Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса Вконтакте Свободная Пресса в Одноклассниках Свободная Пресса на Youtube
Общество
8 марта 2013 11:12

Смерть — это просто улыбка

Корреспондент СП встретился с лидером трэш-шапито КАЧ — Сергей КАЧем

1037

Сергей КАЧ — один из самых скандальных музыкантов России. Его группа, играющая, по выражению самих музыкантов, «русский трэш», стала известна после того, как совместно с Ильей Лагутенко (лидер группы «Мумий Тролль») исполнила на вручении престижной музыкальной премии песню «Подвиг». В тексте песни содержались оскорбительные выражения в адрес известного продюсера «Фабрики звезд» Виктора Дробыша, ставшие поводом для многочисленных судебных разбирательств. Корреспондент «СП» встретился с Сергеем КАЧем и поговорил о современном музыкальном процессе, извечном конфликте Петербурга и Москвы, и митингах оппозиции.

СП.: — У тебя очень странный образ: интеллигент-очкарик, шокирующий публику провокативными, насыщенными обсценной лексикой, песнями. Что стоит за этим: возможность выделиться и запомниться, протест, или так звучит твой внутренний монолог?

За этим стоит тот, кто должен стоять за любым поэтом — Бог. Я лишь транслирую то, что он мне диктует. Он дал мне талант рифмоплетства, и я им пользуюсь. Он дал мне талант видеть людей и систему насквозь. С помощью первого, я научился писать так называемые «хиты», с помощью второго — зарабатывать на этом деньги.

Я давным-давно перестал копаться в себе. В этом нет никакого смысла. Я не рэпер-подросток, для которого музыка и тексты является терапией его низкой самооценки. Я творю и транслирую гораздо глубже. Мои слушатели знают, что я не заигрываю с ними. Я умею то, что умею. Плохо одно: за 7 лет у трэш-шапито КАЧ даже на горизонте не появилось ни одного конкурента. Сколько лет мне еще бодаться с революционно талантливыми «Кровосток»? То ли я так крут, то ли остальные ленятся делать подобное.

СП.: — Кем ты видишь себя в современном музыкальном процессе — фриком-провокатором, художником, интеллектуалом?

— Подобный вопрос заставляет отвечать с самого начала. А что сегодня есть «музыкальный процесс»? Я с удовольствием изложу свою точку зрения на это. Я считаю, что при той мощи современных технологий, которая на нас сейчас обрушилась, если человек не пишет стихи или музыку, не творит реальность или виртуальность — это всё равно, что в брежневские времена не читать Чехова или других классиков.

Не надо лениться! Не надо по привычке раскладывать пасьянс на смартфоне. Ты что, вспоминаешь свою работу в офисе в 90-х? Не стыдно? Пиши стихи, рифмуй, сКАЧивай сэмплы, конструируй из них музыку, пой или читай под нее. Рисуй, фильтруй, рисунки, базар, вокзал… Пользуйся технологиями!

Я могу написать песню «под ключ» в МЕТРО. Почему этого не делаешь ты? Почему, в начале XX века не было профессии «журналист», ибо считалось, что излагать свои мысли на бумаге может мало-мальски образованный человек. Сейчас нет профессии художник, музыкант, провокатор. Все эти люди сидят дома, в кафе, гостиницах. Все эти люди гуляют по Парижу, Ницце, Лондону, Боснии-Герцеговине, Дубровнику, Нью-Йорку. В руках у современных «творческих единиц» не кисточки, но гаджеты. Возможности огромны. Но и лень запредельна. Если ты прожил большую часть жизни в XXI веке и при этом не написал ни одного рассказа, трека, песни, картинки, перформанса — ты просто урод, который коптит небо зря. Спасибо за внимание.

СП.: — Ты записывал песни вместе с Валерией Гай Германикой, Петей Листерманом, Ильей Лагутенко. Кто чем запомнился?

— Мне трудно ответить на этот вопрос, ибо каждый из этих людей сыграл в моей жизни огромную роль. Однако попробую сделать это максимально честно.

Илья Лагутенко сделал меня медиа-фигурой. Его мудрость, точность, великодушие, гипнотизируют меня по сей день. Его гений мяукает. Работать с ним — везение. Мне просто повезло. Я пер напролом, как черт, с первым альбомом КАЧ, записанным на кухне, и он меня заметил. Случайно. Я думаю, случись это событие сейчас, шансов у меня бы поубавилось. Слишком много контента прет на голову из ютюба и твиттеров. Хотя, как знать? Бабушка надвое сказанула.

