Иран ставит на экономическую модель Путина

Мохаммад Аятоллахи Табаар, профессор института Ближнего Востока в Вашингтоне, дал развернутый анализ корректировки внутренней иранской политики в сторону Москвы. Он убежден, что официальный Тегеран из двух путей развития страны — традиционного рыночного (по аналогии с турецким планом развития) и китайского рыночно-планового — выбирает третий путь: экономическую модель Путина.

Между тем, буквально несколько недель назад Иран рассматривал ядерную сделку как платформу для преобразований по методике Мао, взяв за основу свой же опыт времен президента Акбара Хашеми Рафсанджани (глава Ирана в 1989—1997 годов). Вернуться на этот путь настаивали так называемые революционные прагматики во главе с 7-м президентом Хасаном Роухани, которые, собственно, и продавили ЯПИ. Об этом подробно рассказал иранский журналист и диссидент Акбар Ганджи в статье «Почему Корпус стражей исламской революции не препятствует отношениям с Америкой».

С другой стороны, Верховный лидер аятолла Хаменеи заявил, что, когда читал текст совместного плана, то не увидел, что именно даст Ирану в контексте повышения благосостояния простого человека пакт с Америкой. «Я не испытываю оптимизма… но я не против… пока», — подчеркнул он. Кроме того Аятолла Хаменеи напомнил реформаторам судьбу Горбачева, который тоже поверил Америке. В итоге русских обманули, что и провело к разрушению СССР, — таков лейтмотив его рассуждений. Вспомнил Аятолла и Муаммара Каддафи, дружившего в свое время с европейцами. Судьба ливийского лидера более чем поучительна.

И все-таки, несмотря на свои сомнения, аятолла Хаменеи год назад согласился с реформами, которые могли бы, по мнению Хасана Роухани, улучшить жизнь 80-миллионного иранского народа. Однако за последние пару месяцев произошли существенные изменения в международном пространстве, которые вызвали скепсис у тегеранского истеблишмента относительно планов «революционных прагматиков».

В первую очередь, Турция всё отчетливее демонстрирует полную зависимость от США. Линия президента Эрдогана вызывает, по крайней мере, недоумение у шиитского духовенства. Всё чаще в проповедях мулл звучат обвинения в вероотступничестве турецких лидеров.

Напомним, что Тегеран изначально приветствовал усиление Исламской партии справедливости и развития (ИПСР) в Турции. Теперь для Ирана эта политическая сила стала самым настоящим кошмаром. Её новый идеологический манифест и сдвиг против Асада рассматривается исключительно в контексте американской политики. Иного объяснения просто нет.

О какой справедливости может идти речь, если в самой Турции правящие сунниты не являются абсолютным большинством, задаются вопросом в Иране. В той или иной степени каждый второй турок подвергается давлению по национальному и религиозному признаку.

На первый взгляд кажется, что Эрдоган решил под шумок войны с Асадом ослабить крупнейшую национальную общину Турции — алавитов. Между тем, в свое время Исламская партия справедливости и развития уверяла, что в интересах Анкары идти на сближение с Дамаском и Тегераном. Это означает только одно: Турция готова пожертвовать своим внутренним миром ради далекой Америки.

Отсюда вытекает вторая, не менее важная для Ирана проблема, связанная также с проамериканской политикой Эрдогана. «Турецкая активность вокруг Палестины провоцирует маргинализацию Ирана, так как ИПСР уже не представляет собой защитника ислама против религиозного декадентства», — пишет Акбар Ганджи. В свою очередь это чревато хаосом на Ближнем Востоке, так как разрушает традиционное для этого региона мироустройство.

Иными словами, бывшая османская империя впервые демонстрирует частичную потерю суверенитета. Этим, кстати, и объясняются невыгодные для Анкары выпады против России. Именно поэтому Иран не рассматривает турецкий путь развития, который стал своеобразным симбиозом мусульманско-христианского миров. Главный посыл аятоллы Хаменеи — экономическая программа не должна ставить под сомнение суверенитет и безопасность.

