Навальный, Собчак, Гудков: Кривое зеркало русского либерализма

У русского народа есть одна пылающая страсть. Как и любая страсть — манящая, опьяняющая, занимающая все мысли и кидающая в агонию. Имя ей — свобода. Однажды мы перепутали ее с равенством, потом пытались смириться с заменителем в виде стабильности, а следом и вовсе променяли ее на колбасу. Но с тех пор все не оставляем попыток, на волне сиюминутного пробуждения, пересмотреть этот общественный договор, кидаемся писать свои имена на обломках самовластья. Как это обычно выглядит в России? Под ножами идей свободы и демократии умирал Советский Союз, но этим же орудием и строился: эти идеи были основой сталинской Конституции 1936 года. Но не только в нашей стране эти идеи реализуются, мягко говоря, своеобразно: с ними же вершил своё правосудие в Чили и Пиночет, этим пропитана американская Конституция, которая и сегодня, защищая свои демократические основы, готова линчевать неверных, применять смертную казнь, и сажать людей на 455 лет.

Мы выбрали тогда демократию по западному её виду. И в обиход советского человека наряду с НЛО, Кашпировским и трехметровым Снежным человеком вошло новое понятие — либерализм, кто-то даже свою партию так назвал — либерально-демократическая. Это красиво звучало тогда, и половине населения страны хотелось чувствовать в этом слове право на свободу и возможность выбора.

Но очень быстро по этому понятию было нанесено несколько жесточайших ударов кирзовым сапогом: шоковая терапия и либерализация цен, расстрел Верховного Совета, Чечня 1994 года, всякие «чёрные вторники», сомнительные выборы президента 1996 года с коробками из-под ксерокса, расхищение лакомых нефтегазовых, металлургических и иных объектов госсобственности на залоговых аукционах… В общем, от кратковременной надежды и глотка свежего воздуха остался некий собирательный образ «с душком».

Главный либерал — больной президент Ельцин и его либеральная команда: Чубайс, Гайдар, Немцов — очень быстро стали казаться сомнительными. Это потом появится почти ругательство — «либераст», а пока… Тот, кто назвал свою партию либерально-демократической, сократил её до четырёх букв, выбрав националистическую риторику с помывкой сапогов наших солдат где-то в Индостане. Все. В этот период источник либерализма в стране иссяк, превратив его в фантом. Для кого-то — это ностальгия по ощущениям подъема и пробуждения, но для большинства — страх возврата эпохи растерянности, неустроенности и жирных крыс, мечущихся по улицам между многочисленными киосками и ларьками.

Так и двинулись мы, со страхом, перемешанным с ностальгией, в государственную экономику с государственными корпорациями, выступающими её основным драйвером, приправив это все, для верности, централизацией федеральной власти в Москве. Нам было, в сущности, некогда рассуждать о свободе, мы жадно ели нефть. С приходом сытости как-то ушла ностальгия, превратившись в скуку. Либерализм стал скучным во многом благодаря своим же знаменосцам: непримиримый и недоговороспособный ни с властью, ни со своей поляной Григорий Явлинский, со странно звучащей для России партией «Яблоко». Остатки либералов 90-х (Немцов, Рыжков, Чубайс, Хакамада, Надеждин) годов тоже играли на этом поле в нулевые годы, и передали этот флаг Болотной во главе с Навальным в 2011 году.

Болотная этот флаг взяла, но, расставив на своей трибуне весьма неоднозначных «лидеров» его и уронила. Оставив разрозненными и разочарованными одиночные группы политиков, бродящих по государственному телевидению, куда их зовут для уничтожения ведущими, провластными экспертами и телезрителями по вопросам Украины, Сирии и Трампа.

Эти телелибералы лишь закрепляют ассоциацию либерализма со скукой. Даже страх отходит на второй план. Людям просто скучно, и это убивает любую идею куда быстрее, чем какие-либо острые атаки. Все годы как ребята ходят «на телевизор», они рассказывают о российской экономике в одном единственном аргументе:

— военные расходы России выше расходов на здравоохранение/образование, а вот в США/Германии/Гондурасе они, эти расходы, ниже. Надо снизить военный бюджет и дать денег на медицину/науку/многодетным матерям.

Что ж, позиция для современного российского либерального поля, противопоставляющего себя «ястребам» в Кремле, во многом, разумная. Но так, друзья, слоника не продать. Эта мантра перестала вызывать признание даже у страдающих от ужасной российской медицины. Ну, невозможно петь об этом бесконечно. Или, может, вам не надо разумной и свежей позиции, у вас нет политических амбиций, может, вы не политики, вы просто эксперты, просто участники шоу, спорящие с Железняком/Багдасаровым/Абзаловым?

Либеральный фланг, ещё недавно имевший в России устойчивые 10−12%, сдувается. При этом, как в телевизоре, так и на улице. Причина тому — беспросветная тоска, которую нагнали персоналии, не дающие никаких свежих идей, и эксплуатирующие либо государственный телевизор, где их итак слабая позиция превращается в пыль от ударов толковых ведущих-модераторов, либо улицу, разочаровывающуюся в лидерах либеральной оппозиции, ибо прокормить революционеров они долго не способны, лучше отдохнуть во Франции/Испании.

А с учётом очередного дробления властью либеральной тусовочки 2.0. с конфликтом Навальный vs Гудков, поля у них осталось не более 5−7%. Да и эти люди разочаровались не только в отсутствии выборов, но и в тех, кто в этих бюллетенях и представлен, и не допущен.

Вот и получается, что Навальный кричит свои унылые лозунги в мегафон во Владивостоке, Собчак обвиняет его в монополизации оппозиционности, цирковые представления Гудков/Кац vs Явлинский/Митрохин. Детский сад в ожидании воспитательницы (той самой, с «жёсткой рукой»… Так какой же это тогда либерализм).

Эта «оппозиция», которую мы заслужили. И она будет на этих выборах. На фоне этих персонажей Жириновский/Зюганов/Миронов смотрятся куда достойней. Загнулась либеральная политическая идея в России, засохла. А если и зацветёт, то очень не скоро. Утихла страсть народная, утонула в бытовухе. Никакой жажды. Только страх и скука.

И призрак либерализма. Да какой там призрак, так — Кентрвильское привидение. Есть ли надежда, что, как в новелле, появится чистая душа, заставившая «зацвести сухое миндальное дерево»? Пока на эту роль нам предлагают светский персонаж, получивший шкатулку с отрывками либеральных мыслей по наследству, едва ли.