности которого еще больше затормозит экономический рост. Цель в данном случае не поддержка всей экономики, а помощь монополиям и госкорпорациям. Это продолжение экономической политики Кудрина.

Фото: Министр финансов РФ Антон Силуанов/ РИА Новости/ Валерий Мельников