«Стране нужна мягкая диктатура, как при Колчаке и Деникине»

Сегодня Русская православная церковь вольно или невольно оказалась втянута в политику. Процесс над группой Пусси Райт воспринимается многими именно как попытка церкви с помощью государства расправиться с «узницами совести». Обвиняют РПЦ и в попытках приватизировать «кусочек власти» и в непрозрачной коммерческой деятельности в ХХС, ругают за лоббирование введения в школе основ религии, а патриарх Кирилл стал участником не одного скандала в СМИ.

Известный православный миссионер, игумен Сергий Рыбко отвечает на злободневные вопросы.

«СП»: — Вы считаете, что Православная церковь должна объединиться с государством для того, чтобы оказывать влияние на процессы в обществе?

— В своё время по указанию Петра I нас уже присоединяли к государству. Причём у церкви согласия никто не спрашивал. Материально церковь выиграла, но в православном богословии этот период был признан достаточно мрачным. Развиваться мы могли с большим трудом. Внутренняя демократия в РПЦ, которая называется соборность, была полностью уничтожена, подчинена обер-прокурору, который порой был вообще не верующим человеком, масоном или протестантом.

Нам бы не хотелось снова вступать в такие отношения, потому что любая связь с государством означает на деле подчинённость ему.

Другое дело, что церковь находится в обществе. И так или иначе её миссия в том, чтобы влиять на общество, а не замыкаться в самой себе. И что плохого в том, что в армии будет священник, который постарается прекратить дедовщину, привить солдатам христианские взгляды на жизнь. Или в школе учитель расскажет детям об основах культуры и истории их страны, связанных с православием.

«СП»: — Часть оппозиции не может простить РПЦ и лично патриарху Кириллу, что он призвал голосовать за Путина. Действительно, стоит ли церкви становиться на сторону одной из политических сил? Не правильнее ли оставаться над схваткой?

— Я настоятель 5 храмов в Москве. Ни в один из них не приходило никакой директивы о том, чтобы склонять верующих голосовать за кого-то. В современном обществе подобная рекомендация даже со стороны священника может вызвать обратную реакцию. Мы это прекрасно понимаем. Православная церковь по сути много лет была вне закона вообще. Поэтому сейчас нам нелегко. Мы учимся жить в новом обществе, ощущать себя в правовом поле.

Сегодня церковь пытаются представить, как сборище корыстолюбцев и лицемеров. Вот, например, раздули историю вокруг коммерческих объектов на территории Храма Христа Спасителя. Однако почему-то никто не говорит, что этот храм юридически церкви не принадлежит.

Это собственность Москвы. Со всех бензоколонок и сувенирных лавок прибыль получает город. Есть там у нас одна скромная лавка, в которой торгуют в основном книгами и недорогими иконами. Священников в этот храм пускают послужить, провести епархиальные собрания. Святейшему патриарху Кириллу разрешают устроить в специальном зале праздничную трапезу в день ангела. А если я захочу там что-то отпраздновать, с меня такую сумму сдерут, которой я никогда в своей жизни не видел.

«СП»: — Почему так получилось, что главный храм России не принадлежит РПЦ?

— Насколько мне известно, мэр Юрий Лужков сам предложил патриарху Алексию II восстановить Храм Христа Спасителя. Лужкову было нужно только благословение, а деньги он сам собирался найти. Нельзя сказать, что эта идея тогда сильно понравилась патриарху. В 90-х годах церковь остро нуждалась в новых церквях, а на деньги, которые потратили на возведение Храма Христа Спасителя, можно было построить десятки храмов по всей стране. Но представьте, как бы патриарх выглядел, если бы отказался благословить начинание Лужкова. Тут же появилось бы множество статей, что патриарх не благословляет восстановление главного храма дореволюционной России. С тех пор этот храм принадлежит городу. Тем более, что на его содержание постоянно требуются большие деньги. Но всё-таки это храм, он освящён, поэтому любые кощунственные выходки в нём недопустимы.

«СП»: — На ваш взгляд, правильно ли было заключать под стражу участниц Пусси Райт и судить их за «панк-молебен»?

