Рублю прописали укрепляющее

Во вторник, 22 сентября, Минэкономразвития (МЭР) представило президенту Владимиру Путина новую идею запуска экономического роста уже в 2016 году. Она заключается в курсе на укрепление рубля, что должно частично остановить бегство капиталов из России. Об этом говорится в целевом сценарии МЭР, сообщает «Коммерсант». По расчетам ведомства Алексея Улюкаева, эта и другие меры целевого сценария позволят обеспечить рост ВВП на 2,4% уже в 2016 году, а в 2018 году — на 4,4%.

Вот ключевые пункты предложения Минэкономразвития:

— как минимум не препятствовать естественному — после обвала 2014−2015 годов — укреплению рубля до 2018 года;

— одновременно проводить политику привлечения частных инвестиций;

— контрольные показатели укрепления рубля: в 2016 году рост реального курса на 2%, в 2017-м — на 5,3%, в 2018-м — на 4,8%.

По сути, идея МЭР заключается в следующем: если сохранить жесткую денежно-кредитную политику, и при этом сделать рубль более твердым, у российских и иностранных инвесторов появится интерес к быстроокупаемым вложениям в несырьевые секторы экономики РФ.

Правда, укрепление рубля зависит не только от специфической бюджетной политики или мероприятий правительства по привлечению инвестиций, но и от решений по «развилкам» бюджета-2016. Между тем, совещание по бюджетным проектировкам в резиденции президента в Ново-Огареве закончилось практически без результатов: решено лишь, что дефицит бюджета РФ в 2016 году не превысит 3% ВВП.

Президенту все еще предстоит выбрать, как индексировать пенсии — на 4−5% (исходя из возможностей) или на 12% (по инфляции). Надо решить, можно ли взять у нефтяной отрасли дополнительные 600 млрд рублей налогов за счет пересмотра формулы НДПИ. Ждут решения главы государства вопросы допустимого предела расходования Резервного фонда, проблемы с полным выполнением майских указов, вопрос об отмене пенсий для работающих пенсионеров.

Сможет ли идея Минэкономразвития с укреплением рубля смягчить жесткость грядущих непопулярных решений, способна ли она спасти экономику РФ?

— Валютная политика — все-таки производная от многих факторов, и в стране не может быть крепкой валюты при слабой экономике, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Поэтому когда Минэкономразвития предлагает укрепить рубль, возникает резонный вопрос: а как это сделать в жизни? Четкого ответа на него нет. Поэтому, на мой взгляд, сегодня рассуждать о влиянии курса рубля на рост экономики — это ставить телегу впереди лошади.

Другое дело, что курсовая политика не должна ухудшать состояния экономики и демотивировать инвесторов. И главное, что может сделать правительство на этом направлении — не переходить к российскому варианту «количественного смягчения», чтобы не ослаблять денежно-кредитную политику. Иначе это сразу скажется на темпах роста цен, что немедленно затормозит готовность инвестировать в экономику РФ. Как показывает практика, при инфляции свыше 5% в год инвестиционные процессы замирают. Стоит ли усугублять ситуацию?!

Напомню: положение, в котором сейчас оказалась российская экономика, во многом объясняется именно отсутствием инвестиций из-за высокой инфляции. Плюс, конечно, изменением внешних условий, прежде всего закрытием финансовых рынков из-за санкций, и снижением цен на нефть.

Можно сказать, ослабление денежно-кредитной политики во имя роста экономики приносит прямо противоположный эффект. В этом смысле, дальнейшая девальвация рубля ничего хорошего России действительно не сулит.

«СП»: — Можно ли назвать курс на крепкий рубль принципиально новой политикой?

— Не думаю. Правительство должно препятствовать дальнейшему ослаблению национальной валюты ради, так сказать, соблюдения «техники безопасности» при работе с экономикой в условиях кризиса. Но вместе с тем, я не сторонник укрепления рубля любой ценой.

На мой взгляд, сегодня большинство аналитиков сходится во мнении: если правительство не предпримет шагов по перераспределению расходов — например, по сокращению трат на оборону и выплату социальных пособий, и одновременному увеличению расходов на здравоохранение и образование, — экономика РФ окажется запертой в «гетто», в котором невозможен рост ВВП свыше 2% в год. И даже более крепкий рубль этой картины не изменит.

Думаю, правительству нужно уповать не на укрепление национальной валюты, а на описанный абзацем выше бюджетный маневр, который поможет запустить пресловутые структурные реформы.

