Три теракта, которые могут случиться в Москве

Теракт не грянет — власть не перекрестится. После взрыва в «Домодедово», как принято в России, все на ушах. В аэропортах граждан по десять раз гоняют сквозь рамку металлоискателя, а багаж просвечивают чуть не рентгеном. В метро засилье милиции: сотрудники дежурят по 12 часов, выходные отменены. Генпрокуратура трясет транспортную милицию, как хулиган грушу. Но что толку? Эти меры годятся, чтобы пустить пыль в глаза, показать, что силовики носом роют землю. Остановит ли это террористов? Вряд ли. Они, конечно, гарвардов не кончали. Но у них хватает ума не соваться сейчас со взрывчаткой в аэропорты и метро. Целей-то вокруг хватает. Москва очень уязвима — как и любой другой город, не находящийся на военном положении.

Мы продумали несколько вариантов терактов, которые вполне могут случиться завтра.

Провести теракт, который потрясет мир, можно весьма скромными силами. 19 апреля 1995 года это доказали два бывших солдата армии США — Тимоти Маквей и Терри Николс. В Оклахоме они взорвали федеральное здание (типа нашего министерства) имени Альфреда Марра самодельной бомбой, сооружение которой обошлось всего в 5 тысяч долларов. Бомбу они привезли на арендованном грузовике, и оставили его на парковке. Взрыв получился такой силы, что трети здания не стало. Под руинами погибло 168 человек, в том числе 19 детей. Взрывная волна повредила 324 здания в радиусе 16 кварталов, и разбила стёкла в 258 близлежащих зданиях.

Вы думаете, Маквей и Николс украли атомную бомбу? Нет. Бомбу они (к слову, парни без специального образования) легально купили по частям. До 11 сентября 2001 года теракт Маквея (его казнили, введя смертельную инъекцию) и Николса (до сих пор отбывает пожизненное заключение) считался самым крупным в США.

А теперь переместимся в Москву. Понятно, взорвать по сценарию Маквея-Николса какое-нибудь министерство нереально. А вот пафосный культурно-развлекательный центр или крупную гостиницу — вполне. Загнать машину с взрывчаткой внутрь, на подземную стоянку, и — сделать ноги. Аммиачную селитру в России продают свободно (как, впрочем, и во многих странах) — она используется как удобрение. Солярки у нас хоть залейся. Нужен, правда, динамит для инициирующего заряда, но и его достать при желании можно.

Вы можете возразить, что изготовление большой бомбы — процесс длительный и стремный. Требуется тонна взрывчатки, ее нужно хранить, перевозить, складировать. И при этом — не попасть в поле зрения спецслужб. Но грузовики, начиненные смертоносным грузом, уже не раз взрывали на Северном Кавказе, в той же Чечне. Несмотря на все усилия, спецслужбы не смогли их предотвратить.

Другой сценарий теракта. Вспомните ЧП, которое случилось в ночь на 10 мая 2009 года. Тогда произошел взрыв газопровода на юго-западе Москвы в районе Мичуринского проспекта. Как потом оказалось, трубу плохо сварили в далеком 1976 году, когда газопровод строили. Плюс к тому, труба не была помещена в защитный футляр. Короче, плевая мелочь, но каковы последствия! На газопроводе начался пожар. Факел горящего газа достигал 300 метров в высоту. В борьбе с огнем были задействованы 35 пожарных расчетов. Лишь по счастливой случайности — был выходной день и людей на улице находилось немного, обошлось без больших жертв. Пожар удалось локализовать только утром 10 мая. На два дня была прервана телефонная связь у почти ста тысяч абонентов МГТС.

