Коррупционно-семейные ценности

Российские законодатели продолжают «крестовый поход» против коррупции. На этот раз в авангарде оказались депутаты-справороссы. Фракция «Справедливой России», которая внесла в Госдуму проект поправок в закон «О противодействии коррупции», предлагает запретить чиновникам работать с родственниками. Речь, в частности, о такой популярной практике как заключение контрактов с фирмами, которые возглавляют близкие столоначальников. Еще одной превентивной мерой против возникновения противозаконного «семейного подряда» по «сравнительно-честному» освоению бюджетных средств станет запрет членам одной семьи работать в одном госучреждении в подчинении друг у друга.

«Под близким родством мы подразумеваем родителей, супругов, детей, внуков, дедушек-бабушек, сестер-братьев, а также братьев и сестер родителей, бабушек, дедушек и детей супруга», — пояснил в интервью «Коммерсантъ FM» один из авторов поправок эсер Виктор Шудегов.

Исключение сделают для демографически депрессивного села, госучреждения в котором уже давно испытывают неутолимый кадровый голод. При этом отслеживать семейно-клановые «междусобойчики», по словам парламентария, должны правоохранительные органы. Учитывая избирательность правоприменительной практики, одно это обстоятельство заставляет усомниться в эффективности предлагаемых мер.

К тому же в условиях господства в России оффшорной экономики никто не мешает деверям и золовкам, двоюродным братьям, дядям и племянникам осуществлять коррупционное взаимодействие посредством столь популярных фирм-однодневок и прочих контор из серии «рога и копыта». Определенные вопросы и вызывает принцип соподчиненности. Учитывая то, как удобно по-семейному решать вопросы, пребывая на одном уровне бюрократической иерархии. Достаточно вспомнить кадровую структуру нынешнего и предыдущих составов российского кабмина.

Наконец, искренне «умиляет» «высшая мера», к которой депутаты грозят «приговорить» любителей устраивать семейные «сцены» во власти. Пойманным с поличным будет грозить… увольнение в связи с утратой доверия.

Несмотря на указанные лазейки, постановка вопроса о запрете на участие в сомнительных семейных подрядах все же — шаг вперед. Поскольку до сих пор вопрос о ярких предпринимательских талантах, неожиданно обнаружившихся у сыновей, дочерей и жен высокопоставленных чиновников, горячо обсуждается, в основном, на обывательских кухнях. Хотя и не раз провоцировал бурную общественную полемику.

Не так давно «масла в огонь» подлили составители очередного рейтинга «10 богатейших жен Кремля и Белого дома», подготовленного изданием Forbes. Как выяснилось, эта «великолепная десятка» в совокупности задекларировала за прошлый год доходы на общую сумму 400 млн рублей, или $12,8 млн. В представленном топе сплошь известные фамилии: Ольга Шувалова (муж — первый зампред правительства Игорь Шувалов), Зумруд Рустамова (супруга зампредседателя правительства Аркадия Дворковича), Ольга Мордкович (жена министра образования и науки Дмитрия Ливанова), Мария Топилина (муж — министр труда и социальной защиты Максим Топилин), Наталия Квачева (замужем за заместителем председателя правительства РФ Дмитрием Козаком), Земфира Морозова (муж — начальник управления администрации президента по внутренней политике Олег Морозов), Марина Мединская (супруга министра культуры Владимира Мединского), Светлана Астахова (жена уполномоченного при президенте по правам ребенка Павла Астахова).

Конечно, финансовые успехи этих необычайно талантливых леди сами по себе не позволяют делать далеко идущие выводы. Однако на определенные размышления наталкивают многих.

Эксперт Национального антикоррупционного комитета Илья Хандриков:

— Борьба с кумовством давно назрела. Однако не уверен, что предложенные меры сегодня могут сработать.

«СП»: — Отстранение от должности способно остановить коррупционера?

— Если крупный чиновник в России проворовался, как правило, он может спокойно уходить. А, например, в Китае бывшего руководителя железных дорог на днях приговорили к высшей мере наказания.

Сегодня у нас львиная доля ресурсов контролируется чиновниками, силовиками и депутатами. Не обязательно напрямую. Бюрократ или его родственники могут войти в долю, либо передать управление собственностью в доверительный режим. Такие вещи нужно «выжигать каленым железом. Однако, как это сделать, когда объект уже находится в собственности? Когда чиновник изо дня в день получал колоссальный коррупционный доход и потом подминал под себя в разных формах бизнес? То есть силовик бомбил, громил и получал бандитский доход.

