Неподсудные вершители судеб

16 ноября исполнилось 2 года с момента смерти в тюрьме юриста Сергея Магнитского. Об этом событии и его значении написано уже множество статей, власти США даже составили список невъездных лиц из России, имеющих отношение к этому делу, но больше всего общественность возмущает тот факт, что причастные к делу следователи и прокуроры так и не понесли никакого наказания и продолжают свою работу. В следственных изоляторах продолжают гибнуть люди, а сама судебная система России пользуется крайне невысоким доверием со стороны населения. Завершающим штрихом в этой картине являются менее полпроцента оправдательных приговоров, выносимых в наши дни по судебным делам (к слову: в сталинской России их было 10−12%).

Одним из последних «достижений» нашей судебной системы стало уголовное дело против активиста «Другой России» Дмитрия Путенехина, больше известного под псевдонимом «Матвей Крылов»: 28 октября в Тверском суде Москвы были вынесены приговоры участникам столкновений на Манежной площади. Игорь Березюк, Кирилл Унчук и Руслан Хубаев получили от 3 до 5,5 лет лишения свободы. Когда прокурор Алексей Смирнов на крыльце здания суда общался с журналистами, Дмитрий взял бутылку с минеральной водой и прямо перед камерами плеснул ею в лицо прокурору, прокричав известный нацбольский лозунг «Не забудем, не простим!». Алексей Смирнов тут же, вернувшись в здание суда, написал заявление о том, что его жизни якобы угрожали, а криком активиста было «Смерть прокурору!».

(Загружено пользователем nabludau на сайте youtube.com)

Результат не замедлил себя ждать:

1 ноября суд арестовал Дмитрия на срок до 30 декабря, в его отношении было возбуждено уголовное дело по части 2 статьи 296 УК РФ «Угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия», предусматривающей до двух лет лишения свободы.

Следует отметить, что всего за несколько дней до инцидента с прокурором Смирновым у Дмитрия Путенехина закончился условный срок, который он получил ранее за участие в захвате приемной МИДа нацболами в 2008 году.

Как сегодня обстоят дела с его делом, корреспондент «СП» выяснил у девушки Дмитрия Ирины Токай:

— У Димы все относительно нормально, но мы не можем общаться. Я видела его в понедельник в Тверском УВД, когда его конвоировали из автозака в кабинет для следственных действий и обратно, — буквально пару раз по полминуты. Следователь дал мне бумагу, по которой я могу его один раз посетить, и я думаю, что сделаю это в начале следующей недели, поскольку на этой я его уже видела, а когда будет следующий раз, неизвестно.

«СП»: — Как вы поддерживаете связь?

— Мы можем общаться только через адвоката и платный сервис отправки в СИЗО электронных писем. Его распечатывают и в течение дня отдают, потом обратно приходит отчет, что письмо доставлено. За 50 рублей можно даже фотографию приложить. Он также может написать письмо от руки, его отсканируют и пришлют в ответ. Вчера я в первый раз воспользовалась этой возможностью.

«СП»: — А каковы условия содержания?

— Вчера его привезли на Бутырку и посадили в общую камеру — их там 11 человек. Он говорит, что у него все хорошо, ребята тоже хорошие (смеется — прим. «СП»), поэтому я за него не переживаю. Плюс сегодня по нашей просьбе туда должны были пойти члены общественной наблюдательной комиссии проверить условия содержания.

«СП»: — Вы чувствуете поддержку?

— Конечно, за последние 2 недели с нами связалось очень много людей, в том числе из-за рубежа. В понедельник в Мюнхене проходил одиночный пикет в его поддержку, Сыктывкар, Новосибирск устраивают акции. Свою инициативу проявило поэтическое сообщество: на следующей неделе будет поэтический концерт в его поддержку. Также 26 ноября состоится выставка художников, с которыми Дима общался и дружил. Мы надеемся, что нам согласуют пикет в эту субботу. Люди регулярно пишут, предлагают свою помощь. Одна девушка помогала нам снимать ролик по Димке. Журналисты помогают: приходят на суд, освещают ситуацию.

