Нефть вызывает озабоченность

Стоимость нефти североамериканского бренда Light на Нью-йоркской бирже 23 февраля впервые за 2,5 года выросла выше 100 долларов за баррель, превысив психологически важную отметку. В среду вечером цены на фьючерсные контракты на поставки нефти в апреле стоили 100,01 доллара, на 4,6 доллара выше цены на закрытии биржи во вторник. А на электронных торгах в Лондоне баррель смеси Brent с поставкой в апреле вырос до 111,2 доллара.

Стремительный скачок цен вызвал озабоченность у премьер-министра России Владимира Путина. Выступая 24 февраля на пресс-конференции в Брюсселе после переговоров с главой Еврокомиссии Жозе Мануэлем Баррозу, он заявил: «Мы с вами сейчас видим риски и угрозы, связанные с ростом цен на нефть. Сегодня биржи зафиксировали уже 118 долларов за баррель. Это, конечно, серьезная угроза экономическому росту в мире… Хочу сказать вам, что и российская экономика в этом не заинтересована… Мы понимаем, что если темпы мировой экономики будут снижаться, то это негативно отразится и на нашей экономике».

Рост цен нефти спровоцирован беспорядками в Ливии и Алжире, которые являются одними из ведущих производителей «черного золота» в мире. И если обе эти страны — члены ОПЕК, одновременно остановят свое нефтепроизводство, то нефтяные цены на мировых рынках могут вырасти до 220 долларов за баррель. При этом резервные мощности ОПЕК упадут до 2,1 млн баррелей в день, что вполне сопоставимо с уровнями, отмечавшимися в период войны в Персидском заливе и 2008 годом, когда цены достигли 147 долларов, говорится в аналитической записке специалистов инвесткомпании Nomura Holdings, сообщает инфолента «Взгляд».

Напомним, что во время войны в Персидском заливе в 1990—1991 годах нефтяные цены подскочили на 130% за семь месяцев, при этом резервные мощности ОПЕК сократились до 1,8 млн баррелей в день. Сейчас, по данным Международного энергетического агентства (МЭА), ОПЕК имеет резервные мощности в размере около 5 млн баррелей в день. И, как заявил министр нефти Саудовской Аравии Али ан-Нуэйми, международный нефтяной картель увеличит поставки в случае возникновения угрозы дефицита данного сырья на мировом рынке. Так что никакого «форс-мажора» саудовский министр не ожидает.

Ему вторит и Рафаэль Рамирес, министр энергетики Венесуэлы, чьи разведанные запасы сырья являются самыми большими в мире. По его словам, нефтяной рынок сейчас вовсе не испытывает каких-либо сложностей, потому что крупные потребители, такие как США и Китай, уже успели генерировать большие запасы топлива в своих хранилищах.

Тем временем, в Росии последние две недели крупнейшие игроки топливного рынка соревновались в снижении цен. Судя по всему, нефтяники услышали премьер-министра Владимира Путина и стали в режиме он-лайн уведомлять рынок об изменении цен на своих автозаправках. Однако, как констатируют эксперты, пока речь идет лишь о снижении цен на нефтепродукты на первичном рынке. То есть, на заправках, напрямую принадлежащих крупным производителям нефти. А на вторичном рынке — заправках посредников, в условиях ограниченного предложения цены на 500−1000 рублей за тонну превышают стоимость топлива у производителей.

---

И все-таки, насколько реально, что цена нефти вырастет до 220 долларов за баррель, и главное — чем это обернется для России? Об этом «СП» рассказал завлабораторией экономики минерально-сырьевого сектора Института экономической политики им. Гайдара, эксперт Юрий Бобылев.

— Видимо, прогнозируемая цена в 220 долларов получена аналитиками путем умножения нынешних 110 на два. Но цены на нефть не поддаются точному прогнозу, особенно в нынешних условиях, когда происходят столь резкие изменения на мировом рынке. Конечно, если что-то произойдет с поставками ливийской и алжирской нефти через Суэцкий канал, ее стоимость может вырасти значительно. Но это произойдет только в условиях резкого сокращения общих поставок нефти из Северной Африки и Ближнего Востока, что маловероятно.

«СП»: — Россия от повышения цен выиграет?

— Для России такая ситуация, в общем-то, выгодна, так как нефть и природный газ — это основные продукты, с которыми она выходит на мировой рынок. А контрактная цена газа, который поставляет «Газпром», как вы знаете, следует за нефтью, так как она привязана к корзине из нефтепродуктов. Правда, там есть определенный лаг — в несколько месяцев. Но в итоге российский бюджет и нефтепроизводители от этого выиграют. Однако многое будет зависеть от того, насколько это повышение цен будет длительным. Ведь подобные скачки цены нефти, которые наблюдались, например, во время войны в Персидском заливе, заканчивались сразу же, как только ситуация нормализовалась — уже через два-три месяца цена резко возвращалась к прежнему уровню. Так что нынешний рост цен на нефть — вопрос, скорее, политический.

«СП»: — А не получится ли, что когда цена нефти разгонится «на политике» до 220 долларов, а потом обвалится, это спровоцирует новый финансовый кризис, как в 2008 году?