Отсюда рейдерские захваты и попытка поставить бизнес на «гоп-стоп». В любой момент к тебе могут прийти и у тебя обязательно найдут нарушения, которые связаны с безумным налоговым бременем.

«СП»: — Власть заставляет малый бизнес раскошеливаться в то время, как крупный имеет льготы через оффшоры.

— Нигде в мире такого нет, чтобы материнские компании были офорлены в оффшорах. Или когда те же торговые сети практически все зарегистрированы в оффшорах. А малый бизнес вынужден расхлебывать эту ситуацию. В связи с чем я не верю, что данный законопроект позволит вывести из тени экономику России.

Председатель правления межрегиональной общественной организации Комитет по борьбе с коррупцией Анатолий Голубев считает, что аресты и «посадки» — это не настоящая борьба с коррупцией, а наказание лишь тех коррупционеров, чью противоправную деятельность мы уже проморгали. То есть — не профилактика, а наказание за уже совершенное преступление.

«СП: — Однако любое наказание имеет и профилактическую функцию.

— Да, это так. Но если мы обратимся к столь популярному у нас китайскому примеру, то стоит заметить, что коррупция в этой стране, несмотря ни на что, только растет.

«СП»: — По этой логике, если бы публичных казней лихоимцев не было, коррупция «рассосалась» бы сама собой?

— Я этого не утверждаю. Это был бы нонсенс. Проблема в том, что ужесточение наказание лишь отчасти позволяет сдержать рост коррупции. Испытывая страх разоблачения, чиновник «обрастает» группой посредников. То есть сам взятки не берет, но их сумма увеличивается. В силу того, что к процессу перераспределения коррупционной ренты подключается еще больше людей. Если мы посадим одного чиновника, на освободившееся место будут претендовать еще четверо. Нужно бороться не с последствиями, а с причинами и условиями, которые стимулируют коррупцию. Вот почему законодательные ограничения клановости и семейственности можно только приветствовать.

«СП»: — Насколько увольнение чиновника адекватно тяжести содеянного?

— Коррупция это точно такое же преступление как грабеж или изнасилование. Если человек пойман за руку, он обязан понести наказание, согласно Уголовному кодексу РФ. Это преступление и простым увольнением здесь уже не отделаешься. Даже бытовая коррупция (например, вымогательство врачом денег) — это тяжелое преступление. Если ограничиться простым увольнением, то у нас все опять будет зависеть от чиновника. Это т.н. «избирательное правосудие».

«СП»: — Еще наши власти любят создавать такие законы, которые потом приходится нарушать. Чтобы проштрафившихся бюрократов потом можно было «дергать за ниточки».

— Совершенно точно. У нас в стране, где «незнание закона не освобождает от ответственности», Госдумой принимается более 300 законов в год. Получается, что гражданин имеет около дня ознакомления с очередным законотворческим «перлом». Лучше, чем Владимир Соловьев трудно сказать: «Кто больше месяца прожил в России, того уже есть за что сажать».

«СП»: — Не совсем понятно, что помешает родственникам вступать в коррупционные связи посредством компаний-однодневок, зарегистрированных в оффшорах?

— Трудно что-либо возразить. Особенно, если учитывать, что с последними никто не собирается бороться. Вообще мы имеем обыкновение «начинать с конца». Не стоит начинать готовить обед с разжигания плиты, позабыв сходить за продуктами. В данном случае «начало» — это изменение системы взаимоотношения между властью и обществом. Нужно, наконец, определиться, кто на кого работает. Карьерный рост чиновника должен зависеть от той социальной группы, которую он обслуживает.

Когда глава управы не сможет сдать отчет в префектуру, не получив общественное заверения, он будет работать на граждан. Любому чиновнику экономически и политически гораздо выгоднее работать на общество, чем на своего руководителя. Система изначально устроена таким образом, что мы платим за любое действие чиновника. И не за то, чтобы нам сообщали, на сколько нас обокрали вчера. А именно для того, чтобы не могли обворовать.

Голос СМИ и мнение общественности должны быть ключевыми при принятии кадровых решений. Пока этого не произойдет, власть и дальше будет вариться в собственном соку. Получается, что сегодня она отчитывается только перед собой и сама себе выставляет оценки. Заполняя теплые места не по принципу профессиональных навыков, а по принципу: кто на ком женился, где учился и родился?