Андрей Бунич: Покупка Opel — хитрый предвыборный ход Ангелы Меркель

Решение американской корпорации General Motors (GM) об отказе проводить до конца сделку по продаже Opel концерну Magna-Сбербанк не наносит ущерба интересам российского автопрома. Такое заявление сделал премьер-министр РФ Владимир Путин на заседании президиума правительства. Тем временем, на четырех заводах немецкого Opel начинаются забастовки. Рабочие протестуют против отказа GM от продажи принадлежащей ему компании Opel консорциуму Magna и российского Сбербанка. Первая забастовка началась на заводе в германском Рюссельсхайме, затем бастовать начнут три других германских заводах Opel — в Бохуме, Айзенахе и Кайзерслаутерне.

Напомним, 3 ноября совет директоров GM по итогам шестичасового заседания принял решение не продавать Opel и сохранить торговую марку в структуре холдинга. Представители совета директоров GM заявили, что изменение решения вызвано улучшением ситуации в бизнесе GM и необходимостью сохранения Opel для реализации глобальной стратегии компании.

Чем вызвана столь спокойная реакция на сорванную сделку со стороны российского руководства, рассуждает президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич.

«СП»: — Андрей Павлович, вас удивляет такой финал по сделке?

 — Я с самого начала предполагал, что сделка по покупке Opel — какой-то пузырь, что примерно так все и закончится. С самого начала очень странно вел себя Герман Греф. Он говорил, что мы сначала приобретем этот актив, а потом, возможно, продадим. Смысл был именно такой: сначала купить, потом уступить. Одновременно пошли крики по ТВ, что нам нужны технологии. Я, выступая на радио, сказал тогда: как-то это странно, нужны технологии — это одно, а если купим и переуступим — совсем другое.

«СП»: — И чем можно объяснить эту разноголосицу?

 — Я предположил, что сделка носит предвыборный характер. В Германии шла кампания по выборам в бундестаг. Для Ангелы Меркель было важно на тот момент сохранить спокойствие населения — ведь GM собирался проводить сокращения на Opel. Тут появляется Сбербанк, который объявил, что согласен на все, и никаких увольнений на заводах Opel не будет.

Можно предположить, что существовала договоренность между российской властью и Меркель, и заявление о покупке Opel было предвыборным ходом. Как вы знаете, выборы в Германии закончились месяц назад, и в ходе выборов Opel собирались продавать, а теперь не собираются. Меркель избрали — проблема закрыта: бастуй или не бастуй, до следующих выборов еще много лет.

«СП»: — Почему в качестве «успокоителя» был выбран Сбербанк?

 — А на кого еще можно было сослаться? Русские выглядели в этой схеме правдоподобно, на время успокоили ситуацию. Возможно, сделка даже могла начаться. Если бы GM согласилась на продажу летом, Сбербанк начал бы перечислять первый транш. Но он понимал, что скоро все изменится, и этот актив все равно уйдет.

«СП»: — Но ведь шли разговоры, что покупка Opel поможет развить наш собственный автопром?

 — Никакой автомобильной промышленности они не собирались развивать, задача была — приглушить острый вопрос в Германии. Иначе все забастовки начались бы в разгар избирательной кампании. А если бы начались забастовки на четырех заводах Opel, они бы перекинулись и на другие предприятия. Тема безработицы для Германии очень болезненная, а немецкие работяги очень организованные. Увидев такую ситуацию, многие бы засомневались, что будет дальше.

«СП»: — А если предположить, что сделка все же состоялось, как бы все выглядело?

 — Даже в идеальном виде, в каком сделка планировалась, план выглядел крайне странным. Смотрите: четыре завода немецких оставляют. Если нам нужны технологии, зачем тогда делать дополнительный завод в России. Четыре-то завода должны работать, им все равно деньги придется платить. Зачем еще завод? Только на конечную сборку?!

Это означает, что никаких технологий не нужно. Основное производство при такой схеме остается в Германии, а здесь все остается, как было. Тогда в чем принципиальная разница между этой сделкой, и любой другой сделкой по открытии в России сборочного производства?

Странность была и в том, что авторынок России сжался в два раза и, скорее всего, таким и останется. С нашего рынка бегут автопроизодители, они понимают, что надо сворачиваться. И на падающем рынке, получается, нужно было отдать квоту Opel. За квоту не мы должны были платить, а немецкий концерн, а тут получатся абсурд: мы сами платили, чтобы отдать немцам свой падающий рынок.

«СП»: — Меркель при таком раскладе оказывается заинтересованной стороной. Чем она нам отплатит?

 — Дружбой. Наши руководители любят друзей. Это небольшая, но услуга. Мы сделали собственный вклад в предвыборную кампанию в Германии, укрепили позиции Меркель, показали себя надежными партнерами. Вот теперь, обратите внимание, «Северный поток» пошел лучше (5 ноября правительство Швеции дало «добро» прокладке газопровода «Северный поток», хотя эта скандинавская страна практически с самого начала была наиболее негативно настроена по отношению к проекту). Не исключено, что это связано одно с другим. Это же в Германию «Северный поток» идет. Понятно, чем больше будут нажимать немцы, тем легче пройдет строительство газопровода.