Арендованный мир научного флота

24 декабря у побережья Антарктиды из-за резкого ухудшения погоды тяжелыми льдами было блокировано судно ледового класса «Академик Шокальский», принадлежащее Дальневосточному научно-исследовательскому гидрометеорологическому институту Росгидромета. Корабль совершал многодневное круизное плавание из Новой Зеландии, где отдыхающие были на экскурсии, к антарктическому побережью.

Сообщение о том, что лайнер попал в ловушку, служба безопасности мореплавания Австралии получила утром 25 декабря. И хотя 27 декабря к российскому судну пробилась помощь — подоспели китайский «Снежный дракон» и французская «Астролябия», пока неизвестно, сколько потребуется времени для того, чтобы вызволить россиян из ледового плена. Эксперты говорят, не исключено, что туристам и экипажу лайнера придется встречать Новый год во льдах.

Координацией спасательной операции занимается Австралийское управление морской безопасности (AMSA). По данным Росгидромета, техническое состояние судна «Академик Шокальский» в норме. Экипаж (22 человека) и члены экспедиции (52 человека) здоровы, угрозы для их жизни и безопасности нет.

«Академик Шокальский» — научно-исследовательский корабль серии «Академик Шулейкин», у которого есть, так называемые, суда-близнецы: головное судно «Академик Шулейкин», «Профессор Молчанов», «Профессор Мультановский» и и др. Судно было построено в 1982 г. в Финляндии для полярных и океанографических исследований и имеет ледовый класс AS, принимает 46 пассажиров при походах в Арктику и 48 пассажиров на круизах в Антарктику.

Но как получилось, что научное судно, находящееся в собственности Российской Федерации, эксплуатируется австралийским оператором «Aurora Expeditions» и перевозит не только ученых-полярников, но и туристов? Оказывается, это обычная практика для судов, составляющий научно-исследовательский флот РФ. Есть же шутка у наших полицейских: «дали пистолет и вертись как хочешь». К сожалению, и в научном флоте все построено по тому же принципу.

Как утверждают эксперты, стоимость создания и эксплуатации научных судов намного выше расходов на создание и эксплуатацию судов торговых, да и прибыль не сравниться с той прибылью, которая приносит государству флот торговый. Поэтому число научных судов у большинства стран, не только у России, с годами сокращается. Однако без работы научно-исследовательских судов не было бы и прогресса в освоении морских ресурсов. Да и морская держава (если Россия еще относит себя к таковой) просто обязана поддерживать работу своего научного флота, хотя бы даже для подтверждения права владения своими морскими территориями. Так, исторически сложилось, что в спорных водах первыми пытаются работать именно научные суда соперников. Кстати, с нападения корейцев на японское гидрографическое судно «Униокуван» в 1875 году началась японо-китайская война.

Участник советских и российских арктических и антарктических экспедиций, сотрудник Арктического и Антарктического НИИ Виктор Карасев вспоминает: в советское время научный флот осуществлял свою деятельность на высочайшем уровне.

— Это был один из самых лучших в мире флотов, если не лучший как по количеству, так и по качеству оснащенности людей, которые работали в науке.

Постепенно это все умирало, и научный флот перестал субсидироваться. Конкретный случай. «Профессор Визе» как только с финансированием начались проблемы был продан Турции для перевозки пассажиров. Конечно, к тому времени ему уже было не запрещено совершать океанские переходы, но тем не менее.

Другие корабли, такие как «Академик Шокальский», «Профессор Мультановский» были арендованы именно для бизнеса — перевозки туристов. Да и ледокольный флот, например, «Капитан Границын» — он действует и по сей день, и также зарабатывает деньги от перевозок туристов.

Возможно, экипаж судов это и устраивало, но науку — мало. Естественно, часть тех деньги, которые научно-исследовательские суда зарабатывали на туристах, шли на зарплату сотрудникам, ученым. Чисто научный корабль «Полярный Пионер» просто доставляет полярников на антарктические станции, ни о никакой гидрологии и океанологии уже речи не идет. Я в марте был в Антарктике, так вот корабль был арендован австралийской фирмой, которая подбирала туристов. Так сегодня работает весь научный флот. Но грешно было бы не использовать ситуацию и не отправлять ученых с судном, которое идет в такой рейс. Поэтому коммерция — ход разумный, и он связан с реалиями нашего времени. Главное, что это все равно идет на пользу науке.

