Западники и славянофилы — европейцы по воспитанию

Виктор Коган-Ясный — председатель одной из старейших московских общественных организаций «Гражданская преемственность — Право, жизнь и достоинство», в течение более чем двадцати лет советник Григория Явлинского, автор многочисленных публикаций на социально-политические темы. Из его статей многое понятно. Но не все. И вот то, что непонятно, я решил уточнить в этом интервью.

«СП»: — Виктор, первый вопрос касается идеологической надстройки партии «Яблоко». С одной стороны она социал-либеральная, с другой — социал-демократическая. Как вообще возможен такой странный симбиоз, ведь либерализм полностью исключает социализм — и наоборот.

 — «Яблоко» — единственная российская партия, или, скромнее скажем, одна из очень немногих, которая создана двадцать с лишним лет назад для того, чтобы развиваться как партия граждан, а не по номенклатурным правилам, не по тем правилам, на которых была основана КПСС. Один из главных лозунгов «Яблока» — «Власть под контроль граждан!». Он действует и в самой партии. Поэтому в ней уживается, сосуществует, реализует партнерство много различного, такого, что в других странах развивается разными «ветвями».

Вообще, названия в общественной деятельности — вещь непростая, об это много копий сломано. Но надо сказать, что страшный опыт Второй мировой войны и знание истории, память о революциях и гражданских войнах, заставили политических мыслителей и деятелей Западной Европы от Робера Шумана до Ангелы Меркель, искать и находить такие модели, при которых политики спорят прежде всего на словах, а конфронтационные, опасные для граждан действия не предпринимаются, и при этом все равны перед законом, судом и перед избирателями на выборах. Это важнейший подход, который позволил развиваться послевоенной Западной Европе, а потом и Центральной. И очень-очень многое в этом опыте, который называется европейская политическая культура, невредно позаимствовать и нам.

«СП»: - То есть вы считаете, что у русского народа тяжело со свободами и правами? Возможно, либерализм западного типа просто неприменим к нашим реалиям? Гоббс, Локк и Поппер мало читаются в России. Особенно «простыми гражданами». Возможно, нужен какой-то адаптированный вариант?

 — Мало читаются и Борис Чичерин, и Милюков, и Карташов, и Георгий Федотов, и Бердяев. Дело здесь не в том, «чей» автор, а в том, что наше бытие в огромной степени сформировано таким «мыслителем,» как ЦК КПСС. И тем, что его продолжает сегодня. Бердяев и Поппер в одинаковой мере не находят у этого «автора» своего места. Кстати, на Бердяева, как вы знаете, официально ссылались сравнительно недавно, но совершенно не зная, что же именно он на самом деле писал. А он был крупнейший европейский мыслитель либерально-консервативного вектора, так скажем, признанный авторитет как раз для Запада, но не для России. Это же можно сказать о целой массе независимых русских мыслителей.

«СП»: — У слова «западник» есть две основные трактовки. 1) Человек, который поклоняется всему западному; живущий в России, но находящийся в «духовном рабстве» у Запада. 2) Тот, кто хочет, чтобы в России все стало так же хорошо, как и на Западе. Эдакий патриот, склонный к заимствованиям. Вам какая трактовка ближе? Или есть своя, отличная от предложенных?

 — По-правильному слово «западник» относится к девятнадцатому веку, когда в России дворяне идейно раскололись. Западником был Тургенев, с ним спорил Достоевский. Хомяков и Аксаковы тоже отождествляли себя со славянофильством. Отношения у носителей разных мнений были сложные, но в их спорах не было ничего утилитарного: они все были блестяще и универсально образованы, все были «европейцы» по воспитанию и поведению, все до фанатизма желали блага России, а отнюдь не себе лично, и друг друга они уважали, они вообще не могли не уважать оппонента. Применительно к упрощениям сегодняшнего дня… думаю, все те, кто просто считает, что на Западе хорошо, а в России плохо, они уже давно уехали и устроились, так что в общественной деятельности современные российские «западники», при всей условности этого термина вообще — это конечно же патриоты, причем патриоты очень добросовестные, любящие Россию и верящие в нее, насколько только подходит такое слово.

«СП»: — Философ Натэлла Сперанская считает, что ни одна из ныне существующих идеологий не пригодна для будущего. Натэлла — приверженец так называемой «Четвертой политической теории», основные постулаты которой сформулированы Александром Дугиным. Что вы думаете по этому поводу?

 — Думаю, что политическое неоевразийство, к сожалению, уж тем более не имеет будущего; оно, я полагаю, создано искусственно, «на злобу» сегодняшнего политического момента. События на Юго-Востоке Украины тому свидетельство.

«СП»: — Дело в том, что идеи евразийства до сих пор являются маргинальными. Их никто не принимал на высшем государственном уровне. Поэтому к ситуации в ЛНР и ДНР они не имеют никакого отношения. Я уточню вопрос: если коммунизм, национализм и либерализм больше не работают в чистом виде, то что же будет работать? Что необходимо подмешать в эти идеологии, чтобы они вновь оказались дееспособными? Или же ничего не нужно, а необходимо создать, вывести, клонировать нечто принципиально новое?

