Каталонский урок для Киева

Парламент испанского автономного сообщества Каталонии 9 ноября большинством голосов принял декларацию о независимости. Таким образом, борьба за государственную самостоятельность региона вступает в новую фазу. Премьер-министр Испании Мариано Рахой уже заявил, что попытается оспорить решение в Конституционном суде. Но в любом случае, проблема будет решаться в законном русле. И этот опыт может стать важным уроком для многих постсоветских политиков, которые диалогу предпочитают грубую силу.

Нынешнее движение каталонцев за свою независимость имеет давнюю историю, аж с начала XVIII века, сразу после окончания Войн за испанское наследство. В XX столетии каталонцы активно сражались против войск Франко во время гражданской войны, а после победы диктатора были вынуждены действовать в подполье. После смерти Франко Каталония добилась серьезной автономии, но движение за полную независимость продолжается. Власти Мадрида запрещали референдумы и грозили лидерам движения уголовным преследованием. Тем не менее, 5 ноября этого года Конституционный суд Испании признал, что парламент региона может рассмотреть декларацию о независимости. Этой возможностью и воспользовались местные депутаты. 72 проголосовали за независимость, а 63 — «против».

Как правило, западные государства пытаются решать проблему независимости территорий демократическим путем. В прошлом году с согласия властей Великобритании прошел референдум о самостоятельности Шотландии. 55% высказались за сохранение единства Соединенного Королевства, и вопрос на время был снят с повестки дня. В 1995 году 50,6% жителей франкоговорящего Квебека проголосовали против отделения от Канады, и многолетние дискуссии приутихли. Продолжительный и кровопролитный конфликт в Северной Ирландии был завершен подписанием в 1998 году Белфастского соглашения, которое дало краю большую автономию.

Сегодня проблема отделения регионов наиболее остро стоит именно в Испании, где за независимость борются каталонцы и баски. Но и они пытаются добиваться своего исключительно законными методами. Главная причина этого — способность центральной власти вести диалог и искать компромисс.

Совсем по-другому действовали правительства постсоветских государств. Грузинское правительство пыталось силой задавить самопровозглашенные Абхазию и Южную Осетию. Правительство националистов в Кишиневе пыталось с помощью военных действий раздавить Приднестровскую Молдавскую Республику. Самый свежий пример — боевые действия украинской армии против Донецкой и Луганской республик. Итог пока везде один: самопровозглашенные государства де-факто существуют, а счет жертвам идет на сотни и тысячи.

Повторится ли опыт Приднестровья и Донбасса в Каталонии или Испания покажет постсоветским государствам еще один пример цивилизованного решения проблемы? Как это принято в современной Европе, куда стремятся сейчас и Грузия, и Молдавия, и Украина.

Старший научный сотрудник Отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН Екатерина Черкасова полагает, что проблема Каталонии будет разрешена мирным способом:

— Решение парламента Каталонии — это выполнение предвыборных обещаний партии Junts per Si («Вместе за независимость»), которая на недавних выборах в парламент в автономном регионе получила относительное большинство и сформировала правительство. Обещание состояло в том, что в случае победы партия начнет движение за независимость, которое займет полтора года.

Реакция официального Мадрида тоже была предсказуема. Правительство, возглавляемое Мариано Рахоем, заняло позицию приверженности Конституции, согласно которой отделение каких-то регионов невозможно.

Но следует иметь в виду, что 20 декабря в Испании будут всеобщие парламентские выборы, а рейтинг партии Рахоя не очень высокий. Возможно, что он останется у власти, но может прийти и Социалистическая партия. Если Рахой победит, то он взгляд на независимость Каталонии не изменит. Если победит оппозиция, то она может пойти на уступки Барселоне. Оппозиция считает, что нужна конституционная реформа и движение к федеративному устройству государства. Мне представляется, что этот путь более продуктивный, а вот позиция Рахоя может привести к конституционному тупику и способствовать радикализации общества.

«СП»: — Чем вызвано стремление каталонцев к независимости?

— Каталония — одна из самых богатых провинций Испании, а потому сложно говорить о каком-то недовольстве. Но у движения за независимость есть две составляющие.

