Есть ли будущее у отечественной космонавтики?

На этой неделе, 12 апреля, мы отмечали День космонавтики. Праздник, откровенно говоря, получился не очень радостным — слишком много проблем накопилось в отрасли, когда-то являвшейся нашей гордостью.

Да, мы первыми запустили спутник, первыми отправили человека в космос, первыми совершили выход человека в открытый космос, единственные, чьи спускаемые аппараты побывали на Венере. В нашем богатом космическом наследии сомнений нет. Но вот насколько хорошо получается сохранять и приумножать его сегодня — большой вопрос. Вплоть до того, что мы все чаще начинаем слышать сомнения по поводу того, нужно ли вообще столько внимания уделять сейчас космонавтике? Попробуем разобраться.

Весь рынок космических услуг, грубо говоря, можно разделить на несколько основных направлений: создание космических аппаратов, запуски ракет и спутников для оказания услуг (мониторинги земли, навигация, связь и прочее). И вот в сфере запусков Россия долгое время, почти на протяжении тринадцати лет, была безоговорочным лидером в мире. И до недавнего времени ни одна из стран не могла отправить человека в космос без российской помощи. В 2010 году нашими силами был совершён 31 запуск, это вдвое больше, чем сделали США! А что сейчас? А сегодня Россия на 3 месте, уступив здесь США и даже Китаю. Не говоря уже о том, что мы сейчас не единственная страна, способная запустить людей в космос. Китайцы тоже научились отправлять космонавтов на орбиту.

Но, на самом деле, спад количества пусков — не самая большая проблема. Она в первую очередь связана с тем, что различные коммерческие компании стали меньше заказывать запусков своих спутников, переключившись на тот же SpaceX Илона Маска. Так, компания Iridium, обеспечивающая связь для спутниковых телефонов, с помощью ракет Маска полностью обновляет группировку аж из 72 спутников. Однако найти клиентов на растущем рынке космических услуг (а растёт он в среднем на 5% в год), не составит особого труда, предложив адекватные цены. Заказчикам свойственно переходить от одного космического доставщика к другому, ради снижения издержек. Тем же телекоммуникационным компаниям не так важно, кто запускает их спутники — американцы, европейцы или русские, лишь бы стоимость запуска и стоимость страховки были приемлемыми.

Куда печальнее ситуация с практически полным отсутствием России в остальных сферах космических услуг. Объём всего рынка космических услуг сейчас оценивается в 300 — 400 млрд долларов, а на запуски приходится лишь 2% этого рынка. Глобально доля России в сфере космонавтики ничтожно мала, не более 1%. Здорово, что у нас могут создать такие уникальные проекты, как спутник «Спектр-Р», являющийся частью радиотелескопа «Радиоастрон», но кассу делают массовые коммерческие продукты. А здесь, увы, мы тянемся в хвосте.

Для производства спутников, в том числе и для их коммерческого применения, нужна особая электроника, устойчивая к экстремальным условиям. Прошли те времена, когда, например, фотосъёмка велась на плёнку, сейчас всё завязано на электронике. Хотя для нас эти времена затянулись. От плёночной съёмки стали отказываться лишь ближе к 2010 году, когда на Земле вовсю уже применялось цифровое фото, да и на картах Google можно было уже посмотреть изображения нашей планеты со спутников. И с производством этой электроники у нас, к сожалению, всё не радужно. Отечественные компоненты спутников зачастую выходят дороже, тяжелее и больше импортных аналогов. У нас даже военные спутники во многом состоят из импортных комплектующих. Конечно, в России производят отдельные научные приборы, которые устанавливаются на спутники, межпланетные станции и на марсоход. Это различные детекторы веществ и элементов, спектрометры. Отдельные элементы сделать можем, вот только создание с нуля своими силами мощного и недорогого коммерческого аппарата нам не по зубам. А оказание услуг коммерческими компаниями не развивалось по понятной причине — у нас проще вложиться в нефтяную скважину, чем в группировку спутников на орбите.

При таком, откровенно говоря, плачевном положении космической отрасли, которую уже скоро можно будет называть кризисной, политика Роскосмоса больше похожа на возведение «Потемкинских деревень», чем на анализ и решение проблем космонавтики. Построили космодром «Восточный» — здорово, вот только первая очередь рассчитана на запуск «Союзов», которые прекрасно летают и с Байконура, а фактическая дата ввода второй очереди, рассчитанной как раз на перспективную «Ангару», пока не очень-то ясна. Зато действительно важные дела, которые нужно решать, что называется, «вчера», отодвигаются в сторону.

На сегодняшний день у нас есть только одна тяжёлая ракета-носитель, «Протон-М», на которую ранее приходилась почти половина запусков. В 2010 году стартовало двенадцать таких ракет. Но их сомнительная надёжность привела к тому, что в 2016 запустили только три «Протона», на большее количество запусков не нашлось желающих, готовых рискнуть своими дорогостоящими аппаратами. И после такого казуса в январе этого года выяснилось, что на Воронежском механическом заводе, при производстве двигателей «Протонов» использовали не тот припой. По официальной версии, просто небрежно хранили компоненты и ошиблись. Был ли корыстный умысел — неизвестно. Казалось бы, глаз да глаз нужен за производством, но теперь необходимо перебрать 71 построенный двигатель! Кроме как преступной халатностью этот инцидент назвать сложно.

