В ожидании апокалипсиса

Аномальная жара, разрушительные лесные пожары и, как итог первых двух факторов, завеса дыма, накрывшая изрядную часть Европейской России — всё это, продолжающееся неделями, не может не вызывать панические, можно даже сказать, апокалиптические настроения. К понедельнику, 9 августа, дым над Россией разросся настолько, что достиг двух центрров «климатического убежища» москвичей — Санкт-Петербурга и Киева. На территории Беларуси пока благополучнее, но там, впервые за много лет, уже переполнены и гостиницы, и пансионаты, и съемные квартиры.

Оставшимся в Москве и, тем более, в регионах, напрямую затронутых пожаром, приходится нелегко. «Я никогда не думала, что мне придётся ЛИЧНО увидеть такие постапокалиптические картины, они пострашнее рисованных и снятых с помощью спецэффектов, — пишет москвичка Елена, участвующая в общественной помощи погорельцам. — Мирные сёла, зелень, сельские магазинчики — едва-едва видны, практически просто угадываются за окном призрачными тенями. Дышать не просто невозможно — дышать категорически НЕЛЬЗЯ!

Мелькает мысль, что вот здесь и сейчас должны быть десятки скорых и машин МЧС, здесь должны раздавать воду, защитные средства и противогазы… Но — тишина… За 150 км только одна машина МЧС встретилась. Дома и деревни по пути следования целы. ПОКА ЦЕЛЫ. Но есть ли в них люди? Я не знаю. Только нерусь перебегает от одного своего магазинчика к другому короткими перебежками. Угарным газом можно задохнуться за несколько минут. Как можно ЖИТЬ там?!«

В Москве же главный страх связан не с пожарами как таковыми, а с тем, что задымление и жара медленно убивают наиболее ослабленных жителей мегаполиса — пожилых и хронически больных. О том, что из-за аномально длительного периода жары количество умерших от теплового удара или обострения сердечных, легочных и т. п. заболеваний неминуемо возрастает, все догадывались уже давно, однако официальные инстации (Департамент здравоохранения города Москвы и др.) долгое время отказывались это признавать.

Информационную блокаду прорвала запись в блоге московского врача — женщины, работающей в городской клинической больнице имени Боткина. Вот эта запись, ставшая одной из самых популярных в сетевом Живом Журнале за минувшие выходные:

«Мое дежурство закончено до половины.

В корпусе открыты все окна, задымление в коридорах, палатах, операционных, процедурных, перевязочных, туалетах и в большинстве ординаторских — такое же, как и на улице. В отделении реанимации окна закрыты, гари от этого не меньше, но разносится зловоние от гниющих при 40 градусах повязок и испражнений.

За прошедшие сутки в больнице умерло 17 человек. За позапрошлые — 16. К сегодняшнему утру за прошедшие сутки в морге больницы оказалось 65 трупов — наши плюс не «судебные» трупы из окрестных квартир. Трупы складывают в подвале стоя - холодильники уже заняты.

Скорая пачками везет стариков с фактическим тепловым ударом, под страхом увольнения скорой запрещено выставлять диагноз «тепловой удар, перегрев»

(потому что у нас — не жарко, у нас в городе — все в порядке). Мы тоже такого диагноза не выставляем — мы не хотим чтобы нас уволили, у нас семьи и их нечем будет кормить, если что, а ничего другого, кроме как лечить — мы не можем.

При объявлении чрезвычайного положения медперсоналу дежурство оплачивается по двойному тарифу, но у нас в городе не будет объявлено чрезвычайного положения, у нас же все в порядке — да и вдруг страна разорится.

Такая же ситуация по всем московским больницам.

Кроме, наверное, и к сожалению, - ЦКБ.

