Братство обреченных

Вернуться к единству Украины и сохранить ее территориальную целостность можно только при уважении интересов всех граждан страны. Такое мнение, как сообщает РИА Новости, высказал президент России Владимир Путин, выступая в четверг, 2 октября, на инвестиционном форуме «Россия зовет!» в Москве.

По его убеждению, все граждане Украины должны пользоваться равными правами, и не подвергаться дискриминации «ни по языковому принципу, ни по этническому принципу, ни по религиозному принципу». Путин также отметил, что «выход Украины из политического и экономического кризиса отвечает национальным интересам нашей страны». И особо подчеркнул, что «украинский народ был и остается самым близким для России. Исходя из этого, Москва и будет развивать отношения с Киевом».

Все, вроде бы, сказано, правильно. Только в нынешней ситуации как-то очень оторвано от реальности.

Потому что, судя по тому, что пишут и показывают в последние месяцы украинские СМИ, этот «братский народ» сейчас ненавидит Россию, русских и Путина лютой ненавистью. И эта ненависть, по всей видимости, — не сиюминутный тренд.

Премьер-министр Украины Арсений Яценюк недавно призвал поставить подготовку к информационной войне (естественно, против России) в вузах, школах и даже детсадах на первое место.

По словам Яценюка, информационное оружие посильнее танков, поэтому «вопросы патриотического воспитания украинцев должны быть поставлены на ту же высоту, что и знание иностранных языков, математики, физики, и даже выше».

А поскольку украинский патриотизм оценивается сегодня уровнем ненависти к «москалям», можно не сомневаться, что эту ненависть Киев продолжит культивировать, лелеять и разжигать, причем, с еще большим рвением.

Ну, если уже дети пишут в письмах бойцам Нацгвардии «Скорее фу москалей» и «Убейте Путина» (об этом сообщает ИА ПолитНавигатор), то о каком братстве народов здесь можно говорить?

— Действительно, такие противоречия, и вдруг наш президент делает такое дипломатическое заявление, — рассуждает заместитель директора Национального института развития современной идеологии, политолог Игорь Шатров, — Дело в том, что войны, к сожалению, сопровождают всю историю человечества. Но войны всегда заканчиваются миром. И самые ярые противники находят возможности для примирения по истечении некоторого времени, когда улягутся страсти.

Несмотря на довольно сложные сейчас отношения с Европой (и с Германией, в частности) на политическом уровне, на общечеловеческом уровне давным-давно уже отношение к немцам, как к фашистам в нашем обществе отсутствует.

То же самое, я думаю, со временем произойдёт и с Украиной. Когда градус спадет, никто не будет ассоциировать национальность «украинец» со словом фашист. Да и сейчас, в общем-то, украинцев не ассоциируют с этими отморозками из Национальной гвардии, с этими странными личностями, выдающими себя за политическую элиту, типа Ляшко.

В семье, как говорится, «не без урода». Но нет плохих народов.

Поэтому, естественно, мы просто обречены на мирное сосуществование и на дружбу, потому что наши исторические братские корни никакая война не может разрушить. Вся наша история пронизана братством и дружбой.

«СП»: — А вот министр кабмина Украины Остап Семерак заявил, что «Россия нам больше не брат, не далекий родственник и не доброжелательный сосед». Как быть с такими откровениями?

— Это — пена, она сойдет.

Мировой опыт говорит о том, что даже враги рано или поздно садятся за стол переговоров.

Взять, к примеру, историю разделенной Кореи (кстати, немножко похожая ситуация): КНДР вот на днях предложила ООН провести все-таки некое объединение двух частей на принципах конфедерации.

А ведь была страшная война между Северной Кореей и Южной. Несмотря даже на то, что это единый народ, были политические различия. Сейчас они сохранились, но народ стремится навстречу друг другу.

То есть, участники военных столкновений, конечно, будут помнить это долго. Тем не менее, рано или поздно все это заканчивается.

«СП»: — Вопрос в том: когда? Когда Украина сменит вот эту свою агрессивную антироссийскую риторику?

— Это произойдет только при другом президенте, при других людях у власти на Украине. При нынешней политической элите плотных дружеских отношений, по крайней мере, на политическом уровне не будет.

Пример — Грузия. При Саакашвили мы, особенно в последние годы, были чуть ли не врагами. При новом правительстве ситуация изменилась, хотя, конечно, отношения пока не восстановились на прежнем уровне. Но на человеческом уровне между русскими и грузинами, по-моему, уже не существует вообще противоречий. Хотя в период обострения ситуации «зерна ненависти», посеянные в обществе, они, конечно, приносили свои плоды. Например, на бытовом уровне. Но сейчас этого нет.

Что интересно, с Украиной даже этого не произошло. Не существует у нас никакой конфронтации с украинцами по принципу национальной принадлежности. По крайней мере, в Москве.

К сожалению, это отсутствует в Киеве и, особенно, в Западных регионах Украины.

