Правительство для народа

Возможно ли в России появление в ближайшем будущем коалиционного правительства? Правительства, состоящего из представителей разных политических сил? Кто-то скажет категоричное «нет», не в этой жизни. Однако премьер-министр Дмитрий Медведев недавно обратил внимание на пагубность отсутствия диалога с несогласными. Правда, не у нас, а в Сирии.

В интервью американскому телеканалу CNN российский премьер, отвечая на вопрос о ситуации на Ближнем Востоке, сказал: «Президент Асад ошибся в проведении политических реформ. Он должен был все сделать гораздо быстрее, привлекая на свою сторону часть умеренной оппозиции, которая готова была с ним сидеть за одним столом. Это его существенная ошибка, может быть, фатальная… Я лично несколько раз звонил Асаду и говорил: проводите реформы, садитесь за стол переговоров». При этом российский премьер заметил, что хоть в Сирии «жесткое государство было, в котором пресекалась практически любая политическая активность», до начала гражданской войны «это была самая спокойная, самая открытая и самая цивилизованная страна из того, что я видел… в других арабских странах».

На ум невольно приходят аналогии между словами Медведева о Сирии и положением в нашей стране. У нас ведь тоже идут массовые акции протеста, десятки тысяч людей выходят на улицы, требуя того, чтобы власть их услышала или, по крайней мере, прислушалась. Может, печальный опыт режима Асада заставит задуматься над конструктивным диалогом с оппозицией? Тем более что она в России представлена не только организаторами Болотной, которых в Кремле признавать не собираются, но которых реально боятся, но и сильными парламентскими партиями. И КПРФ, и «Справедливая Россия» вполне могли бы делегировать своих людей в кабинет министров.

— Думаю, что коалиционное правительство неминуемо, — говорит депутат Госдумы от партии «Справедливая Россия» Александр Агеев. —  У нас сегодня правительство слабое, а «Единая Россия» теряет поддержку шаг за шагом. Но ситуация еще не так плоха, как в Сирии, где идет гражданская война. Надеюсь, власть сможет услышать нас. Лично я — очень конструктивный человек, и считаю, что мы должны использовать любые механизмы парламентской трибуны.

Думаю, что нынешний кабинет министров в ближайшее время будет распущен, а новый сформируют на паритетной с оппозицией основе. Мы к этому придем, это сейчас обсуждается на самом высшем уровне. Я знаю, что и наши партийные лидеры в этом участвуют. По крайней мере, у нас была недавно встреча с Медведевым. Он уже не просто встречается с политическими лидерами, а рассматривает вместе с оппозицией наиболее острые вопросы. В последнее время парламентские партии вместе с ним пересмотрели законы, которые вносило правительство. По спорным законам мы получили добро на их полную переработку. Видно, что конструктивный — не политический, а рабочий — диалог начался.

«СП»: — «СР» готова предложить свои кандидатуры в новое правительство?

— Во время последней президентской предвыборной кампании наш лидер Сергей Миронов опубликовал свой список будущего правительства. Он не стал президентом, но при утверждении кандидатуры председателя правительства мы повторили свои предложения. Мы готовы занять посты и очень ответственно выполнять работу. Такие люди у нас есть.

«СП»: — Не возникнет ли противоречие между министерствами, если они будут возглавляться людьми из разных партий?

— Думаю, что ключевую роль при взаимодействии министерств играет только Минфин. Возглавлять его должен абсолютно политически не ангажированный человек. Нынешний министр Антон Силуанов, как я считаю, может устроить все партии и само правительство. Это профессионал, который должен работать на своем месте. Все остальные министерства выполняют смежные функции и все равно зависят от министерства финансов. Но от оппозиционных министров можно будет дождаться независимой точки зрения. За министром будет стоять имидж партии, а потому молчаливого согласия от него, как от единоросса, уже не дождаться.

Представитель думской фракции КПРФ Вадим Соловьев не исключает возможности участия его однопартийцев в исполнительной власти, но слабо верит в осуществимость этой идеи:

— В принципе, мы и сегодня в Государственной Думе вносим массу конструктивных и позитивных предложений. В том числе и для правительства, и для президента, и для парламента. Но, к сожалению, большинство в правительстве и в Думе считает, что может проводить только политику партии власти. Мы за конструктивную работу, но только если она направлена на улучшение экономического состояния страны, на повышение ее обороноспособности, на решение социальных проблем. Тогда мы готовы работать. В качестве примера совместной деятельности могу привести принятие «закона Димы Яковлева», который поддержали все фракции, в том числе и КПРФ. Мы считаем, что нельзя продавать наших детей на Запад. Партия последовательно выступала против этого много лет. К сожалению, таких примеров сотрудничества, когда наши точки зрения совпадают, очень немного.