P. S. До Кремля по прямой — от силы — 10 км. Только кого это интересует?

Отметим, что сам дневник врача, в котором появилось это сообщение, был удален около 13.00 мск 9 августа — предположительно, удален автором. Прежде чем дневник был удален, там было размещено еще несколько записей, в том числе следующая — она рисует картину в той же больнице на утро 9 августа:

«Утром рванули на работу — опять по дороге в никуда. На территории больницы пи… ец. Нет, не так — здесь ПИ… ЕЦ!!! Стоя на посту я не вижу первой палаты. Дышать нечем в прямом смысле этого слова. В операционных дым. Есть только один кондиционер — в ординаторской, но и он начал пропускать мглу. Простыни на окнах и заклеивание стыков пластырем плохо помогает. Как я проведу эту ночь — пока что мне не особо понятно. Рада за Главного, на даче можно пить чай, сидя на веранде. За прошедшие сутки в реанимации умерли почти все. В общем-то я их понимаю и даже в чем то завидую — в морге есть холодильники, но их уже не хватает, там сегодня утром даже грустно пошутили, спросив у отвественного, пришедшего на вскрытие — „А живые у вас там вообще остались?“. В палатах реанимации задымление равносильное уличному, при этом — нет кондиционеров, я так понимаю, что если здорового человека на ночь положить под дым, к утру он вряд ли выживет, не говоря уже о больных».

Удаление дневника неудивительно — система государственного здравоохранения, особенно московская — одна из самых информационно закрытых; обозревателю «СП» сотрудники многочисленных столичных больниц, поликлиник и диспансеров неоднократно соглашались давать комментарии лишь на условиях анонимности, поскольку за несанкционированное общение с прессой, особенно на «проблемные» темы, врачам и медсестрам чаще всего грозят репрессии.

Между тем, многие врачи подтверждают сказанное их коллегой-блогером. Так, сотрудники приемного отделения больницы № 6 ФМБА, что на Северо-Западе Москвы, в беседе с корреспондентом «СП» отметили, что «ситуация сложная — именно из-за жары», хотя и отказались дать более подробные сведения о количестве поступающих в больницу и смертности. А сотрудники двух городских поликлиник, в которые «СП» обращалась за комментариями, заявили, что не имеют права раскрывать статистику и посоветовали обратиться в департамент здравоохранения города.

Глава департамента Андрей Сельцовский 5 августа уже дал журналистам детальный комментарий, изложив свою позицию по поводу смертности в Москве в период жары и задымления. «Это возмутительно! — отметил чиновник. — В десять раз усилено то, что есть на самом деле. Аномальная ситуация есть и в других странах, но только там дождь, жара нарушают жизнь города, у нас этого не происходит. Не надо сеять панику». По версии Сельцовского, в Москве отмечено лишь небольшое увеличение обращений в службу «Скорой помощи». Так, если 22 июня, когда в городе только установилась аномально высокая температура, было 10 тысяч 141 обращение в службу «Скорой помощи» и 7 тысяч 527 выездов бригад, то 30 июля было 10 тысяч 898 обращений и 8 тысяч 374 выездов бригад «Скорой помощи». В то же время, по его данным, отмечено снижение случаев инфарктов, а количество обращений по бронхиальной астме возросло лишь на 3%. «При этом госпитализация больных осталась практически неизменной — на уровне 2,5 тысяч в сутки», — оптимистично отметил глава департамента.

Но уже сегодня, 9 августа тот же Сельцовский был вынужден официально признать: «В обычные дни умирает 360−380 человек в день, а сейчас — около 700. Летальность у нас подскочила в два раза».

Однако это лишь Москва, и лишь данные официальной статистики. Неофициально же врачи даже в столице говорят совершенно другое. Вот что пишет один из медицинских работников в комментариях к блогу известного юмориста Ефима Шифрина:

«У нас в поликлинике ситуация похожая, только трупов в коридорах нет! Вызовы к больным увеличились в 5 раз! Выросла смертность! Наша статистика: за первые 6 месяцев умерших в районе нашей поликлиники 24 человека, а за последний месяц 22 зафиксировано! Но выступил господин Сельцовский (глава департамента здравоохранения Москвы) и опроверг рост смерти среди москвичей!!!