Лера Германика исполнила мою детскую мечту — сняться в кино. Я никогда не хотел быть актером, хотя по профессии — артист. Я мечтал сняться в эпизоде. Манька Облигация, Кирпич — вот мои кумиры. Мне далеко до Евстигнеева, Смоктуновского и Ефремова. Да я и не стремлюсь… Но мне всегда хотелось прикоснуться к этой кухне. Чуть-чуть. Сбоку. С припеку. Лера сделала мою мечту реальностью. Моя благодарность к ней безгранична в пределах разумного.

Петя Листерман мой друг. С большой буквы «Д». Более порядочного и пунктуального человека я не встречал за всю свою 15-летнюю карьеру в шоубизе. Он хороший артист, который «включается» в тот момент, когда включается камера. Он мгновенно «выходит из образа», когда она выключена. Поверьте мне: ни у каждого психика может выдержать такие КАЧели. Уверяю вас. Если кто-то сможет скрестить порнографию и интеллигентность — то это будет Петя Листерман. А как он говорит матом! Подчеркиваю, как поэт, не ругается — говорит. Заслушаешься…

СП.: — Когда ты писал свой бессмертный хит «Питер решает», на какие доводы разума и чувств опирался? Что для тебя два этих города? Какими ты их видишь?

— Спасибо, польщен. Бессмертна эта песня трэш-шапито КАЧ или нет — рассудит история. Так же история рассудит место, на котором должна сидеть неповоротливая каракатица по имени Москва. Куда она может, а куда не может запускать свои купеческие щупальца. Москва всего лишь посредник в продаже творческих идей. Она не имеет никакого отношения к творцам. Максимум к криэйторам. В Питере творят отсечено от мутного и смрадного финансового потока. В Москве больше тусуются. Там важно больше казаться, чем быть. А в Питере творят «в стол». Умелое лавирование между двумя этими городами — спорт. Я — заслуженный мастер в этом виде спорта. Вдвойне приятно, что родился я на берегу Невы, в Питере и роддом, где я родился, охраняют 40 львов. Его даже увековечили в фильме «Невероятные приключения итальянцев в России».

СП.: — Как тебе живется в России? Нет мыслей рвануть в страны «прогрессивного Запада»?

— Сказать, что в России мне живется прекрасно, это не сказать ничего. Мне даже дышится здесь полнее. Холодный питерский климат — тоже не проблема. Летом, в отпуск, я уезжаю на Балканы. Я фанат Балкан. Бывшей Югославии: Черногория, Босния-Герцеговина, Хорватия, Сербия. Это как говорят рэперА — «мой раенчик». В России стараюсь раз в год ездить на Алтай — это вообще регион-наркотик. Рвать я предпочитаю не в страны «прогрессивного Запада», а внутрь «проснувшегося Себя». Там гораздо интереснее и эйфоричнее. При этом я очень спокойно отношусь к любителям турций-египта, все включено и т. д. Людям за*рали мозги. Они в этом не виноваты. Общество потребления пользуется сильными освежителями воздуха, но я очень остро чувствую запах сортира на помойке. Это либо наследственное, либо генетика.

СП.: — Ощущаешь себя русским? Что для тебя — быть русским?

— Быть русским — это быть нелепым, быть абсурдным, быть е***тым. И совершенно не комплексовать по этому поводу. Я не вижу русских людей на ТВ, в инете, в медиа среде. Это какие-то закомплексованные евробл***и. Горбатые, дерганные. С приклеенной улыбкой, визгливой интонацией, бегающими глазами. Быть русским для меня лично — это состояние СВЕРХСВОБОДЫ. Когда душа поёт и пляшет. Когда мир вокруг подчинён тебе, а не каким-то биржевым индексам и курсам валют. Счастье ими не измеряется, хотя многие пытаются запихнуть в эту хрустальную туфельку ногу Николая Валуева. Русский — это порыв: резкий порыв при тотальном отсутствии целеполагания, выгоды и комплексов. Это совершенно брутальный коктейль. Его энергию юзают единицы. Я в их числе.

СП.: — Путин. Кем видишь его: злым демоном русской истории, или «тем самым», кто может спасти страну?

— Путин всего лишь чиновник, президент. Винтик в системе. Если вместо него поставить Ксению Собчак, система на это даже не отреагирует. Лишь поменяются фамилии на должностях, да бабки капнут с одного виртуального счета на другой. Спаси себя и вокруг тебя спасутся тысячи. «Спаси себя и вокруг тебя спасется страна!» — вот каков должен быть слоган Национальной Идеи России. Спасать надо ни «чего», а «кого». У нас все более чем прекрасно. Каждый российский индивидуум: от обывателя-алкаша, до креативного хипстера — по-своему счастлив. В России для того чтобы быть счастливым не нужен даже талант. Бездарный счастливчик, для которого авторитеты — это френды в фэйсбук и ВК — сейчас в топе. Именно так выглядит мировой тренд. Путина нет в социальных сетях? Что ж — это его проблема. Спасать страну? Да вы сначала договоритесь хотя бы о безвизовом режиме с Евросоюзом. А уж там мы как-нибудь сами…

СП.: — Участвовал в митингах оппозиции? Что вообще думаешь на этот счет: митинги, «народ против», честные выборы?..

