Генштаб зовет на помощь «Дикую дивизию»

Это давно уже не военная тайна: в казармах наших Вооруженных сил одни товарищи по оружию частенько смертным боем лупят других. Но кулакам дают волю не только старослужащие (хотя о каких старослужащих можно вести речь, если срочная служба длится с недавних пор всего год?). Еще страшнее другая болезнь российской армии: казарменное хулиганство по национальному признаку. Чаще всего фигурантами подобных уголовных дел, которые все множатся на столах у военных прокуроров, становятся кавказцы. Даже небольшие группы выходцев с Северного Кавказа отличаются необычайной сплоченностью и часто грубой силой стремятся устанавливать собственные порядки в частях и подразделениях.

О некоторых из этих историй «СП» рассказала в минувший четверг в материале «Исламский бунт на авиабазе ВВС под Пермью». Резонанс публикации оказался внушительным. Официальный представитель Министерства обороны РФ поспешил заявить, что слухи о солдатском бунте сильно преувеличены, на самом деле ситуация на авиабазе «Сокол» под контролем командования. Но сам факт опасных межнациональных раздоров в солдатской среде во всех военных округах и на флотах России опровергнуть невозможно. Слишком много подобных вопиющих историй в последнее время стали достоянием общественности.

Что с этим делать, пока не придумал никто. Однако появились сообщения, что в недрах Генерального штаба созрела поистине революционная идея: в порядке эксперимента приступить к формированию бригад и батальонов по моноэтническому принципу. Чтобы, значит, в одной части служили лишь славяне. А в соседней — сплошь дагестанцы или кабардинцы. Тогда, дескать, соблазнов набить морду сослуживцу будет поменьше. Инициаторы почина ссылаются на опыт царской армии. Конкретно, на знаменитую «Дикую дивизию», которая в составе императорской армии участвовала в Первой мировой войне.

Однако при этом мало кто вспоминает, что подобный эксперимент в нашей армии совсем недавно уже проводили. Лопнула затея с треском. Речь идет о так называемой «чеченской» роте, которую в 2001 году сформировали в 27-й гвардейской мотострелковой бригаде, дислоцированной в поселке Мосрентген под Москвой. Придумал это тогдашний начальник Генштаба генерал армии Анатолий Квашнин.

В те времена в самой Чечне потихоньку стихали выстрелы, и в республике наступала пора думать о том, как жить дальше в составе России. Если закон един для всех, значит и работу военкоматов следовало распространять на потенциальных рекрутов из беспокойных краев. Только те не горели желанием уезжать от родных гор в российскую глубинку. Да и потенциальные солдатские матери резонно опасались, что их сыновьям в Вооруженных силах могут начать мстить сослуживцы, только что вернувшиеся с последней чеченской войны. Тогда в голове Квашнина и родился этот компромисс: для начала хотя бы сотню парней из беспокойных краев в строй поставить, но подальше от оружия и от иноверцев. Назвали это странное образование спортивной ротой. Поселили ее в казармы 27-й бригады. В Московском военном округе она была больше известна как бригада охраны Генштаба. Близость к начальству породила воистину курортные бытовые условия службы. Казармы гвардейцев и ныне больше походят на санаторные корпуса.

Автор этих строк оказался первым журналистом, которого пригласили засвидетельствовать, как здорово воплощена в жизнь задумка начальника Генштаба. Выглядело все и впрямь удивительно. Для «чеченской» роты в казарме прорубили отдельный вход. Установили городской телефон, по которому в любой момент можно было поговорить с далеким домом. Рядом со спальным помещением — борцовский зал и ринг. Командиром спортроты назначили бывшего начальника физподготовки бригады спецназа майора Владимира Малейкина.

Но в первое же утро солдатской службы молодые чеченцы отказались заправлять койки и мыть полы, поскольку «не мужское это дело». Офицерам велено было соблюдать невиданную толерантность в налаживании общения с гордыми подчиненными. Поэтому разбросанные одеяла и подушки пришлось стерпеть. Однако на плацу они тут же отказались заниматься еще и строевой подготовкой. Утверждали, что их позвали в армию не к парадам готовиться, а заниматься спортом.

В другое подразделение в то же утро примчалась бы толпа военных прокуроров. А тут велено было терпеть. Поэтому майору Малейкину удалось достичь хоть какого-то компромисса лишь обещанием закрыть на ключ борцовский и боксерские залы и отменить тренировки.

Скоро проверить уникальную роту приехал генерал из штаба округа. Построить чеченцев на плацу долго не получалось. «У нас намаз», — заявили новоявленные российские гвардейцы. И, разобрав специальные коврики для молитв, оставили генерала в задумчивости одного перед казармой.

Потом «чеченская» спортрота хором избила офицера, дежурившего по столовой. Солдаты пожаловались ему на недостаток сахара. Тот не стерпел: «Да я стрелял в таких как вы»… И понеслось.

В общем, через несколько месяцев даже генералу Квашнину стало казаться, что затеял он что-то не то. И «чеченскую» роту расформировали. Видимо, авторам вновь возникшей идеи о формировании мононациональных частей в нашей армии стоит поднять с пыльных архивных полок и эту историю.

Что же касается времен более отдаленных, то и в царские времена с «Дикой дивизией» не все было столь благостно. Да, была такая. Официально называлась Кавказской туземной конной дивизией. И даже участвовала в боях с германскими войсками. Но, во-первых, состояла она почти сплошь из добровольцев, поскольку тогда, в отличии от советских времен, всеобщей воинской обязанности не существовало и горцы вообще призыву в армию не подлежали. Во-вторых, командный состав дивизии был по преимуществу русским. А в третьих, те офицеры тоже хлебнули лиха с излишне свободолюбивыми подчиненными.

Вот несколько характерных цитат из воспоминаний А. В. Маркова «В Ингушском конном полку», изданных в Париже в 1957 году: «Личный состав „Дикой дивизии“ отличался низкой дисциплиной и любовью к воровству. На ночевках и при всяком удобном случае всадники норовили незаметно отделиться от полка с намерением утащить у жителей все, что плохо лежало. С этим командование боролось всеми мерами вплоть до расстрела виновных, но за первые два года войны было очень трудно выветрить из ингушей их чисто азиатский взгляд на войну, как на поход за добычей… Всякого жителя неприятельской территории они считали врагом со всеми вытекающими из этого последствиями, а его имущество — своей законной добычей. В плен австрийцев не брали вовсе и рубили головы всем сдавшимся… Не лучше было и отношение ингушей к казенной собственности. Долгое время в полку не могли добиться того, чтобы всадники не считали оружие предметом купли и продажи».

Стоит только вообразить эту веселую ватагу сегодня, причем не на конях, а на бронемашинах, становится не по себе. Может не надо рискованных экспериментов, товарищи генералы из Генштаба?

Фото gazetavishka.ru, novayagazeta.ru