«СП»: — Она кажется парадоксальной: когда Дмитрий облил прокурора водой, тот стоял перед камерами, и всем было слышно, что на самом деле было сказано. При этом прокурор все равно заявил, что Дмитрий крикнул «Смерть прокурору». Вам хоть как-то объяснили это противоречие?

— В этот понедельник у Матвея состоялась очная ставка с прокурором, на которой тот заявил, что никаких претензий к Матвею не имеет, не помнит, что именно он кричал, не помнит лицо человека, который его облил, и признал, что фраза была не «Смерть прокурору!», т.е. угроза какому-то конкретному лицу, а «Смерть прокурорам!», и что, возможно, кричал ее совершенно другой голос и где-то из толпы. При этом присутствовал и наш адвокат, и сам Матвей. То есть с этой стороны состав преступления не понятен совершенно. Дальше из следственных действий нас ожидает экспертиза воды из бутылки, которой воспользовался Дима. Если и там не окажется никаких вредных веществ, несущих угрозу здоровью человека, тогда уже будет абсолютно непонятно, из-за чего его держат под стражей. По самому оптимистичному варианту мы надеемся, что следствие переквалифицирует эту статью в административную, которую он уже отбыл, или хотя бы в 319-ю — «Оскорбление представителя власти».

«СП»: — Есть надежда, что Дмитрий будет освобожден из под стражи до 30 декабря?

— Мы подали жалобу на форму пресечения, и предварительно кассационное рассмотрение назначено на 6 декабря в Мосгорсуде. Но это будет рассмотрение именно меры пресечения, виноват ли Дима по 296 статье, рассматриваться не будет. Мы надеемся, что его выпустят раньше, но понимаем, что с нашей судебной системой все не так просто, и, возможно, на него навесят что-нибудь еще, просто чтобы как-то оправдать свои действия.

Ситуацию оценивает Бывший Генпрокурор РФ Юрий Скуратов:

— Состояние нашей судебной системы неизменно уже длительное время, и ее оценка нашими зарубежными коллегами не менялась: она явно не соответствует принципам правового демократического государства, коррумпирована и подвержена «телефонному праву». Судебная реформа, в общем-то, не привела к заметному изменению ситуации. Что касается случая с этим молодым человеком, то речь идет о показательном процессе: власть предержащие и прокуратура встревожены таким радикальным несогласием с позицией суда, и, конечно, испытывают желание пожестче наказать такого рода проявления нетерпимости. Я их также не приветствую, но в любом случае при выборе наказания надо учитывать и эмоциональное состояние обвиняемого, ведь мало кто вспомнил о том, что повод, чтобы выразить свой протест был реальный. Действительно имела место попытка незаконного прекращения дела по убийству Свиридова. По сути, ущербная позиция уголовной юстиции сама и спровоцировала эти проблемы — вот, кто главный провокатор. Почему-то серьезно так и не разобрались с теми, кто пытался незаконно замять это дело, а акцент сделали на этом молодом человеке, но я повторю, что здесь речь идет о демонстративном выборочном наказании и причины его понятны.

«СП»: — Раз наказание демонстративно, может ли факт наличия видеозаписи, из которой ясно, что на самом деле было сказано, не быть принят во внимание, и юноша все равно получит срок?

— Во-первых, угроза, даже если она и была, должна быть реальной, а не эмоциональной. Во-вторых, надо устанавливать, что он на самом деле прокричал, и проводить полноценное расследование.

«СП»: — Но имеет ли это какое-то значение, если процесс показательный?

— Но какие-то внешние правила приличия должны же быть соблюдены: их нельзя просто проигнорировать. В любом случае, он же облил его водой — это должно неким образом квалифицироваться — как определенное хулиганство.

Мнение адвоката Владимира Жеребенкова:

— У меня впечатление, что у нас нет независимого следствия как такового. К сожалению, мы построили вертикаль власти, и у нас решают не следователи и их руководители, а стоящие над ними чиновники, которые, может быть, даже не имеют никакого отношения к следственной работе. Наши следователи полностью ангажированы. Если раньше в старом УК было понятие «независимость следствия»: он сам принимал решения по основным действиям: предъявление обвинения, арест, прекращение уголовного дела, то сейчас таких полномочий нет: как ему скажут сверху, так оно и будет.