— Те, кто хотят валить из страны — пусть валят. Мне валить незачем и некуда. Что я буду делать в Лондоне? Играть в ресторане для обанкротившегося Березовского? Или на пару с ним записать альбом трэш-шапито КАЧ — «Кровавая Гебня»? Мне вполне комфортно в России. А митинги-то — людям просто не хватает элементарного хобби. Твиттер и фэйсбук не удовлетворяют эту потребность в оффлайне. Раньше коллекционировали этикетки от портвейна, пустые пивные банки и спичечные этикетки, а сейчас ходят горланить на митинги. Разные времена, разные хобби.

СП.: — Я знаю, что ты очень начитан. Не было соблазна заняться прозой, написать роман?

— Браться за роман, если ты не конченый графоман, следует лишь в том случае, если ты внутренне уверен, что он будет не хуже тех романов, которые тобой любимы. У меня такой уверенности нет. Плюс, я не графоман. Мне очень комфортно делать то, что я делаю в трэш-шапито КАЧ. Вот здесь я в себе уверен. Более того, я уверен в том, что в России лучше меня, подобный «квадратный трэш» не пишет пока никто. Появятся таланты или гиганты духа, я открыт к сотрудничеству. Пожалуйста.

СП.: — Кто из писателей, на твой взгляд, сегодня отвечает вызову реальности?

— Виктор Пелевин. Я считаю дни до выхода его нового романа. Я прихожу в купчинский «Буквоед» перед закрытием и уговариваю продавцов продать мне его новую книгу на день раньше (ведь если продажи стартуют завтра, значит, она уже есть на складе). Почти всегда мне это удается. И тогда я прочитываю нового Виктора Олеговича за ночь.

Это — гений с удивительной фантазией и чутьем. У меня есть хобби — я собираю о нем информацию. Но не из интернета. Пользуясь своими обширными знакомствами, я нахожу, тех людей, которые знали его лично. Сергей Африка, Павел Пепперштейн, Гермес Зайготт и др. После этого я рассказываю им о своем «хобби» и прошу рассказать какую-нибудь «историю про Витю». Из этих историй я рисую его портрет. За все эти годы он оброс множеством деталей. Короче, я как разведчик. Как Путин. Это очень забавно.

СП.: — Что для тебя реальность?

— Мое субъективное отношение к тому, что я вижу вокруг — является моей личной реальностью. У вас она другая. У пигмея третья. Даже если принять то, что реальность есть иллюзия, это вовсе не значит, что страсти, которые кипят в этой иллюзии, ненастоящие. Но каждый свободен сам выбрать уровень и градус тех страстей, что он хочет потрогать. Только давайте, пожалуйста, поаккуратнее: без членовредительства, так сказать… Чем больше ума вмешивается в личную реальность, тем более человек напряжен. Горе от ума. Уметь превращать умственный напряг в игру, настоящее искусство. КАЧество реальности следует повышать без фанатизма. Я не Лимонов, чтобы гонять «своих внутренних чертей» по тюрьмам да баррикадам. Это вредно для здоровья. Свои страсти можно разогнать гораздо интереснее, с удовольствием, да еще и заработать на этом. Зачем спорить попусту, когда можно задавать вопросы и учиться? Зачем искажать свою реальность и совершать действия, которые ей явно не соответствуют?

СП.: — Куда катится мир, как думаешь? Ждешь апокалипсиса, или все — «норм»?

— Мир катится в социальные сети и виртуальный дискурс. Мир катится в сексуальные перверсии, одиночество и комплексы. Золотой миллиард не справляется под натиском голодных и нищих. Но не стоит ждать резкого взрыва, как метеорита в Челябинске. Все произойдет и происходит постепенно. При тех скоростях и турбулентности, мы можем просто не заметить изменений. Нам их подсунут как скайп вместо аськи. Изменения будут происходить с одной стороны внезапно, с другой — все менее и менее травматично для психики человека.

СП.: — Черчилль говаривал, что: «Демократия — наихудшая форма правления, если не считать всех остальных». Согласен?

