«Оккупай Арбат» под Булатом

Окажись вы сегодня в Москве на старом Арбате — ни за что не догадались бы, что тут тлеет одна из самых горячих точек нынешней российской политики. Праздно шатающаяся публика, уличные музыканты и художники, матрешки, танковые и летные шлемы на развалах. Все как всегда. И только у памятника одному из самых знаменитых обитателей арбатских переулков недавнего прошлого Булату Окуджаве народу побольше. Не сказать, чтобы много — человек сто пятьдесят. Народ по преимуществу молодой и даже юный. Тем не менее, на сегодня здесь эпицентр пока глухо ворчащего движения российского сопротивления, зализывающего синяки от полицейских дубинок, полученные 6 мая в битве при Болотной. Кто у подножия Окуджавы сопротивляется и чему? Это и отправился выяснять корреспондент «Свободной прессы».

Белые ленточки с надписями «Я за Россию без Путина» да десяток-другой полицейских фуражек вокруг — вот и весь здешний политантураж. Кто-то играет на гитаре. У бронзового Булата из подмышки торчит букет свежей сирени. Тихо и благостно. И только серый автозак, притаившийся метрах в двухстах в соседнем Плотниковом переулке, да четыре полицейских легковушки в Кривоколенном намекают, что не все так просто. Бдительное око Кремля незримо прощупывает каждого, кто пришел сюда в этот вечер. Дай только команду — «винтить» всех подряд «под Окуджавой» есть кому.

Сразу понятно: фокус власти с протестами местных жителей против вытоптанных газонов и антисанитарии, который привел в действие ОМОН на Чистых прудах и «Оккупай Абай» вынужденно превратил в «Оккупай Арбат», здесь не пройдет. Во-первых, вокруг и так — ни травинки, один асфальт и брусчатки. А во-вторых, протестанты удивительно дисциплинированы и аккуратны. Настолько, что закрепленный скотчем на столбе самодельный плакат с надписью: «Просьба от местных жителей: не мусорить и соблюдать относительную тишину» кажется излишним. Ни бумажки, ни окурка под ногами. Да и беседуют как-то вполголоса.

Единственное шумное действо — время от времени раздаются дружные аплодисменты. Например, когда сюда подошла 84-летняя известная правозащитница Людмила Алексеева. Но не задержалась, с группой сопровождающих тут же отправилась куда-то по делам. Или поэт и композитор Илья Резник. Тот с букетом огромным роз вынырнул откуда-то из арбатских переулков. Девчонки-протестантки ахнули, увидев знаменитую на всю страну ухоженную, седую гриву. Одна даже крикнула: «Что привело вас к нам»? Увы, ничего. И Резник, не удостоив белоленточников даже взглядом, сквозь их толпу двинул куда-то в сторону театра имени Вахтангова.

Чтобы разобраться, что тут и к чему, следовало отыскать ветеранов «движения сопротивления». Непродолжительные поиски свели нас очень быстро. Ветеран оказался ветераншей — Настей Зиновкиной, студенткой 3-го курса колледжа из Питера. Худая и бледная от многосуточного недосыпа. Прикатила в Москву как раз к 6 мая. На Болотной и началась ее личная битва с Путиным.

«СП»: — Настя, с чего ты вдруг все бросила и рванула в Москву? Так сильно Путина не любишь?

— Не люблю. Вообще-то я монархистка. Считаю, что в нынешних условиях настоящую монархию в России не восстановить. Но нынешний режим все равно менять нужно.

«СП»: — А что взамен?

— Вы спрашиваете так, как будто сами из движения «Наши». Там разберемся.

«СП»: — На эту акцию протеста тебя кто позвал?

— Никто. Я до нынешней зимы вообще ни в какой политике не участвовала. 5 декабря возвращалась по Невскому от подруги. Смотрю: толпа людей, ОМОН. Оказалось, митинг «За честные выборы». Послушала и осталась. Потом сказали, что новая акция собирается в Москве, чтобы испортить инаугурацию Путина. Села и поезд и приехала.

«СП»: — И сразу на Болотную?

— Почти. В толпе оказалась рядом с Навальным. Вместе с ним уселась перед Большим Каменным мостом. Потом вместе пошли на прорыв к Кремлю.

«СП»: — Так тебе и дубинкой перепало?

— Все ноги под джинсами синие. Ерунда все это. Я раньше думала: в полицию попасть — это ух! А теперь привыкла. Подержат несколько часов и отпускают. Мы снова сюда.

«СП»: — Сколько раз тебя забирали в полицию в эти дни?

— Раз тридцать, наверное. Это если с Астраханью считать.

«СП»: — Ты и в Астрахань ездила? Протестовать против фальсификации выборов тамошнего мэра?

— Ездила. Люди там на нас так смотрели… «Молодцы, — говорят. — Мы бы тоже с вами. А нас не расстреляют»? Потом осмелели.

«СП»: — Ладно, расскажи, как тут живете? Спите, например, где?

— Спальники есть.

«СП»: - Откуда?

— Добрые люди купили. Только прошлой ночью полицейские и заснуть не дали. Мы только легли возле памятника — растолкали. Говорят: «Не положено тут спать».

«СП»: — Ну и…

— Убрала спальник, пошла в соседнее кафе «Му-му». Только уснула за столом — опять полиция. Вставай, мол, мешаешь посетителям. Пришлось уехать в другое кафе, подальше. Там и поспала немного.

«СП»: - А мыться, например, где?

— Ребята и девочки из Москвы иногда приглашают домой. Недавно у одной помылась. А потом с мокрыми волосами помчалась обратно. Боялась: вдруг лагерь разгонят, а я и не буду знать, на каком месте снова соберемся.

«СП»: — А еда, питье?

— Кто-то приносит. Кто-то покупает на свои. Жители арбатских домов кормят. Не голодаем, в общем.

«СП»: — У тебя нет ощущения, что все это впустую? Что мало вас очень и становится все меньше?

— Все это точно не зря. Каждый день все новые люди подходят, расспрашивают, поддерживают. Бывает, присоединяются. Вчера, например, так остались два новых парня. Из армии возвращались, ни про какой «Оккупай Арбат» не слышали. А поговорили с нами и отложили возвращение домой. Тут такое чувство свободы возникает… Ничего не страшно.

«СП»: — Настя, а родители тебя потом в Питере не выдерут за это путешествие, как сидорову козу?

— Да нет, они меня поддерживают. Звонят по телефону. Даже просят: «Ты там узнай, когда у нас городе будет свой митинг. Мы придем».

Фото: *