Но с нашей стороны даже вот это жесткое противостояние на Донбассе не привело к прорастанию этих «зерен гнева» среди русского народа на территории России. Мы не ассоциируем тех, кто воюет на стороне Нацгвардии с украинским народом. Да, наверное, мы их считаем выродками, но не частью украинского народа.

«СП»: — А этот народ хочет отгородиться от России «великой украинской стеной»…

— Не народ. А вот эта клика, которая находится у власти, хочет отгородиться.

Народ там запуган, затерроризирован этой властью. Поэтому его нельзя обвинять в том, что он никак не выступает против нее.

Людям страшно. Они увидели, как эта власть расправляется с несогласными — тяжелой артиллерией, «Градами», «Ураганами», «Смерчами», баллистическими ракетами.

Но я думаю, этот испуг пройдет. Потому что так долго терпеть это безумие, люди не будут.

Ничто не бывает необратимым, кроме смерти все можно исправить…

Старший научный сотрудник института Российской истории РАН Андрей Марчуков менее оптимистичен во взглядах на общее российско-украинское будущее:

— Путин высказал свое мнение по Украине на форуме, цель которого, привлечь в Россию, прежде всего, западные инвестиции — прорвать экономическую блокаду, которую Запад развязал против России. Поэтому в этом смысле совершенно понятно стремление президента представить ситуацию в наиболее выгодном свете. Нивелировать все те обвинения, которые в последнее время звучат в адрес России со стороны Европы и США.

С этой точки зрения речь президента понятна. Но это только один аспект.

Второй аспект заключается в самой глубинной позиции российского руководства, которую оно начало демонстрировать с конца февраля, фактически в самый пик политического кризиса на Украине.

«СП»: — И в чем же заключается эта позиция?

— Эта позиция состояла в стремлении сохранить Украину и, прежде всего, сохранить ее в нынешних границах.

Но мы помним, что в тот период, когда проходила Русская Весна, по многим областям Юго-Востока прокатились массовые демонстрации под российскими флагами. Было совершенно ясно стремление этих людей — они хотели войти в состав России и уж, как минимум, отелиться от Украины, в которой по американскому сценарию произошел пронацистский олигархический госпереворот.

Мы помним, что сразу после референдума 11 мая Донецкая и Луганская народные республики обратились к российскому руководству с просьбой о принятии их в состав России по примеру Крыма.

На фоне этого народного волеизъявления позиция российского руководства была чрезвычайно сдержанной. Тот же Путин тогда говорил о федерализации Украины, как о единственно приемлемом условии выхода из кризиса.

То есть, федерализация в существующих границах — просто предоставление областям тех или иных прав. Что, естественно, решает Киев.

Нынешняя речь Путина — это продолжение этой политики сохранения Украины в ее нынешних границах. В том числе с теми территориями, которые смогли все-таки освободиться от киевского господства и добиваются независимости — Луганской и Донецкой народными республиками.

«СП»: — Наш президент называет ряд условий сохранения целостности Украины. Но будут ли они работать, учитывая, сколько пролито крови на Востоке страны?

— Совершенно ясно, что те принципы, которые перечислил президент, могли бы сработать в ситуации до февраля 2014 года. Или, по крайней мере, до мая, до одесских событий, когда было совершено массовое ритуальное убийство.

Потом был Мариуполь. И массовые аресты людей по всему Юго-Востоку. А вскоре началась полномасштабная война вплоть до применения баллистических ракет.

И террор продолжается до сих пор. Потому что все, кто выступает против нынешней власти — это «ватники», «колорады», «недочеловеки», с которыми никакого диалоги быть не может.

В этих условиях принципы, которые прозвучали на этом форуме, выглядят абсолютно нелепо.

Совершенно ясно, что нынешние киевские власти, украинские националисты и украинский олигархат, который их спонсирует, не говоря о заокеанских и европейских их покровителях, абсолютно не хотят ни установления мира, ни равенства, ни федерализации. У них выбор один — это жёсткая диктатура, зачистки и уничтожение всех политических противников. А также абсолютно жесткий контроль над всей территорией страны вплоть до Крыма, который они продолжают считать своим.

И надо сказать, что за это время украинские СМИ сформировали такую точку зрения в обществе, так его разогрели ненавистью к России, что, если встанет вопрос о войне за Крым, оно будет очень жестко мотивировано на то, чтобы вернуть эти территории любыми средствами. Причем, думаю, будет действовать в этом отношении гораздо более жестко и жестоко, чем на Донбассе даже. Потому что это такой символический акт.

На мой взгляд, на украинском направлении за это время Россия потерпела очень серьезное геополитическое поражение, именно из-за того, что пыталась сохранить Украину в нынешних ее границах. И боюсь, что это поражение крайне негативным образом повлияет на всю грядущую стратегическую расстановку сил.

Фото: Анатолий Жданов/Коммерсантъ