Евгений Ясин: будущее России — мировой рудник

В первые два месяца года Россия продала на международном рынке товаров на 43,4 млрд. долларов больше, чем купила зарубежной продукции. Причем, это положительное сальдо международной торговли страны выросло вдвое по сравнению с прошедшим годом — на 18,9 млрд. долларов, сообщила Федеральная таможенная служба.

Однако не стоит спешить радоваться — нужно посмотреть, из чего, собственно, состоит российский экспорт, и что мы покупаем у иностранцев. Основу российского экспорта в январе-феврале 2010 года по традиции составили топливно-энергетические товары, удельный вес которых в структуре экспорта вырос до 76%, по сравнению с 69,2% в прошлом году. Доля металлов и «первичных» изделий из них составила 9,4%, при этом экспорт алюминия возрос на 10,7%, черных металлов и изделий из них — на 15,3%, полуфабрикатов из железа и нелегированной стали — на 42,1%.

По-прежнему значительную часть отечественного экспорта (5%)составляет химическое сырье, а также лесоматериалы (2%). По сравнению с прошлым годом они тоже значительно выросли.

В итоге, 92,4% российского экспорта приходится на сырьевые товары и сырье в чистом виде, даже без учета экспорта зерна, которое тоже смело можно отнести к сырью и добавить еще пару процентов, так как его поставки за границу увеличились почти на 20%. А экспорт готовой продукции на этом фоне почти не просматривается: доля машин и оборудования в нем составила всего 2,6%, снизившись на процент по сравнению с прошлым годом, зарубежные поставки электрооборудования сократились на 20,3%, а транспортных средств отечественного изготовления продавать стали меньше на 11,3%.

Поэтому вовсе не удивительно, что всю эту продукцию мы, в основном, и покупаем за рубежом. Импорт в Россию в январе-феврале 2010 года вырос до 23,6 млрд. долларов, причем, в отличие от экспорта, в основном за счет увеличения объема товаров, а не их цены. И главная составляющая российсктго импорта — машины и оборудование, доля которых составила 41,4%.

Другая статья — импорт продовольственных товаров и сырья для их производства, выросла до 18,1%. При этом закупки мяса возросли на 10,7%, сыров и творога — на 17,3%, цитрусовых — на 11,3%, кофе — на 7,3%, чая — на 12,2%, сахара-сырца — в 3,4 раза. Притом что мировая цена сахара в кризис выросла тоже в разы. А доля импорта текстильных изделий и обуви снизилась, но все равно еще значительная — составляет 7,6%.

Между тем, многие из этих товаров мы вполне могли бы производить (и производили в советские времена) сами, а не покупать в обмен на нефтедоллары. Тогда бывший министр экономики, научный руководитель ГУ-ВШЭ Евгений Ясин не смог бы заявить, что «Россия- это мировой рудник», как он сделал это в своем интервью австрийской Die Presse. По его словам, главная проблема российской экономики — это зависимость от полезных ископаемых. Ссылаясь на некого друга, Ясин описывает ее следующим образом: «Мы добываем железную руду, чтобы построить экскаватор. И строим экскаватор, чтобы добывать железную руду». Поэтому, в упрощенной форме модель будущего мира будет выглядеть так: «США — это мировая лаборатория, Китай — мировой завод, бразильцы говорят о себе, что они крестьяне. Россия с ее полезными ископаемыми — это мировой рудник». А в модернизацию, о которой говорит руководство страны, Ясин не верит, потому что она должна сопровождаться политическими переменами.

Экономика России еще может стать экономной

Дмитрий Кувалин, ученый секретарь, заведующий лабораторией анализа и прогнозирования микроэкономических процессов Института народнохозяйственного прогнозирования РАН.

— Конечно, если экономические идеи господина Ясина будут продолжать реализовываться, то такая судьба России действительно не исключена. Ведь это была его идеология в бытность министром экономики, что промышленной политики нам не надо, поддерживать отечественного производителя не нужно — рынок сам все отрегулирует. Вот он и отрегулировал… Но если мы изменим экономическую политику, то страна вполне может стать на путь развития. Мне не нравятся такие выражения, как «сырьевой проклятие» и «сырьевой придаток», потому что при прочих равных условиях богатый запас сырья — это наше конкурентное преимущество. Если бы не было сырья, России было бы гораздо хуже. Другое дело, что с точки зрения такой большой страны как наша, в долгосрочной перспективе делать ставку только на сырье — не очень хорошо.

«СП»: — Почему, сырья надолго не хватит?

— Начнем с численности населения, она у нас очень большая. Были бы мы Кувейтом, Саудовской Аравией, то конечно, можно было бы качать нефть и больше ничего для развития экономики не делать — денег хватало бы на всех, чтобы поддерживать приличный уровень жизни. Но в России, для того чтобы поднять уровень жизни населения вдвое — до нормального — за счет нефтегазовых доходов от экспорта, нужно увеличить добычу нефти в десять раз. Сами можете понять, что это просто нереально. У нас слишком большое население, чтобы превратиться в нефтяное королевство, подобное ближневосточным.

«СП»: — К тому же, «голландская болезнь» нам помешает?

— Действительно, когда на российский рынок приходят огромные доходы от сырьевого экспорта, у нас сразу начинают расти внутренние цены на товары и услуги, и наш производитель из-за роста издержек становится неконкурентоспособным по сравнению с иностранными. В результате внутреннее производство сокращается, и Россия все больше импортирует товаров из-за рубежа, потому что они дешевле. При этом цены на строительные и торговые услуги, которые невозможно импортировать из-за рубежа, продолжают расти, и уровень жизни населения начинает «садиться» — зарплата не успевает за ростом цен. К тому же, большое количество доходов расслабляет чиновников, и они перестают что-нибудь делать в экономике — ведь деньги все равно есть.

