Новая демократия

Совместный доклад Фонда экономических исследований Михаила Хазина и Института проблем глобализации. Под редакцией М.Г.Делягина и М.Л.Хазина

1.

Современная политическая система зашла в тупик: не только в России, но и в развитых (не говоря о неразвитых) странах политические партии, выражая единые интересы глобального бизнеса, стали в силу этого слабо отличимы одна от другой и вызывают все большее электоральное раздражение.

Начавшийся мировой кризис, по механизму своего действия, — это кризис падения частного спроса. И падение это будет настолько сильным (напомним, что даже в США, самой богатой стране мира, сегодня, то есть еще до начала падения, средняя заработная плата по покупательной способности соответствует 1958 году), что будет практически уничтожен феномен «среднего класса». Фактически, вся современная политическая система рассчитана именно на представителей этого класса, то есть людей с типовым потребительским, в том числе и в сфере политики, поведением. Разрушение этого феномена приведет к тому, что все существующие партии будут в глазах электората сливаться в одну (защищающие разрушающийся миропорядок), а усиливаться будут представители контрэлиты (то есть те, кто будет требовать серьезных реформ со сменой политической и финансовой верхушки) и даже антиэлиты (то есть те, кто будет разрушать существующий миропорядок полностью, пример — ИГИЛ*).

Новые политические элиты, ориентирующиеся на потерявших все бывших представителей «среднего класса», выступающих против глобального бизнеса, по крайней мере, до срыва мира в депрессию и распада глобальных рынков на макрорегионы не имеют стратегической перспективы в силу патриотической раздробленности и отсутствия ресурсов, значимых в противостоянии с глобальным бизнесом. Но их эффективность в части повышения нестабильности и обрушения мировой финансовой системы будет достаточно велика.

Россия обладает в этой ситуации уникальным преимуществом: исчерпавшая свой ресурс двухпартийная политическая система у нас не успела сложиться, что позволяет сразу перейти к формированию политической системы завтрашнего дня, обеспечивающей сохранение стабильности на фоне кризисных процессов во всем мире.

2.

Движущим противоречием политической системы завтрашнего дня, обеспечивающим общественное развитие, является противоречие уже не между национальным бизнесом и трудящимися, но между глобальным бизнесом и национальными хозяйственными организмами, взятыми в их органическом и диалектическом единстве.

Принципиально важно, что, несмотря на естественное негативное отношение патриотов к глобальному бизнесу, он является (по крайней мере, до срыва в глобальную депрессию) необходимым элементом развития каждого отдельно взятого общества. Он обеспечивает не только необходимый для поддержания общества «в тонусе» уровень конкуренции, но и современные технологии — как производственные, так и, что становится все более важным, социальные.

Поэтому его поражение в рамках того или иного общества и устранение его как фактора развития данного общества оказывает на последнее столь же пагубное воздействие, что и уничтожение национального бизнеса — в рамках прошлой политической системы.

Отдельно нужно сказать о специфике построения мировой финансовой системы в части действия Бреттон-Вудских механизмов. Суть их состояла в том, что эмиссия доллара, осуществляемая под новые активы, которые вводились в долларовую систему, делилась между владельцами этих активов и эмиссионным центром (ФРС США) путем сложный переговоров. Россия получала свою долю через высокие цены на энергоносители, однако ситуация последних месяцев показала, что этот источник для нас исчерпан. Иными словами, Россия навсегда отрезана от долларового инвестиционного ресурса. Альтернативой является создание собственного инвестиционного потенциала (то есть эмиссионного центра на территории России/ЕАЭС), однако сегодня финансовую политику в стране контролируют представители мировой финансовой элиты, которые жестко блокируют любую активность в этом направлении.

3.

Для формирования новой политической системы и обеспечения нового, благотворного для общества динамического равновесия конгломерат старых партий, представляющих в той или иной форме интересы глобального бизнеса (что наглядно иллюстрируется направленностью современной социально-экономической политики) должен быть дополнен политической партией, выражающей интересы общества в его интегральном единстве.

Это требует качественного расширения и углубления демократии, объективно противостоящей внешним для всякого общества интересам глобального бизнеса при помощи обеспечения классового мира, выработки и представления единых национальных интересов. Обеспечивающая решение этой задачи политическая сила (партия) должна быть принята носителями мирового порядка, однако в своей базе выражать не компрадорские (как создаваемые до того праволиберальные политические партии), а национальные интересы.

4.

Движение к этой новой конфигурации политической системы уже наблюдается в мире, хотя и вызывается различными непосредственными обстоятельствами. В США движения массового протеста удалось на время погасить сочетанием полицейских и пропагандистских мер с временным улучшением конъюнктуры. Однако в Европе новые политические партии, вне зависимости от того, являются они формально левыми или правыми, уверенно набирают вес. В Китае же, столкнувшемся в силу торможения развития с необходимостью резко ограничить аппетиты своего бизнеса, уже становящегося глобальным (а также связанных с ним чиновничества и среднего класса), демократизация стала наглядным и очевидным инструментом решения этой задачи.

Даже исламский фундаментализм представляется с системной точки зрения новой, хотя и крайне пугающей, формой общеарабского возрождения, претендующей на обеспечение равновесия с глобальным бизнесом на глобальной арене. Хотя он и обречен в конечном итоге на превращение в агента глобального бизнеса, в целом контролируемого последним, на уровне арабского мира и прилегающих регионов он представляется новой национальной демократией, пусть и складывающейся поверх искусственно проложенных колонизаторами государственных границ.

5.

В России, развитие которой примерно одинаково определяется внешними и внутренними факторами, в формировании новой демократии остро нуждаются представители обеих групп сил.

