Лукавая арифметика Путина

Не только эксперты, но и данные Росстата свидетельствуют, что благостный образ нашей экономики, сочно выписанный в отчете премьер-министра Владимира Путина перед Государственной Думой, к сожалению, всего лишь миф. Об этом заявил в своем блоге на сайте «Эхо Москвы» бывший советник президента по экономике Андрей Илларионов. Об этом же свидетельствуют и данные по российской экономике за март этого года, только что опубликованные российским статистическим ведомством.

Например, премьер-министр заявил в начале речи перед депутатами, что Россия в 2011 году добилась третьего показателя в мире среди крупных экономик по темпам увеличения ВВП с уточненным показателем 4,3% роста. Однако Илларионов уточняет: если под термином «крупные экономики» понимать страны Большой двадцатки (G-20), то в этом списке в прошлом году наша страна заняла только седьмую позицию. Впереди и Аргентина с 8% роста, на целое столетие ушедшая из лидеров мировой экономики, — до первой мировой войны это государство не опускалось ниже четвертой строчки в мировой табели о рангах по размеру ВВП. И конкурирующая с Россией за первое место в мире по объемам вывоза сырой нефти Саудовская Аравия — 6,5%. И гостеприимная Турция — 6,6%. И новое для западных инвесторов направление массовых вложений в промышленность: Индонезия — 6,4%. Предсказуемо возглавляет хит-парад Китай с 9,2%, и занимает законное третье призовое место Индия — 7,3%.

Ближе к концу выступления Владимир Путин сказал, что наша экономика — третья вообще в мире: «Или по росту ВВП, по промышленному производству. Я же вам сказал, это объективные данные: 4,3% - третий показатель в мире». Однако Илларионов, апеллируя к статданным Международного валютного фонда (МВФ), в которых есть информация по 182-м странам мира, заявляет, что в 2011 году Россия по скорости экономического роста была лишь на 87-м месте, сразу после государства Оман и перед карликовым Бурунди.

Еще хуже оказалось с оценкой восстановления нашей экономики после кризиса 2008−09 годов. По заявлению Владимира Путина, наша страна полностью преодолела его последствия. Формально, свидетельствует Андрей Илларионов, действующий премьер-министр прав. В том смысле, что сумма колебаний объема ВВП за три года — 2009, 2010 и 2011 — оказалась чуть выше нуля. Но почти все остальные страны в мире, включая самые отсталые, показали за этот период рост своих экономик — причем больше российского уровня!

Чуть подробнее премьер остановился на трехлетнем периоде с 2008 по 2011 год, сообщив, что по итогам 2011 года Россия наконец-то преодолела последствия экономического спада 2008−2009 годов. По данным МВФ, изо всех 182-х стран, которые имеют достаточное развитие и суверенитет, чтобы вести собственную статистику, Россия по итогам экономической активности за последнее трехлетие весьма вяло плетется на 147-м (!) месте. Китай показал за 2008−2011 годы прирост ВВП на 44,2%, Индия — на 34,1%, Бразилия — на 15,6%, ЮАР — на 8%. Россия же показала за эти годы совокупный экономический рост лишь 5,5% (среднегодовой прирост — около 1,3%). В то же время с 2000 по 2007 год мы росли более чем на 7% ежегодно.

И все же, заключает экс-советник президента по экономике, при желании оправдать громкие заявления Путина можно. То есть вполне можно заявить, что по темпам экономического роста в 2011 году России занимает почетное третье место. Только надо уточнить, что это только среди 15 стран, родившихся на обломках бывшего СССР. Да и то: не с начала этого списка, а с его конца. Медленнее в СНГ развиваются лишь Армения и Украина.

Довольно печально выглядят «достижения» и по другим упомянутым президентом направлениям. Так, вместо намеченного превращения Москвы в один из крупнейших международных финансовых центров, по факту мы отдаляемся от этой цели. В рейтинге мировых финансовых центров наша столица опустилась с 61-го места в 2008 году на 65-ое в 2011 году. Кроме того, Владимир Путин объявил о красивой задаче сместить Японию с 20-го места в рейтинге наиболее комфортных для ведения бизнеса экономик. По факту мы имеем обратное — со 112-го места в этом рейтинге четыре года назад сегодня Россия опустилась на 123-е место. Плавные откат в группе явных аутсайдеров мы демонстрируем и в области одного из главных ресурсов современной экономики — человеческого капитала. Соответствующий рейтинг составляет Организация Объединенных Наций: с 63-го места мы сползли на 66-е.