Мы считаем, что правительство проводит антинародный социально-экономический курс. Поддерживать проведение этого курса мы не можем. Коалиционное правительство предполагает наличие программы с участием мнений всех участников коалиции, поиск компромиссов. Партия власти к компромиссам и совместной работе абсолютно не готова. Практически все проекты законов, которые вносила наша фракция, партия власти проваливает.

«СП»: — У КПРФ есть специалисты для работы в правительстве?

— Пока нет консолидирующей для всех партий программы. Но если программа появится, то специалисты найдутся. Для работы и в Минобороны, и в областях здравоохранения, образования, сельского хозяйства. Но пока у партии власти нет желания учитывать наше мнение. Нет смысла в том, чтобы просто прийти в правительство ради самого появления члена КПРФ среди чиновников, без возможности влиять на ситуацию. Тогда мы будем только прикрытием для действий партии власти.

Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин перспектив для коалиционного правительства в ближайшем будущем не видит:

— Реальная проблема России — это несменяемость власти. Партии не могут рассчитывать, что они смогут прийти к власти при помощи выборов. Роль оппозиции в нашей стране ограничивается критикой власти. Другая проблема — добровольная консолидация всех элит вокруг одной партии. У нас собрали всю элиту в одном месте, а потом стали говорить о неконструктивном поведении оппозиции.

При этом и оппозиция знает, что не должна в своей критике переходить определенный рубеж, чтобы не получить серьезных проблем. Потом оппозиционная партия будет поставлена перед выбором: или ждать нарастания напряженности, или идти на уступки и оказывать власти определенные услуги. Такова, к примеру, современная история «Справедливой России», которая была вынуждена идти на уступки, чтобы не подвергнуться большему давлению.

Реально к власти у нас стремится именно несистемная оппозиция, не довольствуясь ролью простого критика. Но радикальная, уличная оппозиция находится в жестком конфликте с властью, и я не вижу возможностей найти между ними компромисс.

И все же главная проблема заключена не в оппозиции и власти, а в обществе, которое в большинстве своем хочет видеть в оппозиции именно критика власти, а не реального претендента на нееё. В обществе вопрос смены власти даже не рассматривается. Не уверен, что сторонники, к примеру, «Справедливой России» поддержали бы ее возможную радикализацию.

«СП»: — В новейшей истории был опыт работы правительства Примакова-Маслюкова.

— Во-первых, сегодня никто про то правительство и не вспоминает, кроме разве политологов. Во-вторых, тот кабинет министров был сформирован в экстремальных условиях. Россия отказалась платить по обязательствам, Дума не хотела поддерживать кандидатуру Черномырдина. Казалось, что все рухнет. Но только ситуация немного нормализовалась, как правительство Примакова-Маслюкова было отправлено в отставку. Важно также помнить, что члены КПРФ вошли в то правительство на индивидуальной основе, без большой поддержки своей партии. Для КПРФ важно было сохранить тогда оппозиционную идентичность.

Привлечение в правительство представителей оппозиционных партий позволило бы партии власти частично снять с себя ответственность за неудачи. В последние годы эту ношу она несет в одиночку. В Кремле, конечно, не особо любят признавать кадровые просчеты, как было, к примеру, с бывшим министром обороны Анатолием Сердюковым или бывшим главой Минздравсоцразвития Татьяной Голиковой. Да, мол, не очень хорошие результаты работы были, но в целом ничего вроде и не произошло. А оппозиция пусть и дальше критикует — имеет право.

Политолог, генеральный директор Совета по национальной стратегии Валерий Хомяков уверен, что слова Медведева про опыт Сирии и видение будущего российского правительства никак не связаны:

— Я уже с трудом нахожу приличные слова, чтобы прокомментировать высказывания нашего руководства. Просто поражает, как Медведев дошел до такой умной мысли, что Асаду надо было вовремя вести переговоры с умеренной оппозицией. Я бы предложил вручить ему Нобелевскую премию мира за это открытие! Понятно, что Асад совершил ошибку, когда не стал договариваться с оппозицией. Но у нас что происходит? Недавно Путин 4,5 часа выступал на пресс-конференции и говорил о том, что у него ошибок нет. С оппозицией надо вести переговоры, ведь там же есть и умные люди. Сегодня у нас политическая система фактически развалена, и ни о каком сотрудничестве оппозиции с властью речи быть не может. Уже многие и в оппозиции, и среди простых граждан говорят, что пусть власть совершит побольше ошибок и скорее рухнет.

Власть же действует без оглядки на оппозицию. Руководителям страны приносят нарисованные в соседнем кабинете рейтинги, и у них создается ощущение, что все нормально. Никакого беспокойства нет. «Дальше идем, товарищи!» Даже не хотят привлекать оппозиционных деятелей, чтобы потом на них свалить провалы и неудачи. Неудобства за плохих министров власть не испытывает. Нет! Власть закусила удила, несется вперед Русь-тройка. Власть пугает только то, что ее представителей не будут пускать за границу. Там их дети учатся.