К сожалению, в результате качество следствия оказалось на крайне низком уровне, и это чувствуется. Почему у нас сейчас возникает столько самосудов? Потому что люди не верят в справедливое расследование, а тем более в справедливое правосудие, поскольку оно либо ангажировано, либо действует по звонку или смотрит, как сверху кивнут. Проблема в обществе назрела очень серьезная. Люди прекрасно знают, что наши суды выносят абсолютно непредсказуемые решения. Все реформы, которые происходили, сделали только хуже, поскольку все профессионалы, которые работали раньше, ушли из системы, их выдавили, поскольку основным критерием в этой реформе было одно: «Либо ты „стучишь“ и помогаешь нам, либо ты не работаешь». Люди принципиальные, опытные не захотели «стучать» на своих коллег и ушли. Осталась молодежь, которая является «пластилином», и высокопоставленные чиновники лепят из нее все, что хотят, лепят уголовные дела. Независимости, принципиальности и профессионализма нет абсолютно, и это общий характер системы.

«СП»: — Что с этим можно сделать?

— Проблема у нас одна: в системе возникла клановость. Раньше работали профессионалы, и если приходил руководитель из другого региона, это не означало, что на место других руководителей придут его друзья, то сегодня приходит руководитель — тащит всех своих. В результате, естественно, возникает круговая порука, все друг друга тянут и доказать какие-то незаконные действия невозможно. Пока это будет продолжаться, мы не добьемся объективного расследования, отстаивания наших прав и интересов, они будут думать только о своих интересах и своих правах.

«СП»: — Как же добиться того, чтобы они думали о наших?

— Честно скажу: рыба гниет с головы. Выводы делайте сами. Медведев начал определенные действия по реформированию этой системы, но ни одна реформа не нашла логического продолжения — все они замерзли и оказались лишь пиар-кампаниями, а выводов так и нет. К сожалению, у нас все реформы приводят только к ухудшению работы, лучше бы ничего не делали, а дали милиции отдохнуть, а то ее уже совсем замордовали этими реформами.

Между тем

Газета.ру, в статье, также посвященной нашей судебной системе, пишет:

«Сегодня судьи Тверского районного суда — Сташина, Ухналева, Криворучко — успешно продолжают свою смертоносную работу. В их руках тяжело больные люди: Наталья Гулевич, лишившаяся в тюрьме жизненно важного органа, Станислав Канкия, перенесший многочисленные инсульты. И Гулевич, и Канкия обвиняются в совершении экономических преступлений, они не осуждены, но много месяцев содержатся под стражей, медленно и мучительно умирая. И происходит это на наших глазах, в самом центре столицы нашей родины.

…в Пресненском суде города Москвы, наоборот, свершился акт гуманизации нашего правосудия: судья отпустил восвояси рецидивиста Владимира Тюрина, который приболел в тюрьме, немного там посидев. Тюрин был судим трижды: в 1974 году — за соучастие в групповом изнасиловании, в 1980-м — за соучастие в квартирной краже и злостное хулиганство, в 1985-м — за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность. В 1999-м в отношении Тюрина было возбуждено уголовное дело по факту подделки и использования загранпаспортов, однако дело почему-то закрыли. В ряде европейских стран Тюрин считается лидером братской ОПГ, его выдачи требовала Испания. Испанское правосудие инкриминирует Тюрину легализацию и отмывание денежных средств, полученных преступным путем, и организацию преступного сообщества.

Акт невиданной гуманизации пытливые наблюдатели связали с тем, что приболевший Тюрин является гражданским мужем оперной певицы Марии Максаковой, по удачному стечению обстоятельств видного члена «Единой России».

За две недели до перевода Тюрина под домашний арест солистка оперной труппы Мариинского театра Мария Петровна Максакова-Ингенбергс была введена в члены общественного совета при МВД РФ".

---

Выступление директора Института проблем глобализации Михаила Делягина «Чем Россия хуже СССР: суды и судьи» (03.11.2011).

Видео предоставлено сайтом nevex.tv