Раскрыта еще одна тайна Ахматовой?

Наш разговор начался с довольно смелого заявления Натальи Вин: " У нас есть все основания считать, что Анна Андреевна состояла в тайной любовной связи с Николаем Вторым."

«СП»:  — С императором?! Да он со своей Санни (домашнее имя императрицы Александры Федоровны — прим. ред.) глаз не сводил, так сильно и трепетно был в нее влюблен!

Наталья: — Даже самая большая любовь не исключает романтическую интрижку на стороне.

«СП»:  — Очень интересно… А с чего все началось?

Владимир:  — Началось все издалека. Известно, что большой любовью юного цесаревича Николая была балерина Матильда Кшесинская. Судьба этой дамы вызывала бурную реакцию в обществе. Еще бы — из безвестных балерин стать не только примадонной императорского театра, но и фавориткой будущего императора, а затем и супругой члена императорской фамилии великого князя Андрея Владимировича, двоюродного брата императора Николая Второго и внука императора Александра Второго. Завидная судьба! Словом, Матильда Кшесинская стала определенным идолом для молодых девиц того времени и их родителей. Ей старались подражать. Кто же не стремился попасть в узкий круг царской семьи! Несомненно, о судьбе Матильды Кшесинской грезила и молодая Анна Горенко, будущая Анна Ахматова.

«СП» — Почему вы так решили?

Владимир: — Уже в юности у Анны Горенко были огромные, практически царские амбиции. Из четырех фамилий, принадлежащих ей от рождения — Мотовилова (фамилия ее бабушки), Воронина (другой бабушки), Стогова (под этой фамилией родилась ее мать) и Горенко (фамилия отца), а также четырех фамилий своих мужей — Гумилева, Шилейко, Лурье и Пунина, она выбрала фамилию своей прабабки — Ахматовой. Фамилия это царская — истоки идут от чингизида Ахмата. Не случайно ведь, согласитесь? Словом, она подняла знамя известного ханского рода борджигинов, которому принадлежал Чингисхан. Далекий предок Ахмат давал ей предвкушение господства, чего не могли дать ни мужья, ни родственники с их простыми, обычными фамилиями. Для Ахматовой всегда была важна борьба за гегемонию, именно поэтому она и стала великим поэтом.

«СП»:  — Но давайте вернемся к возможной связи Анны Андреевны и цесаревича Николая…

Наталья: — Роман Николая с Матильдой Кшесинской продолжался три года — с 1890 по 1893 гг. Он его разорвал накануне своей помолвки с урождённой принцессой Алисой Викторией Еленой Луизой Беатрис Гессен-Дармштадтской, проще говоря — Аликс, последней российской императрицей Александрой Федоровной. Николаю тогда было всего 19 лет. В те же годы — с 1890 по 1906 гг. —  в Царском селе, в Безымянном переулке жила и Анна Горенко. Семь лет она отказывала Николаю Гумилеву в руке и сердце.

«СП»: — И почему?

Наталья:  — Потому что, по воспоминаниям Юрия Павловича Анненкова, известного художника, портретиста и иллюстратора, большого, кстати, друга Анны Андреевны, — она просто сохла по цесаревичу, говоря сегодняшним языком. А потом и по императору Николаю Второму. Ее не останавливало даже то, что она, по воспоминаниям того же Анненкова, была на 15 см выше буду щего царя. Ее рост был около 180 см. Если внимательно почитать все воспоминания людей из окружения Ахматовой в конце Х1Х-начале ХХ века, изданные за рубежом, то можно найти немало намеков на то, что у нее все-таки был роман с Николаем.

Владимир: — Они оба жили в Царском селе, пригороде Санкт-Петербурга. Любая поездка императора проходила на глазах Анны. Кроме того, в те годы царскосельский парк был открыт для всех желающих, Анна там часто гуляла, встречаясь на тенистых аллеях с прогуливающимся там же императором. Некоторые знакомые молодой Анны Горенко считают, что ее первый литературный сборник вышел в свет не без помощи Николая.

«СП»: — Каким же образом?