А представьте, что будет, если кто-нибудь решит взорвать газопровод в Москве?! Для боевиков это дело — привычное. В Дагестане газопроводы взрывают часто. Например, 14 января 2010 года прогремел взрыв на магистральном газопроводе «Моздок-Казимагомед» (Дербентский район Дагестана). По оценкам экспертов, заряд, эквивалентный четырем-пяти килограммам тротила, сложили в полиэтиленовый пакет, и сунули под «трубу». Взрыватель работал от обычного механического будильника. Несмотря на техническую убогость «адской машины», сработала она вполне эффективно: газ вырвался наружу, начался пожар, потушить который удалось только через несколько часов. В результате без топлива остались более 200 тысяч человек, проживающих в пяти сельских районах Дагестана и городе Дербенте.

Наконец, есть еще один абсолютно доступный объект — электрички. В отличие от метро, сесть на электричку можно совершенно спокойно и бесплатно на множестве полустанков, которые начинаются уже в десяти километрах от МКАД. По утрам электрички едут в сторону Москвы набитые так, что в вагонах дышать нечем, люди давятся, стоя в тамбурах. Представьте, если одним из этих граждан, стиснутых с людской массой, окажется смертник? Последствия будут такими же, как при взрыве в метро.

В феврале 2004 года прогремел взрыв во втором вагоне поезда метро, следующего от «Автозаводской» к «Павелецкой». В той трагедии погибли 39 человек, около 100 получили повреждения разной степени тяжести. Между тем, мощность взрывного устройства составила всего около 1 килограмма в тротиловом эквиваленте…

Эти три сценария терактов лежат на поверхности. Если подумать, наверняка можно наметить еще с десяток болевых точек Москвы. Стадионы, мосты, пункты водораспределения, электростанции… Это значит, увы, что бороться с терроризмом нужно не только металлоискателями и сканерами. Вот что говорит по этому поводу заместитель председателя Комитета ГД по безопасности Геннадий Гудков:

— Теракты говорят о том, что существуют проблемы, которые не решены в обществе. На Кавказе идет ограниченная гражданская война. И Кавказ гораздо ближе к Москве, чем принято думать. Если сейчас будут раздаваться возгласы «давайте укрепим аэропорты», «давайте укрепим метро», «давайте укрепим больницы, школы, детские садики и торговые центры» — это приведет к парализации жизни. Чего, собственно, террористы и добиваются. Адекватной мерой здесь может быть только успешная, серьезная агентурно-оперативная работа.

Мнение эксперта по контртеррористической подготовке, пожелавшего остаться неназванным:

— Риск теракта есть в любом месте, где наблюдается большое скопление людей. Это демонстрации, народные гуляния на праздники, любые очереди, скопления граждан на вокзалах, в торговых центрах — что угодно. Безадресный терроризм направлен, прежде всего, на широкие массы населения. Почему в Испании взрывались пригородные электрички, почему взрывали метро в Лондоне, почему торговые центры — в США? Потому что акции, нацеленные ни на кого, одновременно затрагивают большое количество ни в чем не повинных людей. Хотя сам теракт призван привлечь внимание тех или иных политических структур, — как внутри страны, так и за ее пределами, — и вызвать в обществе новую волну неуверенности.

«СП»: — Как можно снизить риск теракта?

— Конечно, ни одна спецслужба не раскроет методы, которыми ведется оперативная агентурная работа. Основные вопросы, конечно, решаются на этом уровне. Ни одна политическая структура не раскроет механизмы, которыми можно значительно снизить опасность терроризма на уровне принятия грамотных, компромиссных, взвешенных политических решений.

Что же касается правоохранительной системы, или других служб безопасности, которые отвечают за тот или иной рубеж, здесь нужна, прежде всего, система профилактических мероприятий. А со стороны граждан — проведение грамотной разъяснительной работы и то, что называется старым словом «бдительность». Хотя люди устают бояться и устают быть бдительными. Совет гражданам достаточно банальный: стараться не попадать в массовые скопления людей, а что до советов людям, отвечающих за безопасность — это, по Ленину, учиться, учиться и учиться. Постоянно, непрерывно расширять границы своей компетенции, и абсолютно четко и жестко выполнять предписания. Когда вступает человеческий фактор, и человек чего-то не выполняет, в безопасности пропадает либо тотальность, либо непрерывность. А это — основополагающие факторы безопасности.