 — Я либерал в том, что считаю — вся идеология государства — это его конституция, больше ничего не нужно, да и не может быть. Попытки идеологически дополнять конституцию и законы чем-то еще, единым для всех, ведут к размыванию понятия государства. Что касается евразийства, то в нем для меня важно и позитивно представление о мультикультурализме и о безусловном недопущении этнической дискриминации. Это есть и в нашей Конституции, и в основополагающих актах Европейского Союза. Критику этих представлений со стороны сторонников этнического государства я считаю неприемлемой и очень опасной. Россия действительно имеет в себе преемственность не только по отношению к европейским культурам, но и по отношению различным культурам Азии, Востока — Ближнего и Дальнего.

Но все-таки надо вычленять главное. А оно состоит в том, что Россия — европейская страна. И развитие цивилизации с переходом к глобализации показало, что мировая цивилизация восприняла, несмотря на все различия и многообразие, европейский «тренд» в качестве ведущего. Это надо понимать и не пытаться создать велосипед или какое-то устройство вместо него. И, знаете, для добросовестного и щепетильного читателя должен сказать: я не разбираюсь детально в фундаментальной философии евразийства, я наблюдаю за нашей общественной жизнью и вижу, к чему приводит имперский пафос, который создают политические идеологи, отождествляющие себя с этим термином. Я категорически против этого.

«СП»: — Хорошо, а что такое, по вашему мнению, настоящий консерватизм? Кто может всерьез называться консерватором? И здесь же: то, что консервативно-почвенническая идея намертво сращена в России с социалистической — это рукотворно или так получилось само собой?

 — Настоящий консерватизм — это когда вы понимаете, что без опоры на реальные добрые традиции вы не сможете идти в будущее. В этом смысле я лично — осторожный консерватор. Но у меня могут быть честные оппоненты, которые скажут, что я преувеличиваю значение каких-либо традиций, что это традиции, которые вижу и люблю только я, а на самом деле их давно забыли, и т. д. Нравственность нужна человеку в каждой новой, вновь возникающей ситуации, а не в той, которая ушла в прошлое. Отсюда должно идти и уравновешенное понимание, ощущение традиций.

«СП»: — Что это за традиции? Можете конкретизировать?

 — Уклад жизни, частной и общественной. Преемственность быта. Язык. Ведь к нему можно относиться совершенно по-разному.

«СП»: — Виктор, 8 ноября в США состоятся выборы. Каков ваш прогноз относительно того, как эти выборы могут повлиять на Россию. В частности, на российско-украинские отношения?

 — Выборы в США и политика США из-за особенностей этой страны накладывают отпечаток на весь мир. Даже шутка есть такая, что, дескать, как это так, самого могущественного политика мира выбирают одни американцы, пусть бы все его и выбирали… Учитывая закомплексованность нашего постсоветского сознания, его затянувшийся «подростковый» период — тем более, стиль нового американского президента, будет отражаться на нас. В какой степени, трудно сказать: более необычных выборов в США, кажется, еще не было. А вообще, Россия должна развиваться как мирная и свободная страна, исходя из своих собственных интересов. Нам бы у себя все правильно обеспечить, сформировать политическую альтернативу, мирную, компетентную и ответственную, готовую служить гражданам, а не заставлять их во всем приспосабливаться к начальству.

«СП»: — Но вы же сами сказали в начале предыдущего ответа, что «политика США накладывает отпечаток на весь мир», а в конце, что «что Россия должна развиваться как мирная и свободная страна» — как понять эту нестыковку? Какая же это свобода, если мы пустимся в пляс под чужую дудку? Кроме того, я лично не склонен считать, что США — это какой-то гегемон и диктатор. Основа всего — это технологии, которые они изобрели и успешно используют.

 — Чувство меры нужно во всем. Считаться необходимо со всеми. Но надо понимать: мирная и свободная страна, в которой верховенствует закон и у людей есть права — это не для «оценки» у американской «учительницы», это нам самим совершенно необходимо.

«СП»: — Вернемся на Родину. Вы много ездите по российской глубинке. Что вы там видите? Что для себя отмечаете?

 — Во-первых, что значит «глубинка»? То, что дальше двухсот километров от Москвы и не города-миллионники? Это все, как вы знаете, очень относительно, особенно сейчас. Во-вторых, не так уж много удается ездить. У меня вне Москвы верные и преданные друзья, я ими бесконечно дорожу. Потом, если размышляешь о своей стране, так надо ее знать. Сталин этнографию, краеведение практически свел на нет, как все, в чем он видел политический подтекст.

Мы так и не знаем как следует свою страну. В Швеции или Франции политик может быть примитивным, неумным человеком, это ему «простит» избиратель, но элементарного незнания страны, ее региональных особенностей никогда не «простит», его просто признают за это профессионально не пригодным. А у нас управленцы изучают свою страну «на ходу» или вообще не изучают. Кстати, царь Николай Второй много сил отдал изучению «русской глубинки», хотел создать систему такого изучения, но определенные события помешали…

«СП»: — И напоследок, Виктор. Известно, что вы являетесь советником Григория Явлинского и, скорее всего, довольно хорошо знаете его биографию и труды. Можете ответить, почему, по-Вашему, программа «500 дней» Явлинского-Шаталина — провалилась?

 — Она не провалилась. Ее не стали выполнять те, кто принимал политические решения, так как она была для одних слишком умной, а для других — что, на мой взгляд, еще хуже — слишком честной. Кстати, к некоторым положениям этой программы с философских позиций, я думаю, никогда не поздно вернуться. Для всех граждан стран бывшего СССР в равной степени важны верховенство закона, свобода личности, рациональное экономическое развитие, борьба с коррупцией.