Какими вы никогда не будете

У населения России окончательно выветрился не только общинный дух старорежимных царских времен, но и чувство общности, товарищества, присущее советским людям. Также незримо исчезла и вера в свои силы, с которой жители Российской империи прирастали Сибирью, а советские граждане покоряли Северный полюс, Памир и воевали под Сталинградом. Таковы выводы из совместного исследования «Левада-центра» и Центра макроэкономических исследований «Сбербанка». Кто же мы теперь?

Как свидетельствуют авторы этой работы, межличностные отношения между нашими соотечественниками стремительно разрушаются. Еще в 2008 году дефицит доверия друг к другу испытывали три четверти россиян, однако в конце 2012 года только 5% наших сограждан сообщили об устойчивом доверии к другим людям. Еще 27% респондентов заявили, что склонны доверять, но далеко не всегда могут это сделать.

При этом оказалось, что эта малоприглядная картинка одинаково характерна для самых разных слоев общества — как по уровню доходов, так и по уровню образованности или социального статуса. Разобщенность закономерно привела к тому, что общение сограждан, в основном, происходит в границах семьи или связано с личной жизнью.

Представление о людях, как о неких «атомах», отдельных, неделимых частицах социальной жизни, зацикленных, в основном, на эгоистичных интересах, было принесено из физики Ньютона 17-го века в общественную жизнь Западной Европы 18-го столетия, да так в ней и закрепилось. И даже глянцевые телевизионные картинки, на которых студентки Парижа поят клошаров (бомжей) в июльскую жару холодным вином из чувства сострадания, почему-то не разрушают уверенность в этом.

Неужели мы тоже стали «атомами»? Скорее всего, так и есть. А разница в картинках объясняется лишь национальными чертами. Еще Лев Толстой отмечал, что если Мопассан описывает голод буржуа фривольным рассказом, в котором женщина в поезде из чувства сострадания кормит проголодавшегося человека молоком из своей груди, то описание бедствующих крестьян у Тургенева в «Записках охотника» трогает своей реалистичностью и безысходностью. Впрочем, мы и на заграницу порой смотрели пронзительно-реалистично — достаточно вспомнить анорексичных девушек в повествовании Максима Горького о «городе желтого дьявола».

Однако современных банковских аналитиков больше волнует другое: люди, не доверяющие друг другу, не верят и официальным структурам государства, и коммерческим организациям, включая кредитные (кредит лат. — доверие). Поэтому буксует работа судов, чиновники в ДЕЗе не выполняют указы президента, а производители и потребители не могут выстроить разумные, взаимовыгодные отношения. Порочно-искаженные связи между экономическими агентами, хронически боящимися быть обманутыми, приводят к бюджетным потерям и государство, и отдельную семью.

Страдает государство. 71% опрошенных ответили, что добиться успеха, живя в России, можно лишь в той или иной степени нарушая правила и законы. Вот вам и уходящие «в тень» налоги.

Страдают граждане. Монополист «розницы» — Сбербанк — повысил с начала февраля ставки по кредитам на 3−5,6% до 17−25,5% годовых, ссылаясь на большой процент невозвратов по кредитам. Выплаты по ссудам под такие проценты становятся неподъемными, многие проекты и в семье, и в предпринимательстве становятся невыполнимыми.

Страдают банки. «Но это их проблемы. Нам бы самим пока перекрутиться», — подумает большинство наших современников, свидетельствует опрос. Более 7 триллионов рублей должны россияне кредитным организациям только по вступившим в силу решениям судов, свидетельствует Федеральная служба судебных приставов. Объем зависших ссуд, не дошедших до суда или с просроченным сроком ко взысканию, разумеется, еще больше. Банки не могут заставить деньги работать.

Этот квазипаралич товарно-денежных отношений и беспокоит банкиров. Не делаются накопления (их вообще не имеет 26% россиян), не планируются расходы…

Но нам не деньги крутить — нам жить. А разрушено не только доверие. Большинство соотечественников полагает, что им изначально все должны только за то, что они живут, — президент, банки, мэрия, продавщица. Иждивенческая идеология победила в обществе не только потому, что она самая энергосберегающая, а потому что удобная. Ничего не надо делать, ни за что не надо отвечать… К тому же львиная доля населения уверена, что не в силах что-либо вообще изменить. Тогда зачем пытаться?

Даже в своей семье, собственном доме возможность влиять хоть на что-либо признают только 27% опрошенных россиян. О том, что они лично могут хоть на что-то повлиять хотя бы в родном городе, не могут и помыслить 90% респондентов. Свои возможности оказать какое-то влияние на жизнь в нашей стране всерьез воспринимает, похоже, такая жалкая горстка людей, что ее размеры не выходят за пределы статистической погрешности опроса.

Но только в этом вопросе появляется некоторая разница во взглядах обеспеченных и обездоленных. С ростом доходов крепнет чувство ответственности, а также… и чувство незащищенности, свидетельствует опрос.

Хорошо ли так жить? Несправедливо, ответили 74% опрошенных россиян аналитикам Сбербанка и Левада-центра.

Впрочем, проведенное ранее исследование Института социологии Российской академии наук обнаружило, что сильное недовольство устройством жизни в стране испытывает 94% россиян, напоминает профессор, главный научный сотрудник Института социально-политических исследований (ИСПИ) Российской академии наук Сергей Кара-Мурза. Но этот опрос был шире по социальному охвату, затрагивая и социальные низы, малоинтересные банкирам в качестве потенциальной клиентуры. Впрочем, и тут отмечается, что после 2008 года протестное мировоззрение захлестнуло даже обеспеченные слои населения.

В конце позапрошлого-начале прошлого веков переезжавшие на новое местожительство в оренбургские степи и в Сибирь выходцы из центральных губерний царской России обладали общинным мышлением — соседи помогут! — и верой в себя. Вытеснявшие индейцев из прерий Дикого Запада белые переселенцы были закоренелыми индивидуалистами, и чувство локтя у них порой было совсем нетоварищеским. Но их так же переполняла вера в свои силы и преобразующие возможности трудолюбия.

Что способны покорять мы, нынешние, не верящие ни в других, ни в себя?

Фото: Игорь Руссак/ РИА Новости