Показной пессимизм банкира Грефа

Валютные войны — обыденное состояние современных межгосударственных отношений. В условиях тотального господства капитализма деньги давно превратились в товар, которым торгуют подобно молоку или колбасе. Тем не менее, формула Маркса «деньги-товар-деньги» по-прежнему актуальна, хотя стороннего наблюдателя всячески подбивают составить собственную крамольную формулу типа «деньги-деньги-деньги». В отличие от цен на продовольствие, у денег имеется одна особенность: мы не знаем, каким образом в действительности формируется их стоимость. Объяснений море: от падения цен на нефть, до инфляции, положения на рынке труда и кредитно-денежной политики монетарных властей. И это открывает манипуляторам громадный простор для действий.

Так, на протяжении всего 2015 года в российское массовое сознание внедрялась мысль о том, что в декабре 2014 г. Центробанк РФ повысил ставку рефинансирования с 9% до 17% из-за того, что на рубль давят низкие цены на нефть и шустрые западные спекулянты типа Джорджа Сороса. Насколько можно доверять этому тезису, особенно с учетом того, что в промежутке с 15 по 22 декабря 2014 г. нефть марки Brent стоила $60 за баррель, а теперь она оценивается инвесторами в $30? Тогда и сейчас доллар колеблется в диапазоне от 70 до 80 рублей. Получается, что рубль живет собственной жизнью, а влияние нефтяных цен — только прикрытие для наших либеральных экономистов. Вместо того чтобы предлагать конкретные решения, либералы обрушиваются на нефтепромышленников со словами: «Но мы же предупреждали, что сырьевая экономика затягивает Россию в болото! Пора слезть с нефтяной иглы! Россия развалится при цене в $50 за баррель». Эти утверждения носят весьма огульный характер, но нужно их прокомментировать.

Действительно, мировая экономика оказалась в затруднительном положении. С одной стороны, ее сдавливает растущий доллар, а с другой — дешевеющая нефть, которая превратилась для азиатских экономик в «манну небесную». Дополнительным фактором служит 5-процентная девальвация китайского юаня, направленная на стимулирование экспорта из КНР. Рвение проявляет и Европейский центральный банк (ЕЦБ), который продлил действие программы количественного смягчения (QE) как минимум до марта 2017 года или до достижения целевого показателя инфляции в еврозоне на уровне 2%. Глава ЕЦБ Марио Драги продолжает стращать рынок, обещая уменьшить процентные ставки. Переведем на человеческий язык: евро бросает вызов доллару на внешних товарных рынках; пока доллар дорожает, евро слабеет в надежде поправить свои торговые позиции в Америке, Азии и в других частях света.

Если историю с американской валютой можно объяснить кредитно-денежной политикой Федеральной резервной системы США, повысившей в декабре 2015 года ставку рефинансирования с 0,25% до 0,5%, то с нефтью дела обстоят не так просто. Ведь за последние 40 лет мы привыкли считать, что глобальный рынок нефти регулируется странами ОПЕК. Однако «Арабская весна», запущенная американцами в 2011 году, вынудила нас пересмотреть парадигму сырьевых рынков. США отказались от ближневосточной нефти. Из главного реципиента они постепенно превращаются в ее экспортера, производящего около 9,9 млн баррелей в сутки. Не у дел осталась даже союзная американцам Канада, которая так и не смогла пролоббировать строительство нефтепровода Keystone XL к берегам Мексиканского залива. Президент Барак Обама, а вместе с ним и вся нефтепромышленность США, выступили против Оттавы.

Эти факторы вынудили министра энергетики РФ Александра Новака вынести приговор странам ОПЕК: «Проблема [снижения мировых цен на нефть] глобальная. Искусственными методами не получится решить проблему. Сегодня ОПЕК не является той структурой, которая регулирует рынок». По его словам, при искусственном повышении цены [на нефть] добыча сланцевой нефти в США будет еще больше, и эта нефть займет свою нишу дополнительную". Новак открыто дает понять, что ОПЕК проигрывает борьбу за мировой рынок, на котором приобретает особое звучание древнеримский клич: «Горе побежденным!». Участники картеля стремятся к сепаратным переговорам с Россией, поскольку в 2015 году она вышла на стабильный показатель в 10,86 млн баррелей в сутки, обойдя по этому показателю Саудовскую Аравию и США.