«СП»: — Да и сырьевые цены на мировом рынке ненадежные?

— Конечно, если зависеть только от уровня сырьевых цен мирового рынка, то постоянно будешь попадать впросак — сразу снижаются доходы, летит обеспеченность бюджетной системы, резко сокращаются заказы для обслуживающих отраслей. Поэтому, при всех ее сырьевых запасах, России нужна многоотраслевая экономика, которая гораздо более устойчива ко всем ценовым колебаниям. А для того, чтобы ее построить, нужно модернизировать и диверсифицировать производство. Пока же, нефтегазовые отрасли живут неплохо, они даже модернизируют свое производство, но работают в основном на экспорт, а потому вся остальная экономика им не нужна. Притом, что в нефтегазовой отрасли занято всего 2% российского населения.

«СП»: — А остальные отрасли в запустении?

— Нефтянка в шоколаде, но остальной экономике от этого мало что перепадает. Конечно, им нужно оборудование, но основные заказы уходят западным машиностроителям, потому что у них лучше технологии. С одной стороны, большой объем импортного оборудования — вроде бы и неплохо, таким образом, мы подтягиваем свой технологический уровень к мировому. Но другое дело, что это не может продолжаться долго: ведь если мы не будем развивать собственное производство, то из сверхдоходов от экспорта будем вынуждены постоянно платить ренту западным производителям оборудования, хотя эти деньги могли бы идти в страну. Но для этого надо развивать технологии, создавать инновации и так далее. В частности, есть разумная идея, что нужно обложить повышенными пошлинами импорт того оборудования, которое вполне может производиться в стране. Тогда западные производители будут вынуждены переносить свое производство на территорию России, как это случилось в автопроме. В итоге мы получим поддержку отечественного производителя, государственного бюджета и новые высокотехнологичные предприятия на территории страны, а соответственно — новые рабочие места для нашего населения.

«СП»: — Это интересный ход, а почему правительству в голову не приходит ничего подобного?

— Пока происходит даже наоборот, речь постоянно идет о понижении либо отмене пошлин для импортного оборудования, которое наиболее необходимо для отечественного производства. В результате все наши машиностроительные заводы, которые связаны с этим производством, и их работники останутся без заказов и без доходов. Но компаниям-экспортерам это, конечно, будет выгодно. Таким образом получается, что высокая доля сырьевого экспорта и машиностроительного импорта в структуре нашей международной торговли — это такая наглядная картинка, которая настораживает. Причем, эти показатели год от года растут, а правительство практически ничего не делает, чтобы изменить ситуацию.

«СП»: — И еще одна наглядная деталь — импорт продовольствия, который у нас год от года тоже растет. Мы что, уже не можем прокормить себя сами?

— На мой взгляд, благодаря бывшему министру сельского хозяйства Гордееву, нам удалось создать вполне дееспособную систему поддержки сельскохозяйственного производства. Например, десять лет назад, через лизинговые программы ему удалось возродить завод Росельмаш, который сейчас производит конкурентоспособные комбайны. Ну а в области производства продовольствия, действительно, есть проблемы. Однако можно сказать, что наше производство мяса птицы тоже конкурентно, и сейчас «ножки Буша» уже мало кого беспокоят. Такая же картина и по свинине — отечественные производители постоянно увеличивают свою долю на рынке, а вот говядина по-прежнему в серьезном минусе. Но в целом по сельскому хозяйству я оптимист. Например, по экспорту зерна мы уже на втором месте в мире, и скоро можем выйти на первое. Конечно, продажа зерна за рубеж — этот тоже сырьевой экспорт, но, на мой взгляд, гораздо эффективнее продавать зерно за границу и покупать там говядину. Потому что наши буренки на каждый килограмм съеденного зерна прибавляют гораздо меньше веса, чем их зарубежные «коллеги», и в результате мы оказываемся в плюсе. Однако перестраивать сельское хозяйство, конечно, тоже необходимо.

«СП»: — И последний вопрос: в стоимостном отношении лидером в торговле с Россией являются Нидерланды. Это реальная торговля или просто финансовые проводки через голландские оффшоры?

— Конечно, здесь многое обусловлено финансовыми особенностями торговых отношений. Но это не в прямом смысле оффшоры, а просто компании других стран, зарегистрированные в Нидерландах. Потому что так им, по разным причинам, гораздо удобнее. Из той же серии факт, что Кипр является главным инвестором России — это же неправда. Ведь вовсе не кипрские инвесторы вкладывают деньги в российскую экономику, а наши отечественные, просто делают они это через зарубежные юрлица — в виде финансовых компаний. Возможно, и здесь тоже есть некоторое российское участие, например, как прежде, когда страны Прибалтики формально были главными торговыми партнерами России по экспорту цветных металлов, а занимались им там российские бизнесмены. Возможно, и это тот же самый случай.

Партнеры и оффшоры

Основными торговыми партнерами России в январе-феврале 2010 года среди стран дальнего зарубежья были оффшорные Нидерланды, товарооборот с которыми составил 8,4 миллиарда долларов, и «братский» Китай, который поставил нам «ширпотреба» в обмен на сырье на 7,2 миллиарда долларов. Среди других зарубежных партнеров России выделяются Германия — 6,8 миллиарда долларов, Италия — 5,5 миллиарда долларов, Турция — 3,9 миллиарда долларов и Польша — 3,6 миллиарда долларов. Остальные страны зависят от российского сырья гораздо меньше: Франция — на 2,7 миллиарда долларов, Финляндия — на 2,4 миллиарда долларов, Япония — на 2,3 миллиарда долларов.