Владимир: — Ее первый сборник «Вечер» вышел в 1912 году, когда ей было 23 года. Она уже 2 года была замужем за Николаем Гумилевым. Надо сказать, что поначалу ее литературные опыты были довольно слабые. Задумав издать свою первую книжку, она обратилась к Блоку за рецензией. Александр Александрович прочитал, дал ознакомиться с рукописью своей матери и тетке — обе были очень хорошие переводчицы, которые за свою жизнь напереводили раз в 10 больше стихов и прозы, чем написал Блок. Так вот все трое дали ее стихам очень жесткую оценку. Тогда за подготовку сборника взялся муж — из 300 беспомощных стихотворений он выбрал лишь 46 листов для первой книжки.

Наталья: Лучшими стихами были те, которые были навеяны ее любовью к императору Николаю, его богоизбранностью, предвкушением его трагической и великой судьбы. Эти стихи, по мнению некоторых представителей белой эмиграции, проникнуты своего рода имперской лирикой. Тот же Николай Недоброво, литературный критик, филолог, знакомый с большинством поэтов Серебряного века, писал, что тайна стихов Ахматовой в ее «лирической душе, скорее жесткой, чем слишком мягкой, скорее жестокой, чем слезливой, и уж явно господствующей, а не угнетенной». Именно так, на фоне ее любви, интереса, страсти к русскому царю проявились большие творческие амбиции Анны Андреевны. Но возвратимся к воспоминаниям Юрия Анненкова, который, кстати, написал один из лучших портретов Ахматовой… Он считал, что не Блок и не Гумилев помогли ей сделать первую книжку.

«СП»: — То есть Его Императорское Величество позвонил издателям и приказал напечатать сборник? Так что ли?

Наталья: — Нет, конечно, не упрощайте. Ее любовь к императору вдохновляла молодую поэтессу на создание поистине замечательных стихов. Качество стихов было следствием близости Анны Ахматовой к Николаю. Во всяком случае, ее стремления к этой близости, а значит и собственной богоизбранности.

«СП»: — Но мне по-прежнему непонятно, из чего вы делаете вывод о романе Ахматовой с императором?

Владимир: — Опять же исходя из воспоминаний ее знакомых. Например, Вера Булыгина — когда-то она была дружна с Анной Ахматовой. Вера — представитель первой эмигрантской волны, осевшей во Франции после революции — рассказывала нам во время наших встреч в Провансе, что Ахматова при своем высоком росте мечтала быть похожей на малютку Матильду Кшесинскую, завидовала ее судьбе. И не скрывала этого в разговорах со знакомыми. Ахматова сходила с ума по Николаю, как любая современная фанатка по своему кумиру. Нет-нет, она непременно бы стала любовницей Николая…

«СП»: — Так любовницей она все-таки не была?!

Наталья: — Ну, точно, основываясь на воспоминаниях, мы может сказать только одно: она к этому стремилась. Но дело даже не в этом. Возможно, это был роман в мыслях, в мечтах… Но даже если это было только в мечтах, этот роман дал русской литературе великие стихи. Вся ее порода, ее кровь, ее амбиции требовали лидерства, гегемонии. Видимо, сказались гены ее дальнего предка Чингисхана. В конце концов, она своего добилась!

«СП»: — То есть…

Владимир: — Она присвоила себе абсолютную власть над русской литературой. Приватизировала даже Пушкина, де-факто объявила себя его наследницей. А уж как ненавидела Наталью Николаевну Гончарову или Анну Керн, называя их «дурами, неспособными соизмерить свои плотские притязания и утехи с ослепительным пушкинским гением». Ведь Пушкин — тоже император в литературе. Отнюдь не камер-юнкер при императоре, а именно император! И ее далекий предок Чингисхан — император. Она взяла себе императорское имя, и стала императрицей русской литературы. А чему вы удивляетесь? Ведь достоверно известно, что легкий роман с императрицей Александрой Федоровной был у Сергея Есенина. Он почти всю войну проработал с ней бок о бок, довольно часто встречался с царицей, посвящал ей стихи. Поэты и сильные мира сего всегда тянутся друг к другу.