Директор Российского государственного музея Арктики и Антарктики Виктор Боярский отмечает, что взаимодействие науки и туризма — сотрудничество не от хорошей жизни. Но за неимением другого способа доставлять ученых-полярников на объекты — самый лучший вариант. При этом не надо путать мелкие исследования, для которых суда фрахтуют туристы, и масштабные экспедиции, на которые государство выделяет огромные средства из бюджета.

— По поводу ситуации с «Академиком Шокальским»: ветер подул, лед примкнул — со всеми бывает.

«Академик Иоффе», суда серии «Академик Шулейкин: «Академик Шокальский», «Профессор Молчанов», головное судно «Академик Шулейкин» (сейчас «Полярный Пионер») и другие, были построены в советское время для работы в Южном Ледовитом и Северном Ледовитом океанах для полярных и океанографических работ. А в 90-е годы они были проданы для туристических нужд, даже немножко были переоборудованы, хотя хорошо сделаны изначально. Сейчас волна немного пошла назад: суда перевозят как туристов, так и ученых. В наше время это единственный выход проводить научные исследования, если не говорить о глобальных проектах, поддерживаемых государством. Которые были в Северном ледовитом океане, когда мы занималась оконтуриванием внешних границ шельфа.

А когда проводятся мелкие исследования — то почему бы и не сотрудничать подобным образом. Суда ведь работают там все время: в зимнее время в Антарктике, в летнее время — в Арктике. Поэтому сотрудничество получается плодотворным: туристы частично оплачивают фрахт, а ученые попадают туда, куда им надо. Конечно, это все не от хорошей жизни, но за неимением другого способа — почему бы и нет…

Примеров такого взаимодействия достаточно, и не только применительно к судам. Вот, мы ведем ледовую базу «Борнео» в Северном Ледовитом океане. Она существует на деньги туристов, государство не вкладывает туда ни копейки, однако имеет возможность относительно за небольшие деньги посылать научные отряды. А в таких областях, как Арктика и Антарктика, куда самодоставка стоит гигантских денег, такое сотрудничество полезно как научной, так и туристической стороне.

Я хочу подчеркнуть, что подобное коммерческое сотрудничество касается таких исследований, которые нельзя назвать исследованиями в чистом виде. В 2010, 2011 и 2012-ых годах проводились полноценные научные экспедиции, на которые выделялись огромные средства из бюджета. Круизы «Академика Шокальского» и других судов — это многолетняя практика частичных, «кусочных» исследований, которые проводятся параллельно с масштабными. Что касается серьезных исследований, то у нас пока хватает сил и средств, чтобы их проводить на должном уровне.

Думаю, с иностранными судами — подобная история: они также используют эту возможность. Было бы глупо ее не использовать, чтобы проводить такие «кусочные» измерения и т. д.

«СП»: — Но кораблей службы космических исследований у нас не осталось.

— Да, кораблей, которые осуществляют ретрансляцию — принимают сигналы со спутников, у нас теперь нет: эти суда исчерпали все возможные эксплуатационные сроки своей службы. К счастью, ситуацию исправляют наземные пункты базирования: они поддерживают спутниковую программу ГЛОНАСС. То есть мы зависим от наших коллег по НАТО, которые могут выключить свою систему и оставить нас, россиян, без координат.

«СП»: — Научные суда всегда использовались для разведки, и не только для географической… Мы можем составит хоть какую-то конкуренцию зарубежным кораблям в этом плане?

— Безусловно, обе стороны используют все возможности, чтобы больше узнать друг о друге. Конечно, российский флот требует обновления, и наш научный — тоже. Мы отстаем по возрасту и оснащенности — это факт. Так, «Совкомфлот» — крупнейшая российская судоходная компания имеет мощнейший танкерный флот, современные суда спасательного плана. Может быть, со временем и для науки что-то подобное будет построено. Но пока мы этим похвастать не можем. К сожалению.