«Мультикультурализм — это тупиковая стратегия»

Президент Франции Николя Саркози заявил 10 февраля, что политика мультикультурализма провалилась. Об этом он сказал после аналогичных выступлений премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона и канцлера Германии Ангелы Меркель.

«Мой ответ — безусловно, да, это провал», — сокрушается Саркози. Президент считает, что если человек приезжает во Францию, он должен стать частью французской нации, а если не собирается этого делать — желанным гостем в стране не станет.

Как подчеркнул президент, Франция не будет менять свой образ жизни, не станет пересматривать концепцию равенства мужчин и женщин и не смирится с тем, что кто-то может запретить девочкам ходить в школу. Кроме того, французы, по словам президента, не хотят, чтобы люди молились на улице у всех на виду.

«Мы были слишком озабочены идентичностью того, кто приезжает в страну, и обращали недостаточно внимания на идентичность страны, которая принимает приезжего», — сказал Саркози.

Ранее с аналогичным заявлением выступила канцлер Германии Ангела Меркель. «В начале 1960-х наша страна пригласила иностранных рабочих в Германию, и сейчас они здесь живут. Некоторое время мы сами себя обманывали и говорили себе: „они у нас не останутся, когда-нибудь они уедут“, но так не произошло. И, конечно же, наш подход состоял в мультикультурализме, в том, что мы будем жить рядом и ценить друг друга — этот подход провалился, совершенно провалился».

Вместе с тем, немецкий канцлер подтвердила, что Берлин заинтересован в рабочей силе и хочет создать для приезжих хорошие условия.

«Мы не должны быть страной, которая создает у внешнего мира представление, что здесь не хотят видеть тех, кто не может сразу заговорить по-немецки, или не был воспитан в немецкоязычной среде», — подчеркнула Меркель.

Чуть позже её поддержал премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон, призвавший к переходу к «мускулистому либерализму»: «Если мы хотим преодолеть эту угрозу (доморощенный исламский экстремизм), я думаю, пора перевернуть страницу с провалившимися методами прошлого», — сказал он.

В то же время российские лидеры не видят ничего плохого в «методах прошлого». Президент России Дмитрий Медведев объявил сегодня, 11 февраля, что для России неприемлем тезис о неудаче сосуществования различных культур.

«Нам нельзя дать себя спровоцировать на рассуждения по поводу краха мультикультуры!», — предупредил он на встрече с руководителями национальных культурных объединений и учеными-этнографами Башкортостана.

Медведев отметил, что сейчас в Европе на эту тему, на тему краха мультикультуры, много рассуждают.

«Если говорить о крахе мультикультуры, то можно уничтожить традиции, а это опасная вещь, и в европейских государствах это тоже должны понимать!», — решил поучить Европу президент.

Первым тему краха мультикультурализма «вывел в свет» экс-член правления Бундесбанка Тило Саррацин. После публикации книги «Германия самоликвидируется» и последовавшего бурного скандала ему пришлось уволиться. Однако идея, первоначально вызвав отторжение, теперь широко обсуждается в правящих кругах Европы. Среди противников мультикультурализма оказались как левые, так и правые политики. Можно сказать, что эта идея сплотила европейцев.

Сам Тило Саррацин выдвигает три тезиса: Германия «сжимается». Каждое последующее поколение на треть меньше, чем предыдущее. Второе — чем беднее и необразованнее семья, тем больше в ней детей. И третье — политика страны в корне неверна. У автора нет претензий к выходцам из Восточной Европы, Вьетнама и Китая, его беспокоят «понаехавшие» из мусульманских стран.

Европа последовательно наступает на права меньшинств на их «культурные особенности». Во многих странах ЕС законодательно запрещены операции так называемого «женского обрезания» — когда в ритуальных целях девочкам удаляют внешние половые органы (к примеру, в Египте обрезанию подвергаются 95% девочек). Кроме того, в школы не пускают в хиджабах, что так же вызывает протесты. В свою очередь местное население, скажем, в Швейцарии, активно противодействует строительству минаретов.

Аналогичные запреты, кстати, действуют и в некоторых мусульманских странах. Например, в Казахстане тоже запрещено ходить в школы в хиджабах. Нельзя, как, например, в Москве, резать животных в черте города — даже во время крупных мусульманских праздников.

Обычно «мультикультурализм» критикуется справа, сторонниками ограничения миграции. Однако о провале этой политики говорят и левые публицисты. Директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий рассказал «Свободной прессе», почему бережное отношение к национальным особенностям разжигает рознь между народами.

«СП»: — В Европе постепенно отказываются от мультикультурализма. Действительно ли для этого есть все основания?

— Мультикультурализм — это тупиковая стратегия. Беда в том, что те замены, которые ему предлагаются, не обязательно будут намного лучше. Проблема в том, что в обществе нужна не только культурная интеграция — либо через сохранения национальных особенностей, либо через ассимиляцию — а в том, чтобы включить людей на достойные места в социуме, и обеспечить обществу дальнейшее развитие.

В этом случае все культурные проблемы будут решаться сами собой. Проблемы мультикультурализма не существовало в Европе в 60−70-х годах, при том, что количество иммигрантов было достаточно высоким. Сейчас задним числом сторонники мультикультурализма пытаются сделать вид, что это решалось за счёт принудительной ассимиляции: раньше было плохо, а потом стало хорошо.

