Правительство России: «100 дней до приказа»

Правительству премьера Дмитрия Медведева, образно говоря, осталось 100 дней до приказа. 18 сентября 2016 года, в единый день голосования, в России пройдут парламентские выборы. Их итоги могут привести к перетасовке или даже смене кабмина.

Нынешняя думская кампания, по оценкам политологов, будет значительно более конкурентной, чем предыдущая. Политическим руководством страны, и прежде всего президентом Владимиром Путиным, поставлена задача повысить доверие граждан к выборам, поскольку снижение этого доверия стало одной из причин политической турбулентности 2011−2012 годов. По сути, провозглашен курс на снижение административного ресурса. Это может привести к тому, что «Единой России» придется потесниться — и в парламенте, и в кабмине.

Кроме того, к правительству Медведева накопилось немало претензий, и это тоже подталкивает к перестановкам. Прежде всего, результаты экономической политики удручают. Чтобы к концу года выполнить политическую установку и снизить дефицит до 3% ВВП, требуется, по оценкам Минфина, около 2,1 трлн. рублей. Но проблема даже не в том, что «просто денег нет», как сказал Медведев крымским пенсионерам. Даже если все дополнительные источники — приватизация госсобственности, выход среднегодовой цены Urals на отметку $40 за баррель (сейчас — около $36), сокращение госрасходов за счет отзыва с 1 октября неизрасходованных лимитов, — заработают в полном объеме (что почти нереально), дефицит, по расчетам Федерального казначейства, в лучшем случае составит 3,4% ВВП. На деле же планка может превысить 5% ВВП, и при таких показателях об устойчивом росте можно надолго забыть.

На этом фоне министры предлагают оригинальные сценарии выхода из рецессии. Например, Минэкономики предложило сократить реальные пенсии и доходы населения в 2016—2017 годах, чтобы снизить инфляцию. Такая мера, по расчетам ведомства, позволит ускорить приток инвестиций. Со своей стороны Минфин спит и видит, как бы ликвидировать накопительную часть пенсии, и повысить пенсионный возраст, чтобы предельно сократить социальные обязательства государства.

Правда, в официальных реляциях Белый дом делает акцент на номинальные успехи в социальной политике. Например, средняя зарплата врачей по итогам 2015 года достигла 48 тыс. рублей против 35,9 тыс. в 2012 году. Но если смотреть на зарплаты бюджетников в реальном выражении, картина получается совершенно иная. Инфляция за 2012−2015 годы превысила 40%, нивелировав рост номинальных зарплат.

Наконец, настоящей миной замедленного действия является неуклонное обеднение населения. По данным Росстата, с января по апрель 2016 года падение реальных доходов составило 4,7%. Между тем, еще в феврале министр труда и социальной защиты Максим Топилин в интервью телеканалу НТВ заявил, что за 2015 год число россиян с доходами ниже прожиточного минимума увеличилось на три миллиона человек — до 19 миллионов. И эти миллионы могут стать катализатором протеста. А поскольку российских малоимущих отделяет от полной нищеты сумма в несколько тысяч рублей ежемесячно, этот протест может иметь очень широкую базу.

Будет ли Кремль списывать ошибки на кабмин и переформатировать правительство?

— Кабинет Медведева включает в себя разные части, — отмечает политолог, директор Института политических исследований Сергей Марков. — Прежде всего, это силовой блок, который подчиняется непосредственно Владимиру Путину. К нему примыкает блок идейный, в центре которого находится министр культуры Владимир Мединский, — этот блок тоже завязан, в основном, на президентскую администрацию. Кроме того, в кабмине имеются социальный и финансово-экономические блоки, и они демонстрируют совершенно разные результаты.

Социальному блоку, я считаю, удается не увеличивать бремя, которое несет из-за кризиса население. Благодаря этому в стране нет серьезных протестных выступлений, хотя уровень жизни граждан ощутимо снизился. На мой взгляд, сейчас де-факто наиболее уязвимые группы населения все-таки защищены. При этом в отношении некоторых фигур социального блока — в частности, министра образования и науки Дмитрия Ливанова, — отмечается высокий уровень напряженности. А в отношении других фигур — например, министра здравоохранения Вероники Скворцовой, — несмотря на сложность ситуации, имеется высокий уровень поддержки.

«СП»: — А что происходит в финансово-экономическом блоке?

— Здесь ситуация еще более противоречивая. С точки зрения самого блока, у него просто блестящие результаты. А со стороны структур, которые за этим блоком стоят, раздаются прямо-таки гимны тому, как умело финансово-экономический блок справляется с кризисом.

Но ширятся и ряды критиков. Прежде всего, эти критики недовольны условиями, которые сформулировал лидер и идеолог блока — экс-министр финансов Алексей Кудрин. Напомню, что 25 мая, на закрытом заседании президиума экономического совета, Кудрин предложил Путину снизить геополитическую напряженность для стимулирования роста экономики РФ. Хотя снизить ее можно только одним способом — капитуляцией российского руководства перед Западом.

Кудрин настаивает на ускоренном развитии страны за счет западных технологий и инвестиций, хотя доступ России к ним сегодня блокируется по чисто политическим причинам.