— Теоретически возможно, что цена нефти упадет и до 60 долларов за баррель, но не до 40, как это было в 2008-ом, это во-первых. А во-вторых, вовсе не падение цены нефти спровоцировало мировой финансовый кризис в 2008 году, а совсем наоборот — именно кризис и резкое падение спроса на нефть в США, Западной Европе и Японии стали причиной обвала стоимости сырья. Сейчас же потребление нефти в основных промышленных странах объективно растет, поэтому никакого кризиса ожидать не стоит.

«СП»: — Как заявил премьер Путин, при цене нефти Urals в 93 доллара за баррель Резервный фонд вырастет до 14 трлн рублей, а по словам министра финансов Кудрина, дорогая нефть позволит сократить заимствования на 500 млрд. рублей.

— Дело в том, что 90−93 доллара за баррель — это среднепрогнозируемая цена нефти на 2010 год. И не только из-за событий в Египте, Тунисе или Ливии. Речь идет больше о фундаментальных факторах, работающих на повышение стоимости сырья, таких, например, как рост экономики Китая и других передовых промышленных стран, заставляющий их увеличивать потребление. И на эти факторы политическая составляющая уже не действует. Но это, конечно, не разгонит цены до 200 долларов.

«СП»: — Однако в России рост мировых цен на нефть приводит к повышению внутренней стоимости топлива. Нефтяники говорят, что это вызвано жесткой привязкой налога на добычу природных ископаемых (НДПИ) к ценам сырья на мировом рынке. Это действительно так?

— Действительно, НДПИ привязан к мировым ценам, но на самом деле его вклад в рост внутренней цены нефти сравнительно невелик, гораздо большую роль здесь играют экспортные пошлины, которые устанавливает правительство. Внутренняя цена нефти формируется из ее мировой стоимости, за вычетом экспортной пошлины и стоимости транспортировки сырья на экспорт, поэтому она растет следом за повышением мировых цен. Но правительство может смягчить этот «обратный отсчет» за счет регулирования экспортной пошлины, что оно и сделало во время кризиса.

«СП»: — Федеральная антимонопольная служба (ФАС) считает, что к завышению стоимости топлива приводит монополизм на внутреннем рынке нефти, и в последние две недели активно работает с нефтяниками, угрожая им крупными штрафами. Насколько это оправдано в нынешних условиях роста мировых цен?

— ФАС занимается нефтяниками еще с прошлого года, и это вовсе не связано с нынешним ростом цен. Просто в феврале, поле выступления премьер-министра Владимира Путина, который раскритиковал производителей за рост стоимости топлива, служба перешла к активным действиям. Кстати, такое административное давление на нефтепроизводителей, которое уже прозвали «ручным управлением», происходит далеко не в первый раз. И возможности для этого у нас в стране, где пять нефтяных компаний производят 75% потребляемого сырья, довольно велики. Прежде нефтяников тоже вызывали «на ковер» — вместе и поодиночке, настойчиво предлагая снизить цену топлива, и они соглашались. У всех перед глазами стоит живой пример Ходорковского, никто не хочет спорить с властью.

«СП»: — А не приведет ли подобное давление на нефтяников к тому, что накануне посевной кампании в стране возникнет дефицит топлива?

— Нет, не возникнет. Посмотрите, цены на нефть были снижены уже в тот же вечер, когда закончилось совещание — никто не стал дожидаться, пока к нему «вызовут доктора». То же самое будет и в случае возникновения дефицита топлива. Будет дана команда премьера, и нефтяные компании сразу же пойдут навстречу власти, увеличив поставки до нужного объема. Поэтому о дефиците топлива в нашей стране можно говорить только гипотетически

«СП»: — А сколько прибыли имеют нефтяники со 100 долларов за баррель, говорят, у них забирают больше половины?

— Это зависит от того, насколько высока мировая цена нефти — чем выше, тем больше. Например, по расчетам аналитиков нашего института, при стоимости нефти в 100 долларов за баррель, налоги и пошлины составляют 63% от общей выручки нефтяных компаний. Но нужно здесь учесть, что кроме этих издержек у нефтяников еще существуют затраты на добычу, переработку, транспортировку нефти, а также отчисления на амортизацию, и в итоге их прибыль составляет не более 10−15% от общей выручки.

«СП»: — Получается, рост мировых цен на нефть невыгоден отечественным нефтяникам?

— Вовсе нет, ведь дорогая мировая нефть дает им больше прибыли: 10% от 100 долларов гораздо больше, чем от 60 долларов за баррель. На самом деле, можно сделать вывод, что рост мировых цен на нефть в России выгоден и государству, которое получает больше нефтедолларов в бюджет и резервный фонд, и нефтяникам, которые зарабатывают на этом большую прибыль. В общем, всем, кроме потребителей, которые вынуждены дороже платить за топливо. И это касается в первую очередь не столько граждан, платящих за бензин на заправках больше денег, сколько сельхозпроизводителей, транспортных предприятий и так далее. Но в итоге все это все равно отражается ростом цен товаров и продуктов на кошельках рядовых россиянах.