На самом же деле было совершенно по-другому: пока действовало социальное государство, «welfare state», проблем не было. Люди приезжали и включались в общество. В той мере, в которой они интегрировались, они осваивали язык, культуру, ценности, традиции, образ мысли и так далее. В то же время, продолжая оставаться общиной, они сохраняли какие-то свои особенности.

Приведу в пример общину евреев, эмигрировавших в Глазго, в Шотландию в начале XX века. Они превосходно были включены в местное общество, при этом не ассимилировались, не перемешивались с местными. При этом они были искренними патриотами не только Англии, но и Шотландии. Есть фотография, где они сняты в хоральной синагоге в Глазго после Первой мировой войны. Половина ветеранов на фото стоит в килтах, но на головах при этом ермолки. Вот образ нормальной интеграции без ассимиляции.

«СП»: — То есть межнациональные проблемы начались позже? С чем это было связано?

— Как раз с отменой социального государства. На самом деле главный интегратор — даже не экономика, а совместный труд. Совместный не обязательно значит коллективный — это может быть и специализация, разделение труда.

«СП»: — Соучастие в экономике?

— Скорее в воспроизводстве общества. Можно участвовать в экономике так: иметь пакистанскую лавочку, в которую заходят только пакистанцы, и тогда её хозяин будет жить в своём маленьком мирке, и никакой адаптации к новым условиям у него не будет.

«СП»: — А можно иметь итальянскую пиццерию, но в которую ходят все.

— Да, это уже принципиально другой тип экономической деятельности. Выбор такой: или вы включены в это общество, или у вас есть лишь возможность создавать ниши «спиной» к этому обществу. Нарастание этнических проблем хронологически идёт рука об руку с процессом неолиберальных реформ. Взаимосвязь существует однозначно.

«СП»: — Если эту ситуацию примерить на Россию — у нас де-юре та же политика мультикультурализма, «россияне», «многонациональный народ», соответственно, те же проблемы.

— В Советском Союзе национальный вопрос не был такой большой проблемой, пока существовало советское социальное государство. Да, очаги напряженности, безусловно, были — иначе б не вспыхнули конфликты между армянами и азербайджанцами, или между абхазами и грузинами. Нельзя сказать, что в СССР был полный межнациональный мир — но была реально работавшая модель интеграции, которая устраивала большую часть населения, и позволяла проблемам либо не обостряться, либо постепенно сходить на нет.

«Дружба народов» не была фикцией — хотя, конечно, сильно отличалась от пропагандистской картинки, реальность была где-то посередине. А сейчас какую картинку не нарисуй — она не будет иметь отношения к реальности.

Национальные проблемы России, таким образом, это последствия распада социального государства. Люди пытаются находить «safety nets» — «сети взаимопомощи», в том числе по национальному признаку. Это кажется наиболее простым выходом, но часто оказывается, что такая поддержка иллюзорна. Но психологически так комфортнее.

При этом когда говорят — «вот, у кавказцев есть национальная солидарность, а у нас, русских, нет» — в том-то и дело, что такие сети у больших народов развиты не так сильно, как у малых. У англичан она развита? У немцев? Гитлер в своё время жаловался на слабую солидарность немецких диаспор.

Когда социального государства нет, остаются два механизма — рынок и этническое самосознание. Одно другому противоречит, но происхождение может стать конкурентным преимуществом.

Никакая культурная политика сама по себе эту ситуацию не исправит. На мой взгляд, интеграция лучше, чем мультикультурализм, потому что она связана с модернизацией, с развитием общества. И это двустороннее движение. Мультикультурализм не только обособляет нацменьшинства, он обособляет и большинство, препятствует восприятию нацменьшинств.

«СП»: — Общности получаются совершенно обособленными?

— Да. Вот был совершенно замечательный «плавильный котёл» Одессы, где украинцы, русские, евреи создали свою своеобразную субкультуру. Там большинство восприняло какие-то элементы культур армян, евреев, греков, других меньшинств. Аналогичный процесс наблюдал в ЮАР — там человек явно родом из бантустана в разговоре время от времени вставляет слова из идиша — на соседней улицы жили хасиды, с которыми они взаимодействовали. При этом ни хасиды, ни негры никуда не исчезли.

А мультикультурализм — это такой культурный апартеид, где все должны сохранять свои особенности, следить, чтобы их никто не обидел, результат мы видим — рано или поздно это перестаёт работать. Это был такой леволиберальный ответ распаду социального государства, с помощью которого пытались сделать вроде бы то же самое, но как-нибудь подешевле.

«СП»: — В итоге мы имеем межнациональные конфликты.

— В итоге в той же Европе национальные общины распались на две части, это очень чётко видно, например, по туркам в Германии. То же самое с арабами во Франции. Первая часть, как ей положено согласно идеологии мультикультурализма, ходят в школы в хиджабах, не воспринимают язык, культуру. Вторые — вполне взаимодействующие с французами и немцами люди. Вплоть до того, что девочки арабского происхождения побеждают в конкурсах красоты — и, естественно, не носят при этом паранжу. И эти арабы, и те — все из Алжира.