Российская Византия: кризис Империи

История, если тщательно ее изучать, дает много пищи для размышлений, но что важнее — история может дать руководство к действию или показать, как делать нельзя. Есть мнение, что история повторяется, особенно, если схожи (враждебное) окружение, условия формирования государства и политической системы. Благодаря великокняжеской династии Рюриковичей Россия унаследовала внутренние и внешние признаки политической культуры Византии: православную веру и имперскую традицию. Петр I немного трансформировал эту систему, добавив европейского лоска и связей с (западной) цивилизацией. Формирование российской политической культуры и дипломатической традиции происходило на фоне бесконечных войн, как оборонительных, так и наступательных. Советские годы вытравили из властвующей элиты все этические принципы и на выходе мы имеем чистейший византизм нашей правящей элиты.

Стиль администрации В. Суркова был достаточно открытый. Решения и действия были простые, порою даже топорные, потому и эффективные. Травля несистемной оппозиции, жесткое управление системной оппозицией, молодёжные хунвейбины, причёсывание и выхолащивание политической системы, имитация политического процесса — все это стало характерными сурковскими инструментами, которые продолжают по инерции частично использоваться и сейчас.

Стиль администрации В. Володина пока только начинает вырисовываться, многое неясно, но одно можно сказать точно, судя по все отчетливей вылезающим из-под ковра, под которым происходит схватка бульдогов, клокам шерсти и когтям противоборствующих политических животных, вероятно, будет больше интриг и провокаций, аппаратных расправ и подковёрной борьбы. При этом нужно отметить готовность данной администрации искусно лавировать между политическими кланами и интересами, порою используя любые противоречия в свою пользу.

Откровенная травля несистемной оппозиции постепенно заменена на изящную маргинализацию, которая есть суть продукт предоставления оппозиции самой себе: стоило перестать централизованно троллить оппозицию, как она сразу показалась жалкой, то есть ларчик открывался не просто, а очень просто. Хунвейбины практически сошли на нет естественным образом после отмены финансирования. Обновление партийной системы будет довольно долгим и хаотичным, причём именно свободная конкуренция выявит лидеров. Конструкция политической системы практически не изменится: продолжится доминирование главной центристской силы вокруг которой будет сформировано ядро сателлитов-партий условно поддерживающих курс президента. Системную оппозицию, скорее всего, ждёт довольно печальная судьба.

Клановая война, начало которой было положено этой осенью известными коррупционными делами, оказалась достаточно опасной дорожкой, раз ступив на которую, можно уже никогда не остановиться. К сожалению, способом существования российского государства является коррупция, и это все прекрасно понимают. Теперь же тысячам людей пришедших во власть ради обогащения вдруг предложено стать Столыпиными. Это достаточно удивительно и мало кто верит в успешность этого мероприятия, кроме того, российская правящая элита быстро превращается в консервативную геронтократию со средним возрастом 55−60 лет, что тоже не может быть хорошим признаком: люди пенсионного возраста в принципе не способны претендовать на лавры Петра Аркадьевича.

Растёт «достойная» смена. Горстка молодых депутатов ГосДумы, кстати, все они экс-хунвейбины, постоянно проявляет себя самым непотребным образом: предлагают лишить медицинского обслуживания смертельно-больных, пытаются найти среди себе подобных самого тупого депутата и сравнить его с самым тупым гражданином, жадно заимствуют чужие диссертации и занимают кафедры ВУЗов и комитеты Думы, для работы в которых у них нет элементарной квалификации. При взгляде на это печальное зрелище невольно начинаешь думать, что единственный выход — кооптирование в системную политику несистемных оппозиционных политиков, которые имеют определённое моральное лидерство среди пресловутого «креативного класса», но мало кто из несистемных оппозиционеров готов на такие рокировки, так как годы травли сильно озлобили их против режима.

Вообще, присвоение морального лидерства и всякие попытки рассказать, что те или эти люди «лучше» — это довольно скользкая дорожка, потому что моральность сложно измерить, зато легко себя объявить святым, нужно всего лишь громче ударить себя в грудь пяткой, но, к сожалению, оппозиция именно так себя и представляет: большинство видных оппозиционеров искренне считают себя более моральными людьми, чем люди во власти. О том, чтобы сравнивать какие то профессиональные качества лидеров власти и оппозиции речи не идёт, видимо, обсуждать нечего. И это очень плохо, потому что даже очень моральный человек может оказаться бездарью в плане управленца.

Доклад о «конце массовых протестов» ФРГО отфиксировал, но не до конца проанализировал значение феномена массовых протестов. Власти сейчас надо быть особенно осторожной, так как в крупных городах сформировалась критическая масса людей, которые готовы выходить на улицы, если есть повод, и сила этих людей достаточно велика. На самом высшем уровне признана самоценность этих людей, их гражданская совесть и ум. Этих людей не будет становиться меньше, и их раздражение будет только нарастать…

Во времена расцвета империи власть в Византии не передавалась по наследству, но вместо этого государь выбирал наиболее способного преемника и вместе с ним правил, их тандем даже вместе изображали на монетах (ничего не напоминает?). Во времена упадка, когда борьба за власть обострилась до предела, государи, опасавшиеся за свой трон, в отчаянии дошли до того, что оскопляли практически всё своё окружение, делая его безвольным и послушным, лишая мужских гормонов, амбиций и потомства. Остаётся только надеяться, что до этого Россия не дойдёт, хотя оскопление, которое по понятным причинам невозможно, вполне удачно заменяют репутационными ударами и откровенным унижением.

Очевидно, что нынешний преемник уже не является политически актуальным, как бы он не старался удержаться в седле, делая реверансы в сторону инакомыслящих и инакоделающих. Согласно внутренней логике имитации политического процесса, для поддержания общественного равновесия, новым преемником должен стать политик патриотической ориентации, которому будет обязательно нужно отойти от своих прежних националистических взглядов, чтобы его возвышение в иерархии не стало финальным «раскачиванием лодки».

Программа будущего преемника, даже неофициального, вот то, что в настоящий момент является самым интересным. Пока что существующий «правильный» преемник не заявил никаких амбициозных программ кроме перевооружения армии, цели которого не совсем понятны, ведь вряд ли наше государство в настоящий момент способно вести какие-то крупные войны кроме краткосрочных локальных, вроде той, что была в Южной Осетии.

Во внешней политике традиции и практика изящного лавирования и манипулирования стабильно дают свои результаты: с Россией считаются, несмотря на то, что её военная и экономическая мощь, мягко говоря, весьма условна. Тем не менее, мы видим, как территория условной российской империи стабильно сокращается: 100 лет назад отпали Польша и Финляндия, 20 лет назад отпали страны бывшего СССР. Повторит ли Россия судьбу Византии, которая из империи-наследника Древнего Рима, владевшей практически всей территорией Средиземноморья, к концу своего существования стала слабым городом-государством, которое не смогло защитить себя от орд османов?

Фото: Александр Миридонов/Коммерсантъ