Еще один странный, но очень регулярный симптом Роскосмоса — поведение госкорпорации в отношении производителей техники, которым, по идее, организация должна оказывать всяческую поддержку. На деле же мы видим обратную политику: штамповку типовых исков подрядчикам по любому поводу. В конце марта Роскосмос подал иск на 16,5 млн рублей на частную компанию «Даурия Аэроспейс», строящую спутники. Частная компания, занимающаяся космонавтикой в России, — уникальный случай в нашей практике, вполне достойный господдержки. В США, например, технология привлечения частников отработана еще с начала лунной кампании. Тогда частники делали отдельные агрегаты, теперь же частная Space X сама отправляет грузы на МКС на своей ракете и своём корабле. Без грантов и господдержки ничего бы не вышло. Космос слишком сложный и дорогой для случайных компаний без поддержки.

Но у нас инициатива частенько наказуема. «Даурия» создала по заказу Роскосмоса спутник вовремя, вот только сроки его лётных испытаний были сорваны. Однако они были сорваны по причине отсутствия ракеты. Сам спутник готов был почти два года назад. Теперь основная задача «Даурии» — разбираться с бестолковыми исками Роскосмоса. И это нормальная практика для госкорпорации, ответственной за космонавтику. Ранее они подавали в суд иск на учёных из Института космических исследований РАН (опять-таки, из-за срыва сроков, к которому приложил руку и Роскосмос).

Хоть судебные разбирательства заканчиваются для Роскосмоса, как правило, ничем (с 2015 года сумма исков превысила 18,5 млрд рублей, а сумма удовлетворённых требований немногим превышает 400 млн рублей), исковая деятельность набирает обороты: за прошлый год было подано 24 иска, а за первый квартал 2017 — уже 56 исков. Понятно, что конкретными проектами и решением накопившихся реальных проблем отрасли заниматься некогда… все время занято хождением по инстанциям.

Да, Роскосмос как гигантская корпорация с огромными ресурсами и штатом еще может себе это позволить. Но космонавтика, хоть и зависит от корпорации напрямую, ею одной не ограничивается. Так вот для предприятий, создающих ракеты и космические аппараты, исследовательских институтов, изучающих космос, такой формат работы — что удавка на шее. Вместо того, чтобы заниматься своим делом, и вкладывать деньги в новые разработки, они вынуждены полностью переключать силы и средства на судебные тяжбы. А суммы исков могут вообще поставить крест на работе предприятия. И это не только потеря разработок, это еще массовые сокращения персонала. Получается, как в анекдоте про корову, которую надо меньше кормить и больше доить, чтобы она меньше ела и больше давала молока. Только не смешно.

Поэтому не так уж теперь удивителен тот факт, что запуск лабораторного модуля «Наука», который должен быть присоединён к российскому сегменту МКС и стать частью будущей российской космической станции после завершения программы МКС в 2024 году, снова переносится. А, может быть, и вовсе будет отменён из-за неготовности и физического устаревания еще на этапе производства…

Понять Роскосмос в какой-то степени тоже можно. Если будут срывы сроков, не прикрытые бумажками, то к ним постучатся сверху другие контролёры. Да и денег с регулярным сокращением финансирования федеральной космической программы на всё не хватит в любом случае. После получения статуса госкорпорации у Роскосмоса появились свои обязанности по выполнению 44-ФЗ, в рамках которого размещают заказы на предприятиях и институтах. Основной бич космонавтики — бюрократия и закоснелость системы госуправления в целом. Роскосмос не может просто так взять и раздать гранты на создание чего-то нового нескольким компаниям, а потом выбрать лучший результат, подобно NASA. Так есть ли смысл бороться дальше и направлять миллиарды на развитие космической отрасли, или стоит прислушаться к тем, кто давно призывает все это дело сворачивать, и перераспределить высвободившиеся деньги на более осязаемые людьми нужды?

Теоретически, будущее у отечественной космонавтики, конечно же, есть: мы можем запускать космические аппараты с разных космодромов на различные орбиты, у нас разрабатываются новые ракеты-носители, есть предпосылки к сохранению орбитальной станции, еще сохранился научный потенциал, даже частные компании пытаются что-то делать. Но всего этого в скором времени может не быть, если Роскосмос будет вынужден преследовать только формальные цели. Задача госкорпорации содействовать развитию космической отрасли, координировать работу предприятий, оказывать помощь новичкам в этой сфере. За частниками будущее — они могут позволить себе радикальные решения, на которые старые НПО советского типа никогда не пойдут. Частные компании лучше чувствуют рынок и быстрее под него подстраиваются. И для этого необходимо срочно в корне пересматривать принципы работы и задачи госкорпорации. Основным показателем должно стать развитие молодых компаний, реализация новых проектов, а не бумажная контрактная работа.

Понятно, что на миллиарды долларов, которые можно было бы раздать в виде грантов и призовых на технических конкурсах, рассчитывать не приходится. Нам бы в масштабах страны с финансированием пенсий разобраться… Но на самом деле создать условия для самостоятельного развития частных компаний возможно. Хотят испытывать двигатели — добро пожаловать на специальный безопасный полигон. Есть проблемы с доработкой модуля «Наука» — ищите частных подрядчиков, готовых помочь. Есть компания, готовая создать отдельные модули или спутники целиком — можно их рассматривать в качестве основного исполнителя. На ту же «Даурию Аэроспейс» никто внимания не обращал, пока Роснано не выкупило часть компании. Частная космонавтика должна стать приоритетом. Иначе так и останемся «космическими таксистами». Причём, пока весь мир переходит на Uber, мы на «Жигулях» ищем голосующих людей на обочине.