Молчание — самый верный союзник нацистов

Ранжируя зло (выбор из двух зол предполагает «меньшее» и «большее») всегда надо помнить, что речь всё равно о пропорциях дерьма, и «конфетке» там взяться неоткуда.

Мартин Нимёллер ненавидел коммунистов — они предполагали «атеистическое мышление», что ему — лютеранскому пастору — являлось невообразимым и невозможным. Ломало персональную «картинку мира». На евреев ему было, в основном — всё равно, но вот к «евреям крещённым» он, естественно, благоволил. Опять же потому, что сам — пастор.

Его личная встреча с Гитлером, по собственным воспоминаниям, состоялась в «тёплой дружественной обстановке». Автобиография Нимёллера получила положительные отзывы в нацистских газетах и стала бестселлером (ибо он — бывший героический штурман и командир боевой субмарины в Первую мировую, рассматривался как одна из фигур, потенциально способствующих объединению церкви под эгидой Рейха). Нимёллер — экс-военный и консерватор — не смог на тот момент возвыситься над суетным и преходящим во имя Небесного, и очень рассчитывал на «возрождение Германии» в грохоте обязательно грядущих побед.

Читайте также

Битва за Севастополь: ВСУ мобилизуют британских инструкторов, подводные дроны «Толока TLK 1000» и боевых водолазов Черное море становится полем сражения самых передовых военных технологий

Короче говоря, нацистов Мартин Нимёллер категорически приветствовал, единственно — слегка не соглашался с «Арийским параграфом», сужающим его паству — евреев-христиан. А так-то остальные, может и страдают, но тому есть логичное объяснение — давнишнее «распятие Христа». «Маленькое несогласие» Нимёллера потом его завело по-большому — с 1938 по 1945 годы в концентрационных лагерях Заксенхаузене и Дахау (освобождён американцами). Хотя поначалу в статусе «почётного содержания под стражей», а перед самой Второй мировой войной он осознанно подавал заявление с просьбой отправить добровольцем на подводную лодку (отказано).

Этому человеку дорого пришлось заплатить за свой первоначальный выбор с «пропорциями зла» — и не только годами лагерей. В 1947 году Нимёллеру было отказано в признании «жертвой нацистов», ему припомнили тогда всё. Говорили — «обеляет себя». Но он продолжал идти наперекор уже новой «удобной позиции», превратился в одного из ярчайших лидеров в борьбе за разоружение, что в эпоху холодной войны воспринималось, в лучшем случае, чудачеством.

На фото: камера, в которой сидел пастор Мартин Нимёллер, здание тюремной камеры лагеря, Мемориал и музей концлагеря Заксенхаузен, Ораниенбург, графство Оберхафель, Бранденбург, Германия. (Фото: Joko/imagebroker.com/Global Look Press)

Читайте также

Теракты «проукраинских» банд — попытка Запада вернуть Россию в 90-е Бандеровское подполье перестанет существовать с ликвидацией Буданова и Залужного

Упрекать Нимёллера? Лишь тем, кто сам никогда не ошибался в решениях, иногда оказывающихся кирпичиком-прологом чудовищных событий. Разговор здесь лишь о том, что надобно уточнить одно эпическое повествование, которое разошлось настолько широко, что давно уже существует своей отдельной судьбой. Это не для умаления, возможно так, оно прозвучит даже более трагично.

«Когда нацисты забрали коммунистов, я молчал — я ведь не коммунист. Когда они посадили всех левых, я молчал — я ведь не левый. Когда они забрали всех профсоюзных деятелей, я не протестовал — я ведь не профсоюзный деятель. Когда они забрали всех евреев, я молчал — я ведь не еврей. Когда они забрали меня — некому было протестовать».