В кабинете у меня, если не открывать окно, 34−35 градусов, а если открыть, то задыхаюсь! Сокращать рабочее время или назначить дежурства за доп. плату не собираются! Мы согласны помогать людям — это наш долг, но государство может и нас поддержать малость! Нам не могут купить даже вентиляторы, на всю поликлинику 3 холодильника, где можно охладить воду, чтоб не умереть от жажды! Даже не все необходимые лекарства могут вместиться в имеющиеся у нас холодильники, взрываются перекись водорода и портятся препараты! Но нам велено не шуметь!!!«

Еще один отклик, от случайного посетителя больницы: «Вечером, навещая в очередной раз своего мужа в больнице (проще говоря, принося ему еду. То, что выдается за кормежку в клинике, свиньи жрать не будут), после его ужина пошли покурить в сквере. За 15 минут, что мы продымили на лавочке, было вывезено из корпуса 5 „черных пакетов“. Судя по сопровождающим — трое — молодняк»…

Еще один комментарий медика из Пензы: «Больных привозят пачками. В Пензе также запретили ставить тепловой удар, гипертермию, в том числе и патологоанатомам. Трупы сейчас действительно накапливаются, родственники стараются взять их домой в последний момент, а не за день-два до похорон. А врачи ставят диагнозы, которые требует главный врач.

В пятницу вместо 5−6 вскрытий в БСМП (больница скорой медицинской помощи — «СП») было 18 вскрытий. А субботу и воскресенье полежат, в понедельник будет 20−25 трупов. Холодильник рассчитан на 7 трупов«

О том, насколько соответствуют действительности слухи, а насколько — официальные сообщения от медицинских ведомств, остается судить обычным горожанам. И чтобы ни оказалось правдой на самом деле, панические настроения в России уже серьезно выросли.

При этом «обычная» смертность от жары и задымления среди сердечников, астматиков и просто пожилых людей — не самое страшное, чего боятся жители центра России. В выходные 7—8 августа активно распространялись слухи о грядущей катастрофе на базах по разработке химического и биологического оружия. «7 августа, 16:22. Только что пришло сообщение от серьезного человека: «Есть информация, что на юге в Подмосковье могут загореться химзавод и склады с хим. оружием. По крайней мерe руководство ФСБ эвакуирует свои семьи из Москвы», — пишут на городском форуме еще недавно закрытого подмосковного Краснознаменска.

Эта «новость» уже активно цитируется в блогосфере, москвичи опасаются «сибиреязвенного ветра» в направлении столицы. Между тем, о страшном недуге вспоминали еще на прошлой неделе, когда предположительно сибиреязвенное мясо оказалось в партии, предназначенной к поставке на один из крупнейших российских мясокомбинатов в Сибири. Скорее всего, ни то, ни другое страшное «поветрие мора» не состоится, но само возникновение и востребованность таких шокирующих «новостей» весьма показательно.

Еще одна подобного же рода новость — о грядущем пожаре самой Москвы за счет верхового огня в окраинных столичных лесопарках. «ЛЮБОЙ ВЕРХОВОЙ ПОЖАР, в городе ПРЕВРАЩАЕТСЯ В Огненное Торнадо, — пишет блогер Константин Авраменко. — А теперь представьте себе, что верховые пожары дошли все-таки до Москвы. Да ладно, пусть даже не дошли. В пятницу я прочитал, что в парке «Лосиный остров» три часа тушили поджог. Еле справились. Кто-то поджег спиленные и распиленные старые деревья.<...>

А что, в Москве мало таких парков, где нарубили, подготовили уйму дров для террористов?

Всем понятно, что как только Огненное Торнадо войдет или искусственно возникнет в Москве, сразу (в течение 2−3 часов) выгорит ВЕСЬ ГОРОД.

НИКТО НЕ СПАСЕТСЯ. Вся, еще не горящая, Москва превратится в сплошную пробку. На метро пределы города не покинуть, просто потому, что встанет и метро, энергоснабжение же будет уничтожено огнем. Убежать от вихря огня, движущегося со скоростью до 50 км. в час тоже НЕ ВОЗМОЖНО. В общем «Третий Рим» постигнет участь Первого, сожженного, правда, варварами".