— Да. Я помню восьмидесятые. Это было ужасно. Страшно, серо, депрессивно и совершенно безвыходно. Только бухать, писать стихи, трындеть на прокуренных кухнях. А язык того времени: тунеядец, шпана, мразь, отщепенец. Поставим на учет, сдадим в колонию, получишь волчий билет, сдохнешь дворником. Даже сейчас у меня по спине пробегает холодок. А тогда нам было по 15−16 лет, и вдруг повеяло свободой. Сначала по чуть-чуть отращивали хаер, потом рок-клуб, потом кассеты, концерты, книги, «Гражданская оборона», протест, порыв. Все это называлось «перестройка, гласность, демократия». Мы называли это «секс, наркотики и рок-н-ролл». Мало, кто выжил. Из моих «коллег по цеху» 3 из 4 на кладбище — алкашка и наркотики. Еще уцелели те мои ровесники, которые в девяностые были бандитами и попались на этом деле лет на 6−8. Выйдя в нулевых из тюрем, они завели семьи, родили детей, стали бизнесменами, средним классом. Остальные их «коллеги» отправились в мир иной, либо в результате разборок, либо от передоза героина. Кстати, героин в России появился именно в 90-е. Он подкосил большинство моих ровесников: от неформалов до бандитов. Мне просто повезло. Так что, Черчилль прав, пользуюсь плодами демократии по сей день и очень рад, что выжил на ее ранней стадии в России.

СП.: — Скучаешь по СССР?

—  Агрессивно нет. Никогда не скучал даже близко. Я родился в 1973, пошел в школу в 1980 году. Все свое детство я провел в очередях: за молоком, за колбасой, за копчеными костями. Я занимал очередь с утра, потом ждал обеда, подходил к прилавку, давал 1 рубль, говорил продавщице, — «3 литра молока" — она 3 раза опускала в 40 литровый бидон ковш и давала сдачу 16 копеек. Три таких похода в магазин позволяли мне купить бутылку «Пепси» (45 копеек), ибо сдача была моим «гонораром за потерянное детство». Кто мне вернет это время? Эти годы? Если бы я был одноногим негром в USA, я бы подал в суд на Брежнева, Андропова, Черненко и компанию «Пепси». Но даже при таком раскладе, я вспоминаю свое детство с улыбкой. Деспотичная мама, моряк папа, первый удар в лицо, первая сигарета «Гелланд», страх, что в четверти будет тройка, мечты о чем-то большем, КАЧель на которой я качался часами. КАЧался и мечтал…

СП.: — Что заставляет тебя каждое утро вставать с постели и проживать день?

— Любовь к себе. Полюбить самого себя не так просто. У меня ушли на это годы. Мне кажется, я живу какими-то 10 летними блоками. Например, девяностые были для меня «моими восьмидесятыми». Грязными, волосатыми, совершенно безденежными, полными рок-н-ролла, скамеек в парке, портвейна, стычек с гопниками и совершенно счастливыми кухонными посиделками с бесконечными интеллектуальными спорами.

Нулевые стали «моими шестидесятыми». В них я окреп творчески, реализовался, познакомился с совершенно другой, клубной культурой, подстригся и создал трэш-шапито КАЧ. Появились деньги, возможности, уверенность, эйфория. Однако, как гласит старая американская поговорка, — «Кто помнит шестидесятые, тот в них не жил». Это сущая правда. Про этот период моей жизни мне напоминают лишь многочисленные видео и фото концертов и перфомансов трэш-шапито КАЧ.

Сейчас я уже больше года, впервые в своей жизни живу и соответствую тому времени, которое на дворе. Второе десятилетие XXI века. Внешне я стал спокойней, рассудительнее. «Безумие трэша» отправил в творческие процессы. Я с удовольствием пользуюсь всеми возможностями, которые сейчас есть: инет, смартфоны, гаджеты, кредитки и т. д. Я чувствую себя очень гармонично здесь и сейчас. Так что встаю с постели и живу со всеми удовольствиями XXI века.

СП.: — Как бы ты хотел умереть?

— Смерть моего кумира и учителя Егора Летова является для меня образцом: во сне, ночью. Я бы очень хотел, чтобы моя бессмертная душа во время сна пересеклась с иным миром максимально комфортно. Я не верю в смерть. Может быть, вам покажется смешным, но «по жизни», я всегда был и есть настолько сильным экспериментатором над своим сознанием, что в «свои шестидесятые» пробовал настолько мощные вещества и психоделики, после которых смерть — это просто улыбка. Можно сказать, что я уже умирал несколько раз. Это захватывающее приключение. Поверьте мне. Это — очень круто!

Последние новости
Цитаты
Александр Михайлов

Член Совета по внешней оборонной политике, генерал-майор ФСБ в запасе

Сергей Гончаров

Президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»

Вячеслав Поставнин

руководитель международного центра аналитических и практических исследований миграционных процессов

В эфире СП-ТВ
Новости Жэньминь Жибао
В эфире СП-ТВ
Фото
Цифры дня