Можно ли заразиться раком

Громкий и стыдный скандал в московском районе Коньково, где в одном из домов жительница организовала сбор подписей за выселение семей с «онкологическими» детьми, приехавшими на реабилитацию в онкоцентр (трехкомнатную квартиру снимал для них благотворительный фонд), вновь напомнил о том, как мы мало пока знаем о самом коварном заболевании тысячелетия. И какие дремучие средневековые страхи способно вызывать это незнание даже в 21 веке. Пенсионерка из Конькова заявила журналистам, что боится заразиться раком… заходя в один лифт с болеющими детьми в масках. А также браться за дверные ручки и пользоваться мусоропроводом, в который матери детей якобы выбрасывают использованные вату и бинты. И похоже, была поддержана молчаливым большинством подъезда — семьи с болеющими детьми через несколько дней из дома съехали. А осадочек, как говорится, остался.

Доводы медиков, что рак не передается воздушно-капельным путем, ни через поцелуи, ни через кашель, ни через вещи больного человека, что было не раз подтверждено исследованиями во всем мире (а иначе население планеты уже давно вымерло бы от онкологии), жителями в Коньково так и остались неуслышанными. А с другой стороны - не слишком ли часто слышим мы в последнее время о все новых случаях опухолей, взявшихся словно «ниоткуда»?

Рак не щадит ни взрослых, ни даже детей. В России за один год число заболевших раком выросло на 18 тысяч. Всего на учете у онкологов сейчас 3 млн 630 тысяч онкобольных. — озвучил недавно статистику главный онколог Минздрава РФ, генеральный директор ФГБУ «НМИЦ радиологии», академик РАН Андрей Каприн. Есть данные, что в мире только за один день от рака погибает более 29 тысяч человек.

Что же могут сегодня рассказать о природе рака и способах его распространения ведущие специалисты? Об этом я спросила у одного из гуру европейской онкологии, профессора, доктора медицинских наук, главы Academy Cancer Center Wiener Privatklinik Кристофа Зилински, который недавно побывал в Москве.

«СП»: — Господин Зилински, насколько продвинулись исследования природы рака? Какие из причин его возникновения кажутся вам наиболее вероятными?

— Мое убеждение, что 90 процентов всех онкологических заболеваний очень тесно связаны с курением — как активным, так и пассивным. Это опухоли почек, мочевого пузыря, легких… Этому у нас уже есть определенные доказательства. О раке толстого кишечника пока данных недостаточно, чтобы что-либо утверждать.

В 2008 году в Европе проводились широкие научные исследования относительно женского здоровья. В частности, изучалось влияние эстрогенов, гормонозаместительной терапии в постменопаузальный период у почти миллиона женщин. Была отмечена связь этой терапии с развитием рака груди (и не только) — риск заметно возрастал. Соответственно, мы перестали рекомендовать гормонозаместительную терапию. И статистика частоты заболеваний у женщин раком груди стала меняться, график пошел вниз.

Это, кстати, не относится к гормональной контрацепции — в ГК доза эстрогенов минимальна, опасности не представляет.

Третий момент связан с вирусным генезом. В данном случае имеют значение три формы вируса:

Вирус гепатита С (может передаваться через кровь — внутривенные инъекции, тату, маникюр и половым путем). У более 50 процентов пациентов, при отсутствии лечения, высок риск последствий в виде рака печени. Вирус гепатита С - доказанный фактор роста для злокачественных клеток.

Вирус папилломы человека, а именно ВПЧ16 и ВПЧ18 (они четко ассоциируются с риском возникновения рака шейки матки).

Установлено европейскими исследования, что вирус папилломы человека ведет к онкологическим заболеваниям прежде всего ЛОР-органов. Это связано с изменением сексуальных привычек, распространением орального секса. Поэтому мы очень рекомендуем вакцинацию от папилломовируса человека. В идеале ее нужно делать перед началом половой жизни не только девочкам, но и мальчикам.

Третий важный возбудитель — вирус Эпштейна-Барр, больше распространен в Африке. Он опасен возникновением онкологии лимфатической системы.

«СП»: — Почему свой список онкорисков вы начали с курения?

 — Наше правительство тоже не хочет принимать это за аксиому, но курение, включая пассивное — это же катастрофа! Есть страны, где количество заболевших онкологией легких, превышает количество тех, которые заболели и умерли от рака груди. Но люди — странные создания… Кстати, вы знаете, что все актеры, которые в свое время рекламировали Marlboro, умерли от рака легких? На самом деле 50 процентов тех людей, которые курят, умирают от последствий курения. На первом месте среди курильщиков — смертность от кардиоваскулярных заболеваний, на втором — онкологические заболевания легких.

«СП»: — Что сегодня онкологи могут противопоставить такой активности канцера?

— Онкология в последние годы развивалась в направлении междисциплинарного сотрудничества. Потому что при взрывном росте онкозаболеваний один специалист не может одинаково хорошо владеть всеми направлениями лечения.