Разворачивающаяся в России волна паники по очень многим параметрам походит на ситуацию после аварии на Чернобыльской АЭС в апреле 1986-го. На это обозревателю «СП» указал один из сотрудников факультета военной подготовки МГУ, специализирующийся на пропаганде и контрпропаганде. «Вспоминайте Чернобыль, там все и про механизм, и про последствия», — заявил офицер, настаивающий на анонимности.

Ниже приводим отрывок из исследования, посвященного информационной ситуации вокруг Чяернобыльской катастрофы из работы И. Г. Гаврильца «Психофизиология человека в экстремальных ситуациях» (Киев, 2006):

Информация, которая начала распространятся на Западе, содержала предупреждение о создавшейся опасности. Но это доходило лишь до немногих, как правило, искажалось и становилось дополнительным источником мощного психологического (стрессогенного) воздействия на людей. Неполная искаженная информация и дезинформация сделали свое дело: страх, который всегда является главной причиной паники, а в данном случае объективно основывался еще и на некомпетентности последствий облучения, за несколько дней усилился. В дальнейшем возникла вспышка классического варианта паники, проявившаяся в Киеве 4—5 мая 1986 года в наиболее заметных формах.

Под воздействием самых невероятных слухов, в которых откровенные домыслы зарубежных радиостанций хаотически перемешивались с правдой и не в состоянии испытывать неопределенность, из-за отсутствия официальной конкретной информации, люди устремлялись сами спасать свои семьи. На всех вокзалах и аэропортах, в кассах были огромные очереди женщин с детьми разного возраста. Многие проводили у билетных касс всю ночь без сна. На железнодорожном вокзале родители с детьми на руках, в создавшейся толпе, проходили в вагоны и уезжали без билетов. Вагоны поездов на Москву были забиты до отказа, большинство людей ехали стоя. Высаживать безбилетных и проверять их никто и не пытался.

Пренеприятный слух распространился среди населения Киева и области: дети и родственники правительственного и партийного руководства уже вывезены в крымские пионерлагеря и базы отдыха еще в первые дни трагедии. Находились очевидцы, видевшие, как ведомственные автомобили один за другим подъезжали прямо к трапам самолетов в аэропорту Борисполь еще в конце апреля 1986 года".

«…Большая неразбериха творилась в школах: в одних прервали занятия и разрешили родителям увозить детей при наличии заявления с указанием местонахождения ребенка, в других — делались попытки вести занятия, как ни в чем не бывало».

«…Телефонная связь, в том числе и междугородняя, работала плохо, невозможно было никуда дозвониться».

«…Большие очереди людей скопились возле сберкасс. Через два часа после открытия в некоторых из них кончился запас денег, в других — выдавали только по 100 рублей, а к исходу дня почти все сберкассы прекращали выдачу денег из-за их отсутствия».

Дороги из Киева, особенно в южном направлении были заполнены легковым автотранспортом с переполненными салонами.

Возникает вопрос: почему в экстремальной ситуации паника не достигла катастрофических масштабов?

В этом усматриваются две основные причины:

отсутствие видимой опасности, воплощенной в каких-либо визуальных формах (пожар, разрушения, взрывы и т. д.), поскольку основной угрозой была радиация, которая почти не фиксировалась и не представлялась угрожающей по своему воздействию в сознании людей (речь идет о Киеве);

вторая причина связана с действиями властей. Имеется в виду официальная установка на сохранение спокойствия и поддержание порядка на предприятиях, в учреждениях (успокаивающие выступления и т. д.)

То, что для одних было источником повышенного беспокойства, для других служило средством успокоения. В тот период 1986 года, уровень доверия к правительству и городским властям, еще не был так низок, как впоследствии.

Необходимо отметить, что «обычная» паника прошла очагами, охватив не более 10% людей. Однако уже с первых дней и в дальнейшем начала развиваться своеобразная скрытая радиационная паника, имеющая тенденцию к непрерывному (очень длительному) проявлению. Характер такой паники заслуживает особого внимания, поскольку она порождается как воздействием самой радиации, так и страхом последствий.