«СП»: — По мнению МЭР, реальный курс рубля должен укрепляться в ближайшие три года, соответственно, на 2%, на 5,3%, на 4,8%. Насколько эта мера эффективна в плане борьбы с бегством капитала?

— В борьбе с бегством капитала не следует делать ставку только на укрепление курса рубля. Да, крепкий рубль положительно повлияет на инвестиционный климат, но только на фоне других мер по стимулированию экономики.

«СП»: — Почему в Ново-Огареве не было принято никаких решений по «развилкам» бюджета-2016? Позволил бы более крепкий рубль отказаться от наиболее непопулярных мер?

— Пока, на мой взгляд, возможны любые решения по бюджету-2016, в том числе самые непопулярные. Например, повышение пенсионного возраста. Российское руководство понимает: невозможно и дальше полагаться на то, что ситуация в экономике исправится сама собой. Придется, видимо, пойти и на сокращение и перераспределение расходов, а также на заморозку тарифов монополий и социальных трансфертов. Возможно, именно эти меры, по мнению Минэкономразвития, сыграют на укрепление национальной валюты.

— Курс рубля зависит не от решений Минэкономразвития, а, прежде всего, от нефтяной составляющей, — напоминает президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов. — Ведомство Алексея Улюкаева может запустить десятки инвестиционных программ, но, увы, они не окажут воздействия на нефтяные цены, и, стало быть, на поведение инвесторов. Кроме того, надо понимать: инвестором нужен не крепкий рубль, а предсказуемый курс рубля. С этой точки зрения, курс национальной валюты может и дальше слабеть — но только в управляемом, понятном для игроков режиме.

Минэкономразвития рассчитывает, укрепив рубль, привлечь инвесторов в несырьевые секторы. На деле, эти секторы очень зависимы от оборудования, производимого за рубежом — это, например, IT-индустрия или сотовая связь. И для их развития, я считаю, куда важнее сформировать инструменты финансирования.

Другими словами, укрепление рубля имеет смысл, но только в случае, если будет обеспечен доступ к дешевым кредитным ресурсам. Одним только крепким рублем, увы, ситуации в экономике не изменишь.

Ситуацию могли бы изменить решения про «развилкам», которые обсуждались в Ново-Огареве. Но пока процесс принятия решений тормозится, поскольку не просчитаны последствия для ряда отраслей, и финансовые нагрузки, которые могут возникнуть. Скажем, повышение налогов на «нефтянку» ударит и по строительству, и по металлургии. И если эффект от повышения НДПИ по нефти, или повышения экспортных пошлин на «черное золото» окажется негативным для экономики в целом, от этих мер придется отказаться. Сейчас правительство занято этими подсчетами, и будет заниматься ими до октября.

«СП»: — Что все-таки более правильно сегодня: сокращать расходы или проводить российскую программу «количественного смягчения»?

— Да, эти процессы можно противопоставить. В одном случае речь идет о затягивании поясов и экономии, во втором — о стимулировании экономики дополнительными денежными вливаниями. Но, на мой взгляд, на практике нужно эти две стратегии сочетать.

Скажем, сокращать расходы на госуправление, но оставлять пространство для роста в системообразующих отраслях, и в них — точечно — проводить программу «количественного смягчения».

Замечу, что именно так поступают в Европе — там сокращение расходной части бюджета идет рука об руку с программой выкупа «плохих» активов. Вот и нам необходимо проводить сбалансированную политику, не ударяясь в крайности. В частности, не сводя меры по стимулированию экономики к одному укреплению курса рубля…

— Минэкономразвития рассчитывает, что укрепление рубля позволит создать благоприятные инвестиционные условия, и что появятся инвесторы, которые обеспечат развитие экономики РФ, — уверен профессор МГУ, доктор экономических наук Александр Бузгалин. — На деле, укрепление национальной валюты может обеспечить экономический эффект только в сочетании с сильной промышленной политикой. А сегодня о такой политике и речи нет.

Речь идет не о чьей-то злой или доброй воле, а о фундаментальных интересах правящей экономико-политической элиты России. Она по-прежнему состоит из высшей бюрократии федерального и регионального уровня с одной стороны, и олигархов и близких к ним структур — с другой. И те, и другие ориентированы на престижное, даже показное потребление и вывод капитала, полученного от сырьевой административной ренты…