Сегодня мы уже знаем, что не существует единого онкологического заболевания. Например, рак груди как таковой имеет не менее 10 разновидностей, и каждая лечится по-разному. То есть это 10 разных заболеваний. К счастью, у нас сегодня есть уже лекарства, которые способны нацеленно, таргетно действовать на изменения, возникающие на молекулярном уровне у конкретного пациента. Хочу рассказать один случай. Как правило, ярко выраженный рак легкого ведет к смерти через 1,5 года. Но например у меня в клинике есть пациент, он русский, которого мы лечим с 2012 года. То есть вместо полутора лет, которые изначально были для него предопределены, он неплохо живет уже 6 лет с этим заболеванием. Когда он впервые обратился, жаловался на кашель, усталость, т.д. мы его порекомендовали диагностику на ПЭТ-КТ (позитронно-эмиссионный томограф), которая показала характерные изменения в легких. Уже появились метастазы. Одна — единствнная таблетка полностью взяла контроль над сложившейся ситуацией. Метастазы ушли. Но через два года процесс метастазирования начался снова — уже в костно-скелетной системе. В рамках терапии мутация снова исчезла. И один онколог с этим бы не справился. Было задействовано множество специалистов: радиолог (ПЭТ-КТ диагностика); патологоанатом со специализацией на молекулярном уровне; и, соответственно, врач терапевт-онколог. Потом еще был подключен ортопед и снова молекулярный патологоанатом. Чтобы убрать мутацию, мы предложили нашему пациенту иммунную терапию. Это новое направление, когда сам организм борется с опухолью. Еще год человек прожил без всяких проблем, но затем у него образовался метастаз в головном мозге. Его мы убрали хирургическим путем, подключили химиотерапию. И — произошло чудо. А через три месяца он приезжает к нам в Вену на контроль и у него снова процесс метастазирования. Биопсию метастаза у нас делает интервенционный радиолог. Обнаружили мутацию, похожую на ту, которая была у него ранее, но немножко другую. Терапевт онколог (это я) прописал ему медикамент, который прицельно действует на этот вид мутаций -это 1 таблетка в день. Было это 4 месяца назад. Я это к тому рассказываю, что если бы я действовал в одиночку, просто как терапевт-онколог — парня уже давно не было бы в живых. Ему сейчас, кстати, 47 лет, он живет, работает. Благодаря междисциплинарному сотрудничеству мы предложили пациенту самое современное медикаментозное лечение. И именно так сейчас работает вся современная онкология.

Или вот взять рак груди. Им сейчас заболевает каждая восьмая женщина в мире. До недавнего времени ход событий был следующий: грудь полностью удаляли и проводили химиотерапию, чтобы не дай бог не допустить никаких метастазированных процессов. Но мы живем сейчас в такое время, когда фигура и внешний вид имеют огромное значение. Каждая третья реклама красивого автомобиля не обходится без женской груди или обнаженной женщины. В таком мире мы живем! И радикальная операция — это большая психологическая проблема для женщин.

Тогда мы решили поменять порядок действий, первый шаг — это химиотерапия, а только затем операция. Выяснили, что это прекрасно работает. В процессе диагностики радиолог маркирует «опухоль», потому что химиотерапия зачастую ведет к тому, что опухоль исчезает и после химиотерапии хирургу просто очень сложно найти то место, где эта опухоль сидела. После маркировки пациентка проходит курс химиотерапии. Затем снова делается маммография. И в 90 процентах случаев ей делают органосохраняющую операцию, не удаляя целиком. Я думаю, это сенсация. Если грудь маленькая и заметен косметический дефект, подключается еще и пластический хирург. То есть для одного заболевания потребовалось задействовать 7 разных дисциплин, то есть это командная работа, когда каждый врач — профи в своей области.

«СП»: — А как это выглядит на практике? Помнится, у доктора Хауса врачи собирались на мозговой штурм…

— На самом деле похоже. Есть так называемые «Tumor Board», то есть это конференция, где за круглым столом врачи собираются, обсуждая каждый случай, врачи разных специальностей смотрят заключения пациентов, рентгеновские снимки. В итоге принятое решение протоколируется и пациента лечат согласно этому протоколу. Сегодня, я уверен, лишь междисциплинарное сотрудничество гарантирует пациенту самый лучший результат.

«СП»: — Вы упомянули иммунную терапию — что это?

— На самом деле это настоящая революция в лечении онкологических заболеваний. Если коротко: как известно, опухоль парализует белые кровяные тельца, и поэтому организм не в состоянии сам поглотить «плохие» раковые клетки, он их словно не «видит». Что делает иммунотерапия? Она атакует этот барьер как со стороны опухоли, так и со стороны белых кровяных телец. То есть парализует уже паралич, активирует белые кровяные тельца и они «сжирают» клетки. Во многих случаях мы получили намного лучшие результаты в использовании иммунотерапии, чем при лечении тех же заболеваний химиотерапией. Или комбинируем иммунотерапию с химиотерапией. Согласитесь, звучит это очень красиво, но все то, что я вам рассказываю, полностью должно было быть доказано в рамках клинических исследований. И они продолжаются.

---

Новости медицины: Путин одобрил представленную Скворцовой программу по борьбе с раком