Первая — экономическая. ВВП Каталонии сегодня больше, чем ВВП всей Португалии, регион — один из «локомотивов» всего Евросоюза. Получается, что богатая Каталония передает налогов Мадриду больше, чем получает трансферов от центрального правительства. Из-за этого Барселона теряет примерно пять миллиардов евро ежегодно. В масштабах страны это небольшая сумма, и Мадрид мог бы пойти на уступки.

Вторая составляющая — чисто идеологическая, эмоциональная. Партии говорят каталонцам, что у них другой язык, другая культура и другая история. Мол, Испания их веками угнетала. Это довольно сомнительные постулаты, но они имеют популярность. Конечно, есть историческая правда за аргументами сторонников независимости. К примеру, во времена диктатуры Франко на каталанском языке нельзя было разговаривать в общественных местах, в том числе и в церкви. Старшее поколение помнит об этом. Но 40 лет демократии изменили такое положение. У региона есть свой парламент и свое правительство, каталанский язык признан государственным, на нем выходят газеты и телепередачи, на нем идет обучение в школах.

«СП»: — Может ли ситуация в Каталонии обострится?

— Я не верю в жесткий сценарий. Коалиция, которая в регионе пришла к власти, очень неоднородна. В ней есть респектабельные правоцентристские партии, а есть и левацкие группировки.

«СП»: — Как в Брюсселе смотрят на движение каталонцев к независимости?

— В ЕС неоднократно говорили, что в случае выхода Каталонии из состава Испании, регион будет восприниматься как сторонняя страна, которая не будет иметь членства в Евросоюзе и не будет входить в Шенгенскую зону. Для экономики Каталонии это означает совершенно катастрофические последствия.

«СП»: — Тем не менее, это никого не останавливает.

— Я думаю, что пока не останавливает. Вопрос об отделении не вошел еще в практическую плоскость. Но к практике никто не перейдет. Просто продолжается давний торг с Мадридом, который пока не имеет конца.

«СП»: — Конституционный суд Испании разрешил парламенту Каталонии обсуждать декларацию о независимости.

—  Каталонским депутатам позволили выговориться. Есть 155 статья Конституции, которая позволяет центральному правительству в случае прямого неповиновения вмешаться в дела автономии и даже распустить правительство региона. Но думаю, что до этого не дойдет.

«СП»: — На что готовы каталонцы, чтобы отстоять свои идеи о независимости?

— Это может показать только жизнь. Но можно вспомнить, что год назад был назначен референдум о независимости, а Конституционный суд Испании запретил проведение голосования. Тогда активисты организовали массовый опрос, но на него пришло чуть меньше одной трети избирателей. Это значит, что две трети приняли решение Конституционного суда, и как законопослушные граждане не пошли голосовать.

На недавних выборах в регионе пришедшая к власти коалиция получила около 40% голосов. Я бы сказала, что за независимость выступает активное и влиятельное, но всё-таки меньшинство. Не было никакого голосования, которое бы дало карт-бланш сторонникам независимости, пока никогда они не получали более 50%.

Еще одна важная проблема — независимость должна быть признанной. В Шотландии был законный референдум, а в Каталонии такого не было.

— Движение каталонцев к независимости в целом отражает настроения Старого Света, идея «Европы регионов» довольно популярна, — говорит доцент кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО Андрей Байков. — И даже если Каталония получит когда-то независимость, это не повлияет на Евросоюз, как на консолидированное объединение. Тем более что подавляющего большинства нет даже среди каталонских депутатов. Значит, остается какое-то пространство для дискуссий.

«СП»: — По какому пути может пойти движение за независимость в Каталонии?

— Автономия очень плотно интегрирована в общую государственную структуру Испании. Понятно, что сторонники независимости будут действовать в рамках Конституции. Вряд ли можно сравнивать борьбу каталонцев с борьбой, скажем, жителей Донбасса. Всё-таки, языковые права каталонцев никак не ущемляются. А то, что центральная власть в Мадриде не хочет отделения региона, так этого не хочет любая власть. Отделение ослабит экономический потенциал страны.

«СП»: — Какой урок из каталонского опыта могут вынести другие страны?