Если не брать в расчет группу постиндустриальных экономик, к которой мы заведомо не относимся, то ключевым показателем здоровья экономики и ее роста являются статданные по промышленности, особенно по обрабатывающим секторам. И тут Росстат подбросил свежие данные: наша промышленность в марте этого года показала самые низкие с 2010 года темпы роста: 2% в пересчете на год. И это при том, что аналитики предсказывали рост в 5,4%. Еще бледнее цифры выглядят, если сравнить с февралем, когда предприятия только толком раскачиваются после новогодних каникул: за вычетом сезонного и календарного факторов (количество рабочих дней в месяце) по сравнению с предыдущим месяцем зафиксировано падение на 1,2%.

Как свидетельствует Росстат, даже локомотив нашей промышленности — добывающие сектора — капитально просели. В марте в этом сегменте был зафиксирован так называемый рост на 0,8 процента в годовом выражении, что, в общем-то является в пределах статистической погрешности. То есть по факту может либо не быть никакого роста, либо он даже капельку отрицательный. И это при подсчете в денежном выражении! То есть с учетом заметного роста средних цен на нефть и газ. А в натуральном выражении речь можно вести о настоящем спаде. Эту ситуацию прокомментировал на прошедшем в Москве заседании клуба ФБК советник Института современного развития Никита Масленников: «Если раньше нефтегазовая сфера была средством решения многих проблем, то сегодня она сама стала большой структурной проблемой. До 2030 года нам придется вложить в нее порядка 700 млрд долларов только для сохранения физических объемов производства».

В обрабатывающих секторах тоже налицо спад. Если в феврале этого года регистрировался рост 7% - или 6,5% за вычетом сезонного и календарного факторов, — то в в марте год к году рост всего лишь 2,4%. Да и то, только за счет некоторых отраслей легкой промышленности. То есть, если убрать восстановление запасов предприятий после новогодней январской раскачки, которые они делают, опасаясь высокой инфляции, чтобы загодя обеспечить свой производственный цикл, то получится снижение производства в обрабатывающих секторах в марте.

Если взять данные независимых экономических институтов, то статистическая красота и вовсе улетучивается. По расчетам директора департамента стратегического анализа ФБК Игоря Николаева, индекс промышленного производства России показал за четыре последних года прирост всего лишь на 3,4%, а прирост инвестиций в основной капитал — лишь 4%, общая численность безработных за четыре года выросла на 9%.

Так, руководитель направления реального сектора Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Владимир Сальников сообщил «СП», что в марте по сравнению с февралем по формальным показателям промышленный выпуск сократился на 1,2%. По секторам спад больше всего затронул производство потребительских товаров длительного пользования (- 1,3%), промышленные машины и оборудование (- 0,8%), производство и распределение электроэнергии, газа и воды (- 1%). Снизилось даже производство таких стабильно востребуемых товаров, как пищевые продукты — на 4,8% в годовом выражении. Понятно, что есть россияне меньше не стали, так что речь идет о продолжающемся вытеснении с нашего внутреннего рынка продовольствия продуктов отечественного производства. И это несмотря на свежую реляцию о рекордном экспорте зерновых из России с июля 2011 по 15 апреля этого года.

Строго говоря, тенденция на вытеснение отечественных товаров касается не только продовольствия, а затрагивает почти все сегменты спроса на промышленные товары. При том, что наш внутренний спрос растет который год подряд на 8−9% ежегодно. Этих темпов увеличения спроса, достаточно, полагают эксперты для стимулирования промышленного роста. Однако этого не происходит, говорит Владимир Сальников, в силу неконкурентоспособности наших промышленных предприятий и их продукции. Эта же причина, по словам эксперта, определяет то, что в наше машиностроение совершенно не идут инвестиции. По его словам, на конец 2011 года инвестиции в основной капитал в промышленность практически сравнялись с предкризисными месяцами 2007−08 годов. Однако, в основном эти деньги идут на развитие производства товаров широкого потребления, например, тканей или пластмасс. Несмотря на возобновившийся общий уровень инвестиций, в отечественное машиностроение деньги так и не пришли.