Теперь о китайской модели развития, точнее, о её критике в Иране.

От иранских политиков не ускользнуло, что у американских ястребов меняется агрессивная ориентация. Если еще два месяца назад антироссийская риторика преобладала над антикитайской, то теперь вектор изменился. В частности, 11 ноября 2015 года в Президентской библиотеке Рейгана в Калифорнии министр обороны Эштон Картер в своей речи, получившей название «Одинокая война Пентагона», говоря о КНР, прямо заявил, что «в Южно-Китайском море США не будут уважать китайские требования». В то же время он подчеркнул, что «мы не стремимся к холодной, не говоря уже о горячей войне с Россией. Мы не стремимся сделать Россию врагом». Понятное дело, что вслед за этим было заявлено, что «Соединенные Штаты будут защищать свои интересы и своих союзников».

Столь принципиальные изменения произошли после вмешательства Москвы в сирийский конфликт. Вот и получается, что удар «Калибрами» из Каспия вообще невозможно измерить денежным эквивалентом.

Вследствие этого «духовный лидер и Корпус стражей исламской революции уже не считают китайскую модель привлекательной, — констатирует Мохаммад Аятоллахи Табаар. — Судя по всему, иранские консерваторы отдают предпочтение модели Путина, в основе которой лежит целенаправленное укрепление безопасности государства и экономики». Так как это необходимо для предотвращения смены режима при пособничестве Соединенных Штатов, — делает выводы профессор института Ближнего Востока в Вашингтоне. «Путин точно так же, как и Хаменеи, испытывает страх перед инспирируемыми США цветными революциями», — констатирует он.

В свою очередь, китайская модель развития, ориентированная на экспорт дешевых трудовых ресурсов, не может позволить расходы на оборону в соответствии со своими национальными задачами. Она не способствует и достойному благополучию населения, рассуждают в Тегеране. Несмотря на масштабы промышленности КНР, ВВП на душу населения Поднебесной в 2,4 раза ниже, чем в России. Но самое главное, азиатский дракон, похоже, достиг границы роста, или имеет ограниченный потенциал развития.

В России же за последние 15 лет воссоздан военно-промышленный комплекс, один из лучших в мире. Имея в нынешнем году расходы на оборону в размере в размере 81 млрд. долларов, ВПК РФ экспортирует вооружения на 13,2 млрд. долларов (соотношение 16,2%). Тогда, как США, тратя на Пентагон 610 млрд. долларов, продали за рубеж продукции ВПК на 34,2 миллиарда долларов (соотношение 5,5%).

Еще один камень в огород Вашингтона — утверждение иранских экономистов-консерваторов, что американская армия фактически существует за счет внешних заимствований. Любая попытка ограничить потолок госдолга, сразу же приводит к секвестру оборонного бюджета США. Примеры других экономик Запада, в которых расходы на вооруженные силы крайне незначительные, говорят о системности этого явления. Либо сытый электорат, либо сильная армия. Третьего не дано.

Сегодняшние проблемы РФ связаны не столько с нефтяным шоком, сколько с американской политикой, направленной на запрет рефинансирования внешних заимствований, считают в Тегеране. Так, в 2015 году РФ придется выплатить порядка 142 млрд. долларов, при этом в 2014 году были произведены аналогичные по размеру выплаты. И здесь Москва являет собой пример экономической устойчивости, что тоже свидетельствует о преимуществах путинской модели развития.

В то же время санкционная война против России — это еще один сигнал «революционным прагматикам», которые хотят «дружить с Большим сатаной (так в Иране называют США). Чем больше Запад будет давать денег взаймы, необходимых для развития по китайской или турецкой моделям, тем сильнее и навязчивее будет вмешательство Америки во внутренние дела иранских шиитов. Рано или поздно произойдет конфликт интересов, и вместе с ним затягивание финансовой удавки, уверены тегеранские консерваторы.