— Нынешние государственные границы не есть что-то, не подлежащее изменениям. Скорее всего, дробление государств будет продолжаться, это естественный процесс, зафиксировать нынешнее положение вещей мы не в состоянии. Есть право наций на самоопределение, и это фундаментальный принцип.

Но надо смотреть, как соотносятся коллективные права той или иной народности и индивидуальные права. Если говорить про референдум в Шотландии, то право голоса было предоставлено не только коренным шотландцам, но и всем живущим в регионе, кто находился там по работе или на учебе. Если бы голосовали только коренные жители, то большинство было бы у сторонников независимости, но в Шотландии учли и индивидуальные права. Найти баланс интересов сложно в современном мире.

Но можно сказать, что стремление к культурной, национальной обособленности будет усиливаться в мире. Это естественное желание людей. И вот где нет единого интеграционного проекта, как Евросоюз, это стремление будет выливаться в борьбу за независимость, иногда и вооруженным путем.

Почему на просторах бывшего СССР не удается внедрить европейский опыт разрешения конфликтов, объясняет директор Международного института новейших государств Алексей Мартынов:

— На постсоветском пространстве сторонники независимости регионов старались применять исключительно европейский опыт. В Приднестровье прошло шесть референдумов, в Южной Осетии — два, в Абхазии — один. Другое дело, что метрополии, вопреки жизненной логике и международному праву, настаивают на нерушимости границ. Но мы помним, что этот тезис о нерушимости границ в Европе был принят в Хельсинки как временный. С распадом Советского Союза на большое количество стран этот тезис перестал быть актуальным. В этом и заключается коллизия с непризнанием новейших государств. Получается, что в Европе практикуются демократические процедуры, а на постсоветском пространстве — нет.

Есть еще прецедент Косово. Там вообще никогда в истории не было собственной государственности. Тем не менее, мы видим процесс активного признания независимости края.

«СП»: — Почему Киев, Кишинев, Тбилиси не могут никак использовать опыт Европы?

— По большому счету, центральным властям Украины, Молдавии, Грузии не так и нужны новые государства, все привыкли жить без них. Другой вопрос, что двойные стандарты используют западные кураторы Киева, Кишинева и Тбилиси. Они активно запрещают использовать европейский опыт. Исходя из здравой логики, это выглядит странно. Но на практике сама Европа живет по одним правилам, а другим навязывает иные.

«СП»: — Сложилась бы ситуация иначе, если бы Тбилиси, Кишинев и Киев приняли результаты референдумов?

— Обратите внимание, на какой риск пошло британское правительство, позволив в Шотландии провести референдум о независимости. Лондон вложил много ресурсов, агитируя шотландцев сохранить единство страны, но голосование разрешил. С небольшим перевесом Шотландия проголосовала против независимости, и вопрос был на время снят. Великобритания имеет какие-то возможности для исправления причин. Внешне всё выглядит элегантно, демократично и цивилизованно.

И в то же время мы видим опыт Испании — запретить, не позволить. И вот парламент Каталонии провозглашает независимость. Что с этим будет делать Мадрид? Вопрос пока неясный. Вряд ли он начнет «антитеррористическую операцию», как Киев в Донбассе.

То же самое касается и постсоветских новейших государств. Стали бы народы отсоединяться, проводить референдумы и голосовать за самостоятельность, если бы их устраивала жизнь внутри бывших советских республик? Когда существовал СССР, была гарантия, что все территориальные и национальные противоречия будут решаться цивилизованным путем. Когда Советского Союза не стало, все противоречия обострились, полилась кровь.

Новейшие государства постсоветского пространства были сформированы именно для защиты жителей этих территорий. 2 сентября 1990 года в Приднестровье была провозглашена независимость, но это было возрождение автономии, которая была до 1940 года. Но Кишинев пошел войной, 19 июня 1992 года «комбатанты» расстреляли школьный выпускной вечер в Бендерах. И вместо того, чтобы прислушаться к людям, к народам, Тбилиси решил силой покорить осетин и абхазов. Последнюю попытку предприняли в августе 2008-го. Чем все закончилось, хорошо известно.

В 2014-м Киев наступил на те же грабли. Там тоже была иллюзия, что с помощью танков можно победить народ. Но история показывает, что невозможно победить сплоченный народ, даже немногочисленный.