Бывший руководитель Банка России Сергей Дубинин полагает, что в этом виновата и низкая производительность труда на отечественных предприятиях. Несмотря на то, что появились ультрасовременные и высокоэффективные производства, их общее число очень мало. А средняя по промышленности производительность труда уступает уровню развитых экономик втрое. Такое же соотношение было в начале XX столетия. По его мнению, сложно даже придумать, как в условиях нынешнего инвестиционного климата привести деньги в наше машиностроение, если «заинтересованности в российском рынке нет даже у российских предпринимателей, предпочитающих уходить в оффшоры». Поэтому привлечение инвестиций, полагает Сергей Дубинин, это задача уже политическая, а не экономическая.

Если взять статистику столь полюбившегося Путину сравнения с кризисным временем 2008 года, то картинка по промышленности получается еще более выпуклой. Производство машин и оборудования в нашей в стране в марте этого года было на 17,2% меньше, чем в сентябре 2008 года, свидетельствует статистика ЦМАКП. Исключение составляло лишь производство турбин для электростанций — как раз за последние три года начали впервые строить за многие годы — и арматуры для нефтепроводов. Да и по этим показателям мы едва сравниваемся с докризисным спросом. По-прежнему не достигли докризисных показателей металлургия и производство готовых металлических изделий, целлюлозно-бумажное производство (- 7,5%), деревообработка, производство стройматериалов, текстильное и швейное производство. За счет чего мы достигаем формального топтания на месте? Это химическое производство, включая удобрения, и особенно производство кожи и изделий из нее — рост на 16,9%. Видимо, турецкие кожаные куртки для россиян стали слишком дороги. Начинаем шить свои.

Общее неудовлетворительное состояние экономики усугубляется и ее растущей зависимостью от госбюджета, в котором формируется и новая фундаментальная проблема необеспеченных выплат. По данным исполнительного директора Центра развития ВШЭ Натальи Акиндиновой, в 2006—2007 годах около 20% доходов населения составляли выплаты из бюджета в виде пенсий, пособий, зарплат бюджетников. Сегодня их сумма уже превысила планку в 30%. Кроме того, растет число работников, занятых в госкорпорациях, в компаниях, которые обеспечивают госзакупки. В целом этот процесс, по мнению эксперта характеризуется увеличивающейся монополизацией отечественных рынков, что только отпугивает потенциальных инвесторов и ставит в неудобную позицию потребителей.

Как отметила «СП» главный экономист «Альфа-банка» Наталья Орлова, за истекшие годы так и остались разговорами для отвода глаз планы по развитию инфраструктуры в стране, особенно в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Даже если больше не раздувать расходов на социальные статьи и оборонку — а сможет ли Путин на это пойти? — выйти на бездефицитный бюджет и при нынешнем уровне цен на нефть задача малореалистичная. Характерно, что даже борющийся за свое кресло в составе нового правительства, которое будет формироваться в мае этого года, министр финансов Антон Силуанов прямо сказал Владимиру Путину, что в среднесрочной перспективе нефтегазовый дефицит удастся снизить в лучшем случае до 8% ВВП.

Еще более утопично выглядит, по словам эксперта, перевод экономики на инновационный сценарий развития. Даже по расчетам Минэкономразвития, для этого придется значительно сокращать военную программу, законсервировать на десятилетия нездоровое расслоение по доходам столицы и регионов. Но даже и в этом случае придется согласиться на хронический дефицит бюджета вплоть до 2030 года будет составлять 1,5−2% ВВП, и рост госдолга с нынешних 2% до 25% ВВП. К тому же, говорит Наталья Орлова, сегодня совершенно непонятно, как провести перевод экономики на инновационные рельсы, какие механизмы могут при этом эффективно сработать. А без этого и заявленная Владимиром Путина цель сместить Германию с пятой позиции в мировом рейтинге по размеру национальной экономики выглядит сомнительной с точки зрения реализации.

С этим соглашается Никита Масленников. «Экономика заперта в 4-процентном гетто — это не те темпы, чтобы решить даже уже заявленные задачи модернизационной повестки дня. Нужно не менее 5−5,5%, а для этого годовые приросты производительности труда должны быть не менее 10%, инвестиций — не менее 30%», — резюмировал эксперт.