— Когда это только случилось, я был настроен почти так же благодушно, как о. Андрей Кураев, который советовал покормить этих девок блинами и отпустить домой. Однако потом узнал, что они уже не первый раз оскверняли храмы, увидел эти жуткие кадры из зоологического музея, где они совокуплялись при малолетних детях. Как можно девок, потерявших стыд и совесть, называть жертвами режима? Кстати, на эту тему очень хорошо высказался один из музыкантов группы «Чайф»: с какой стати эти никчёмные засранки стали узницами совести?

Я много общаюсь с молодыми ребятами, рок-музыкантами. Их возмущает, что этих девиц называют панк-группой. Никакого отношения к панк-року они не имеют. Это обычные гламурные дуры, которые зарабатывали себе скандальную известность.

Меня, как верующего человека, их выходки оскорбляют и я считаю, что их надо наказать, чтобы они задумались о содеянном. Прости их сегодня, и завтра десятки таких же девок запляшут по православным храмам.

Кстати, в дореволюционной России были законы, защищающие такую тонкую область человеческой жизни, как религия. Оскорбление чувств, как христиан, так и представителей других конфессий каралось достаточно серьёзно. И чтобы ни говорили сегодня адвокаты этих девиц, за хулиганство в церкви нередко сажали в тюрьму.

«СП»: — Какое наказание за проступок Пусси Райт кажется вам адекватным?

— Сейчас нагнетается истерия, что им дадут 7 лет. Но такой срок им никто не даст. Я думаю, что они заслуживают два года общественных работ. И штраф в несколько миллионов рублей. Они уже приносили извинения верующим, хотелось бы чтобы они поняли свою вину и искренне раскаялись.

«СП»: — Как вы относитесь к протестным акциям? На них довольно много молодёжи, которая поддерживает антиклерикальные лозунги. Чем вы это объясняете?

— Думаю, там немало искренних молодых людей, которые не понимают, что сегодня действия против государства могут привести к развалу страны. Ещё Достоевский говорил, что молодые люди кидают бомбы в чиновников, чтобы понравиться девушкам.

Лет 35 назад меня тоже переполняли протестные эмоции. В школе я организовал анархо-террористическую группировку. Мы украли пишущую машинку и печатали листовки. Было жутко интересно. Потом несколько лет примыкал к движению хиппи. Нас били, сажали в тюрьму. Но мы не отступались от своих убеждений. Будь я сегодня молодым, я бы тоже, наверно, выходил на улицу. Но, думаю, большинство из тех, кто сегодня искренне протестует на улицах, рано или поздно тоже придёт к Православию. Кстати, из бывших моих знакомых хиппи почти все сейчас стали православными людьми. Многие теперь священники.

Другое дело, что эмоции молодых людей сегодня нередко используют те, кто добиваются своих личных целей, зарабатывают деньги на борьбе с государством и церковью.

Россия сейчас переживает сложный период междупутья. После революционных событий к нормальной жизни возвращаться всегда трудно. Я думаю, мы идём по наименее болезненному пути. Страна нуждается в сильной руке, диктатуре, если угодно. В такой же мягкой диктатуре, какая была при Колчаке и Деникине.

«СП»: — Если бы вы обладали законодательной инициативой, какие три закона вы бы постарались принять в первую очередь?

— Я не решусь отвечать на этот вопрос. Я не юрист. Я могу предложить только духовно-нравственные методы исцеления общества. Священникам запрещено быть в Государственной Думе, занимать управляющие должности. Исключения допускаются в отдельных случаях, когда ситуация патовая. Есть поселения, где православный священник единственный человек, которому доверяют. Поэтому клирикам там разрешено выбираться в муниципальные депутаты.

«СП»: — А вот недавно от лица православной общественности была выдвинута инициатива уголовного преследования за мужеложство.

— Я не поддерживаю таких инициатив. Бороться с этим пороком надо, но не с помощью уголовного наказания. Другое дело, когда содомиты совращают малолетних. Тут я вообще за суд Линча. Если доказана вина — надо судить прямо на улице.