Минобороны планирует информационные войны

В расширенном заседании коллегии Министерства обороны РФ, запланированном на 17 марта, впервые принимает участие нынешний Верховный главнокомандующий Вооруженными силами РФ, президент страны Дмитрий Медведев.

— Рассматривается вопрос об итогах деятельности Министерства обороны в 2008 году, а также перспективы развития информационных и телекоммуникационных технологий в оборонном ведомстве, — сообщил журналистам врид начальника управления пресс-службы и информации Минобороны РФ полковник Александр Дробышевский.

О первостепенной важности этого направления реформ в армии корреспондентам «СП» рассказал руководитель Центра военного прогнозирования Института политического и военного анализа (ИПВА), кандидат военных наук полковник Анатолий Цыганок.

«СП»: — Чем определяется актуальность для Российской армии разработки информационных и телекоммуникационных технологий?

— Начать, скорее всего, следует с того, что эта проблематика актуальна в первую очередь для государства в целом. Информационная война стала реальностью современного мира. Против России она идет уже давно. И мы ее проигрываем.

«СП»: — Можно пояснить на конкретном примере?

— На первоначальном этапе агрессии против Южной Осетии грузинская сторона выиграла информационную войну с нами. Она сумела навязать Западу свою информационную парадигму. Одна только эта ситуация показывает, что имеющиеся на сегодня у России информационные структуры недостаточны. Управление Президента РФ по межрегиональным и культурным связям ни по численности персонала, ни по кругу своих полномочий не может осуществлять всю необходимую работу по информационному противодействию и ведению информационной войны. Совет Безопасности РФ оказался к этой войне не готов. К информационной войне не приспособлены ни МИД, ни подотчетный ему Росзарубежцентр. Пресс-центр министерства обороны России в информационной войне в августе 2008 года решал свои «важные задачи» на непрофессиональном уровне, например, просил иностранных журналистов помочь России прорвать информационную блокаду. Практически ни одна из этих структур не в состоянии выполнять полный круг задач по информации, дезинформации, нарушению информационных сетей, защите своих сетей, подаче нужных информационных блоков в ведущие информационные агентства и т. д.

«СП»: — Имеется в Российской армии какой-то научно-практический фундамент для построения информационной обороны?

— Могу привести мнение на этот счет первого заместителя начальника Генерального штаба Вооруженных сил России Александра Бурутина: «В современной войне важно добиться технологического и информационного превосходства, для чего уже недостаточно иметь хорошо вооруженную армию. Нужно еще сохранить возможности управления ею и координации действий ее подразделений. В то же время основная задача современной войны заключается уже не в том, чтобы вывести из строя боевые силы противника, а в том, чтобы подавить его системы управления. А этой цели можно добиться и без использования дорогого оружия, но с помощью более дешевых высоких технологий общего назначения, которые, к тому же, можно использовать не только в военное, но и в мирное время. Поэтому некоторые иностранные государства взяли курс на ведение информационных войн. Суть современных информационных атак заключается в том, чтобы с помощью информационной экспансии видоизменить внешние принципы общественного устройства и жизни общества. Это делается с помощью навязывания гражданам чуждых им моральных норм и культурных традиций. К сожалению, пока наши усилия направлены на защиту отдельных жизненно важных объектов. В то время как нужно строить взаимоувязанную систему информационной защиты».

«СП»: — Какой, на ваш взгляд, должна быть эта система?

— Мне представляется, что по итогам войны на Кавказе решением Президента России должны быть созданы специальные организационно-управленческие и аналитические структуры для противодействия информационной агрессии. Необходимо создать Информационные войска, в состав которых вошли бы государственные и военные СМИ. Цель Информационных войск — создание такого информационного пространства, которое делает международную реальность отвечающей российским интересам. Информационные войска должны решать три основные задачи — стратегический анализ, информационное воздействие, информационное противоборство. Они должны работать одновременно на внешнюю и внутреннюю аудиторию. Персонал Информационных войск слагается из дипломатов, экспертов, журналистов, писателей, публицистов, переводчиков, операторов, сотрудников связи, ВЭБ-дизайнеров, хакеров и др.