Это бесконечное ожидание инвестиций вызывает в обществе растущее раздражение. Вроде бы с введением санкций экономика РФ получила возможность резко ограничить импорт и развивать импортозамещение. Но у нас деньги, которые следовало бы вложить в производство, оседают в банках, которые связаны с финансово-экономическим блоком — как личными контактами, так и идеологией.

На мой взгляд, перемены близки: уже и в политической элите сформировалась партия роста, и Московский экономический форум активно критикует экономический курс, и даже Либеральная платформа «Единой России» выступила против политики сдерживания денежной массы.

Скажу больше, в поддержку финансово-экономического блока выступают, в основном, противники Путина, а против — сторонники президента. Это противоречие назревает в течение двух последних лет, и вечно продолжаться не может. Как раз заседание президиума экономического совета 25 мая показало, что идет поиск альтернативной экономической политики, хотя окончательного решения по ней не принято.

По сути, нынешний финансово-экономический блок сделал ставку на снятие санкций Запада, за что подвергается усиливающейся атаке. Но и поддержка у этого блока огромная — прежде всего, со стороны крупнейших банков и финансовых отделов корпораций. Эти игроки продолжают держать на своих счетах очень крупные суммы, и продолжают «прокручивать» их с целью получения сверхприбылей на финансовых рынках, не вкладывая в производство.

«СП»: — Как изменится состав правительства после выборов в Госдуму?

— Ходят слухи, что выборы создадут предпосылки для смены правительства и, возможно, даже для замены премьера Дмитрия Медведева на Алексея Кудрина. Якобы с этой целью Кудрин возглавил рабочую группу экономического совета при президенте, зампредседателя которого он является с конца апреля.

Я же, честно говоря, придерживаюсь другой точки зрения. Я считаю, что в условиях гибридной войны против России, которую развязал Запад, произошла искусственная консолидация российской элиты. В ходе этого процесса различные группы в высших эшелонах приняли решение заморозить внутренние противоречия. Отправка в отставку Медведева шла бы вразрез с этой генеральной политической линией.

Думаю, по итогам выборов в Госдуму кабмин может быть немного переформатирован — и только. Допускаю, что в отставку будут отправлены наиболее непопулярные министры, но дальше этих перестановок дело не пойдет.

Как мне представляется, несмотря на возросшую конкурентность выборов, баланс сил в Госдуме сильно не изменится. Фракция «Единой России» получит меньше мест в новом парламенте, но доберет значительное число голосов за счет одномандатников. Именно поэтому я не жду кардинальных корректировок в правительстве.

— Формально цикл работы правительства РФ не привязан к думским выборам, — отмечает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. — Другое дело, что президент может использовать выборы для полной или частичной перезагрузки кабмина. Ходят слухи о возможных отставках в правительстве, и даже о полной его смене. Но произойдет это или нет — предсказать трудно.

Вполне возможно, что к настоящему моменту действительно накопилось какое-то количество кадровых решений, и они могут быть приняты после выборов в Госдуму. Причем, парламентские выборы могут послужить поводом для принятия таких решений и в случае удачного выступления «Единой России», и в случае ее неудачи.

«СП»: — Как бы вы оценили результаты деятельности кабмина?

— Поскольку у нас правительство не является целостным кабинетом, сложно оценивать его результаты скопом. Если коротко, военный, военно-промышленный и международный блоки смотрятся достойно. Все, что связано с реформами здравоохранения и образования, особого доверия не вызывает. Наконец, финансово-экономическое направление неплохо смотрится на уровне «пожарных» антикризисных мер, но абсолютно не содержит компоненты, связанной с политикой развития. Это связано, в том числе, с кадровой проблемой, поскольку члены команды финансово-экономического блока — это либо члены команды гайдаровских реформ, либо преемники гайдаровской команды.

«СП»: — У президента есть желание поменять кабмин?

— Для меня это неочевидно. Путин постоянно демонстрирует на словах поддержку правительству. Но самое главное — президент, по сути, руководит правительством напрямую, и замыкает на себя многие нити и линии оперативного управления. Поэтому политической потребности в смене кабинета у Владимира Путина, на мой взгляд, нет. Другое дело — «пакетная» замена ряда министров, которая действительно может иметь место.

«СП»: — Эти отставки будут знаменовать смену курса, прежде всего экономического?

— Причины отставок не будут связаны с изменениями курса — ни в экономике, ни в других областях. Мы не раз бывали свидетелями, как фигуры министров менялись, но политика оставалась прежней. Хороший пример — кадровые перестановки в руководстве Министерства образования, реформы и философия которого вызывают множество справедливых нареканий. Случалось, что новый министр оказывался непопулярней предыдущего.

Президент не дает нам основания ждать перемен, поскольку подчеркивает преемственность курса. В том числе, в областях, где этот курс вызывает устойчивую критику — например, в финансово-экономической сфере.

Думаю, отставки будут связаны с чисто управленческими резонами. Низкая мотивация отдельных членов кабмина очевидна. Иногда складывается впечатление, что министры с нетерпением ждут, когда их отправят, наконец, на «вольные хлеба»…