Не случайно эмир Катара шейх Тамим бен Хамад Аль Тани посетил именно Москву, а не Вашингтон. «Разумеется, мы обсудим обстановку на Ближнем Востоке, последнее развитие событий, проблемы… Роль России является сегодня основной в том, что касается стабильности в мире», — цитирует монарха ТАСС. Кто бы мог подумать, что Доха, субсидировавшая на протяжении последних пяти лет сирийский гражданский конфликт и переворот в Каире, первая попросит у Москвы содействия в урегулировании ситуации? Теперь эмир Катара пытается совместно с Владимиром Путиным «найти решение проблем в том, что касается стабильности в некоторых странах региона». Если конкретизировать дипломатические формулировки, то Доха призывает Москву позаботиться о судьбах ее союзников — Эр-Рияда и Анкары, которые погрязли в региональных войнах на Ближнем и Среднем Востоке.

Как это ни прискорбно, но силу России замечают извне, но не внутри страны. Вместо того чтобы оценить преимущества Москвы на глобальном нефтяном рынке, председатель «Сбербанка» Герман Греф занялся излюбленным делом отечественных либералов, он беспощадно критикует достижения страны за последние 15 лет. «Мы проиграли конкуренцию, надо честно сказать. И это технологическое порабощение — мы оказались в числе стран, которые проигрывают, в списке стран-дауншифтеров. Страны и люди, которые сумели адаптироваться вовремя и проинвестировать в это, — они победители. Страны, которые не успели адаптироваться — они будут проигрывать. Разрыв будет больше, чем во время прошлой индустриальной революции», — заявил Греф на Гайдаровском форуме. В ответ с закономерной критикой на Грефа обрушился сенатор Игорь Морозов: «Мы входим в число самых высокотехнологичных экономик, в первую десятку по количеству инновационных компаний, занимаем пятую строчку в рейтинге стран по числу высококвалифицированных специалистов. И после этого назвать нас дауншифтерами — это не лезет ни в какие ворота — пояснил Игорь Морозов. (19 января Агентство Bloomberg выпустило рейтинг самых инновационных экономик мира, где Россия заняла 12-е место. В рейтинге агентства Россия оставила позади Австрию, Великобританию, Китай, Бельгию и Нидерланды).
Возникает закономерный вопрос: а чем занимался сам банкир, когда был министром экономики и торговли (2000 — 2007 гг.)? Ведь в тот период макроэкономические условия были куда лучше — стоимость нефти превышала $100 за баррель, а не $30 как теперь. Что тогда мешало Грефу восстанавливать связи среднеспециального образования с фабричным производством, инвестировать в развитие села и в реальный сектор экономики?

Вместо этого экс-министр впадает в пессимизм: «Не верю в науку, не связанную с практикой, в образование, не связанное с практикой, в бизнес, не связанный с наукой и образованием». Тезисы эти правильные, но запоздалые. В одном Греф прав — в России неэффективная система управления экономикой, и обязана эта нынешняя макроэкономическая политика своей неэффективностью правительству Дмитрия Медведева.

Российская экономика стонет под бременем дорогих кредитов, которые подобно огнемету выжигают остатки роста ВВП и стимулы наращивать экспорт. В условиях, когда ставка рефинансирования составляет 11%, бизнес вынужден занимать деньги на выходе под 20% и более. А это — катастрофа для экспортной промышленности, она не может быть конкурентоспособной в условиях, когда оппоненты из Америки и Европы занимают под 3−5% годовых. «Дайте нам возможность выйти на экспорт, и мы расширим свою долю на рынке. У нас уже 50% рынка, мы весь модельный ряд на ГАЗе обновили, у нас создано много новых производств. Рост нужен, и со второго полугодия он возможен. Нам очень важно стимулирование экспорта, мы можем многое», — заявил глава «Русала» Олег Дерипаска в кулуарах Давосского форума, призвав ЦБ снизить ставки на денежном рынке. Он полагает, что правительство и регулятор проводят противоречивую политику. «Правительство не может сделать больше, чем оно делает сейчас, не поменяв фискальную политику. Дальше — это корректировка системной кредитно-денежной политики. Будет неправильным, если ЦБ будет стоять в роли стороннего наблюдателя. Получается, что правительство и ЦБ идут в разных направлениях. Они проводят абсолютно противоречивую политику сейчас. Правительство не должно наращивать дефицит. У нас бездефицитный бюджет, минимальный внешний долг. Я за то, чтобы они что-то предложили. Нам очень важно стимулирование экспорта». Однако, по всей видимости, пока в ЦБ обеспокоены только нефтью, там всерьез занялись пророчествами. А что дальше?

Автор — директор Института стратегических исследований и прогнозов РУДН, доктор политических наук