Для решения первой задачи необходимы: стратегический анализ сетей управления (вхождение в сети и возможность их подавления); контрразведка; мероприятия пo оперативной маскировке; обеспечение безопасности собственных сил и средств; обеспечение безопасности информации.

Для решение второй задачи необходимы: антикризисный центр; государственный медиахолдинг по связям с телеканалами и информационными агентствами, включающий телеканалы и информационные агентства «Голос России», «Маяк», ТРК «МИР», «РПР-Планета», «Russia Today», «Руссия аль Яум»; структуры по связи с общественностью; учебные заведения по подготовке специалистов в области прикладной журналистики, военной печати, журналистов радио и телевидения.

Для решения третьей задачи необходимы: центр определения критически важных информационных структур противника; физическое их уничтожение; радиоэлектронная борьба; психологические операции; системная контрпропаганда; сетевые операции (подготовка «хакеров»).

Информационная война — реальность геополитики. До сих пор этот фактор в огромной мере недооценивался российской политической элитой, как и ранее элитой СССР. В этой недооценке — корень очень многих проблем современной России.

«СП»: — А что вы думаете по поводу информационных и телекоммуникационных технологий при создании новой боевой техники?

— Это тоже важнейшая составляющая реформы армии. Здесь мы отстаем от многих стран.

«СП»: — А чья армия могла бы стать для реформатора Сердюкова технологическим образцом?

— Например, израильская, которая почти одновременно с российской участвовала в «своем» военном конфликте и продемонстрировала бесспорные боевые успехи. В первую очередь, благодаря блестящему оснащению. С 1997 года израильская армия перешла на цифровые технологии. Она сделала это первой в мире. Беспилотные самолеты постоянно передают картинку поля боя на мониторы в штаб конкретного батальона и в штаб Южного военного округа. Все, что видит солдат, видят и командующие. И уже они принимают решение, как действовать дальше, какими средствами поразить цель. ХАМАС не имел противовоздушных средств, поэтому авиация Израиля действовала в идеальных условиях. Но действовала всегда целенаправленно. Пилоты, а часто и танкисты получали координаты, откуда вел огонь противником, и в течение 3 — 4 минут после пуска ракет, наносили ответный точечный удар.

«СП»: — Чему можно поучиться российским военным у Израиля?

— Первое. Нам необходима армейская система ГЛОНАСС. В войне против Грузии эта система не работала. У нас было только 18 спутников, нужно как минимум 24, а в идеале — 36. Если система ГЛОНАСС появится, армейские части могут использовать высокоточное оружие. Оно у нас есть, но пока не применяется. Почему Грузия хорошо действовала в Южной Осетии? Она использовала систему GPS. В этой системе беспилотник выдает цели, GPS определяет координаты, передает артиллерии, и та наносит удар. Мы пока не можем так действовать, и это одна из самых главных проблем для российской армии. Второе. Мы должны как можно быстрее перевести нашу армию на цифровые технологии. У израильтян постоянно в воздухе беспилотники, которые передают картинку в штаб. И уже там решается, каким способом, какими средствами поразить цель, что использовать — самолет, вертолет, танк. Наша армия только средства связи переведет на цифровые технологии к 2015 году. США уже используют это 12 лет. Франция — 8 лет. Немцы в прошлом году испытывали свое цифровое вооружение. Третье. Наша армия не имеет вертолетов огневой поддержки. Бывший министр обороны принял крайне неудачное решение: забрать всю вертолетную авиацию из сухопутных войск и передать в ВВС. Теперь у нас нет армейской авиации, а в Израиле она активно используется. Четвертое.

Как я уже говорил, пришло время создавать информационные войска, которые должны быть готовы формировать общественное мнение, психологически подавлять противника, информировать и дезинформировать, а главное — защищать свои идеи и на собственной территории, и в оккупированных областях.

Фото [*]