Западу нужна в России общественная группа, самим фактом своего существования приводящая ее в понятный и приемлемый для него формат. Такая группа существовала у нас всегда, но в последние годы ее общественное влияние и роль стали крайне малы. Основной причиной здесь является то, что именно эта группа активно и демонстративно защищает приватизацию как основу существования современной российской политической системы, а приватизация обществом не принята и не принимается ни в каком виде. Тем не менее, задача электоральной поддержки «западников» (в широком смысле этого слова) самим Западом не снимается, поскольку это экзистенциальная задача, связанная не столько с достижением конкретных коммерческих выгод, сколько с подтверждением собственных западных ценностей и с сохранением для него познаваемости мира.

Нельзя забывать, что ценности Запада, несмотря на свою формальную светскость и довольно быструю эволюцию, по сути носят религиозный и, с точки зрения внешнего наблюдателя, иррациональный характер, — недаром еще Линкольн говорил о демократии именно как о религии, пусть и «гражданской». Поэтому с ними приходится считаться: публичное их отрицание столь же неприлично и столь же опасно, сколь и отрицание иных религиозных ценностей.

Демократические ценности вынуждают Запад требовать от российской оппозиции реального электорального потенциала, — хотя бы на уровне 20%. Подчеркнем: это требование вызвано не столько текущими политическими нуждами, сколько непреодолимой по культурно-цивилизационным причинам внутренней потребностью. Между тем современная выкормленная им либеральная оппозиция, служащая глобальному бизнесу, в силу глубочайшей несовместимости интересов последнего с интересами России имеет электоральный потенциал, не превышающий, при самых благоприятных обстоятельствах, 13−15% пассивной поддержки (что наглядно и с поразительной честностью отражено в ее лозунге «у нас одна проблема — 86% населения») и 3−4% поддержки активной.

Таким образом, Запад по мировоззренческим причинам нуждается в формировании в России новой демократической оппозиции — и в силу своей экзистенциальной потребности в ее электоральном потенциале готов смириться с ее неподчинением глобальному бизнесу (особенно в свете предстоящего распада глобальных рынков на макрорегионы и качественного ослабления последнего).

6.

Российское руководство в условиях глобального кризиса объективно нуждается в резком сокращении издержек, что возможно только в отношении издержек, порожденных коррупцией. Наглядное подтверждение этой задачи — удивительно бережное отношение к Навальному, вызванное не только сиюминутными политическими обстоятельствами, но и осознаваемой фундаментальной потребностью.

Как и в Китае, единственным способом решения задачи ограничения коррупции является демократия, — и, как и в Китае, эта демократия должна служить интересам общества и не может контролироваться никакими внешними силами.

Это создает объективные предпосылки для формирования качественно нового политического проекта — «новой демократии».

7.

Сутью этого проекта представляется политическая реализация синтеза социальных, патриотических и демократических ценностей, уже достаточно давно проведенная российским обществом.

Ключевым элементом программы «новой демократии» представляется критика приватизации, остающейся главной «болевой точкой» общества (особенно по мере выхода в жизнь поколений, не успевших получить ваучеры или бесплатные квартиры), причем с демократических, либеральных (в исторически традиционном, возрожденческом смысле этого термина) позиций.

Принципиально важно, что эта критика должна вестись не с частных, то есть сугубо левых, социал-демократических и коммунистических, но с универсальных, объединяющих все общество позиций, с точки зрения интересов всего национального развития.

Порочность приватизации с этой точки зрения заключается не столько в разрушении веры народа в справедливость и грабеже как таковом, сколько в тотальном уничтожении права собственности, породившем глубокую нестабильность, отсутствие доверия, массовое рейдерство и не позволившем в итоге построить ни нормальную, полноценную рыночную экономику, ни полноценную демократию.

Цивилизованное урегулирование проблемы приватизации можно осуществить на основе опыта Великобритании — при помощи компенсационного налога (правда, взимаемого не деньгами, чтобы не дестабилизировать производства, а в натуральной форме — пакетами акций), есть и другие варианты. Но нужно понимать, то реализация такого проекта возможна только в том случае, если прямые участники приватизационных процессов не смогут влиять на текущую политическую жизнь страны.

Весьма существенно, что такой проект, несмотря на свою идеологическую значимость, будет иметь в российских условиях лишь ограниченные электоральные перспективы. Он не будет политически поддержан ни зависимыми от государства избирателями (около 50% электората), ни ориентированными на интересы глобального бизнеса либералами (в обычных условиях до 10%), ни приверженцами традиционных политических партий (около 15%). Хотя на общественном уровне поддержка может быть очень велика, с точки зрения чисто электорального потенциала его возможности не превышают 25%, что, однако, более чем достаточно для удовлетворения потребностей Запада в демократизации России и не представляет реальной угрозы для сложившейся в России политической системы.

8.

Интересно, что государство делом «Башнефти» (которая была изъята у формально добросовестного выгодоприобретателя) уже начало процесс пересмотра приватизации именно с юридических, формально либеральных, а на деле демократических позиций. Однако убийство наиболее перспективного в рамках данного проекта политика «старой гвардии» (Немцова, выдвинувшего в короткую бытность преемником Ельцина идею «народного капитализма») на время прервало процесс политической консолидации данного проекта.

Но его актуальность сохраняется и растет с каждым днем.

---

*"Исламское государство Ирака и Леванта" («ИГИЛ»; также «Исламское государство») — исламистская террористическая организация. Образована в 2006 году в Ираке путём слияния одиннадцати радикальных исламистских группировок во главе с местным подразделением «Аль-Каиды». 29 декабря 2014 года Верховный суд России признал организацию «Исламское государство» террористической и запретил её деятельность на территории России.

Фото: Донат Сорокин/ ТАСС