Российский оружейный экспорт измельчал и засекретился

Рособоронэкспорт с начала года подписал новые контракты на 8 миллиардов долларов, поставил продукцию общей стоимостью $3 млрд. Такие цифры на авиасалоне в Ле-Бурже озвучил глава компании Александр Михеев.

— Портфель заказов Рособоронэкспорта постоянно меняется. Мы понимаем, что с учетом исполнения плана 2017 года отгрузки и поставки, с одной стороны, портфель уменьшается, с другой — есть задача нам с вами иметь динамику подписания новых контрактов. Поэтому портфель — около 45 миллиардов долларов, — добавил он.

Михеев отметил, что санкции не оказали сильного влияния на работу Рособронэкспорта, только в прошлом году было заключено более тысячи контрактов, «ну а с европейскими и американскими компаниями в принципе мы работаем в рамках существующего международного права». По его словам, когда нужно, американцы принимают решение сотрудничать с российскими организациями. Компания на данный момент уже имеет контракты на поставку за рубеж 106 вертолетов, стоимость соглашений составляет 4,7 миллиарда долларов (по вертолетам Ми-17, Ми-26, Ка-52 и Ми-28), отметил глава Рособоронэкспорта.

В свою очередь, директор Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству Дмитрий Шугаев заявил, что Россия уверенно занимает второе место в мире по экспорту оружия, а разговоры о том, что на второе место вышла Франция — это «выдавание желаемого за действительное».

Тем не менее, возникает вопрос — как за первое полугодие 2017 года Россия могла заключить контракты на сумму 8 миллиардов долларов, если официально о каких-либо прорывных сделках не сообщалось?

Все, что связано с ВТС, очевидно, в России на каком-то уровне стало подвергаться цензуре, ведь информации о значимых контрактах стало меньше или она вообще не поступает, отмечает заместитель директора Центра анализа мировой торговли оружием (ЦАМТО) Владимир Шварев.

— В этом году в открытой прессе еще не проходили сообщения о крупных контрактах. Понятно, что часть сделок вообще конфиденциальна изначально, по требованию заказчика. Но таких «скрытных» стран немного. Например, Алжир, Китай и Вьетнам, как правило, настаивают о неразглашении фактов подписания контрактов и их реализации.

Поэтому озвученная Михеевым сумма в 8 миллиардов лично для меня стала неожиданностью. Есть сделки, о которых стало известно на авиасалоне в Ле-Бурже — о поставках вертолетов в Бангладеш и самолетов Су-30СМ в Белоруссию. Но это не такие уже и большие контракты, чтобы потянуть хотя бы на половину заявленной суммы. Вероятно, основную ее часть составили мелкие сделки, контракты на обслуживание, ремонт и обучение специалистов по линии военно-технического сотрудничества. А что касается вертолетов, то представитель ФСВТС говорил об имеющихся контрактах, необязательно подписанных в 2017 году.

Как отмечает научный сотрудник Центра анализа стратегий и технологий, главный редактор журнала «Экспорт вооружений» Андрей Фролов, в прошлом году с заключением военных контрактов у России было совсем все плохо — не было ни прорывных сделок, ни одного контракта на боевые самолеты (за исключением непонятного соглашения с Алжиром на поставку 12 истребителей-бомбардировщиков Су-34, но, скорее всего, сделка не была заключёна).

— Объем новой контрактации российского оружейного экспорта в 2016 году составил всего 9,5 миллиардов долларов. Для сравнения: средняя годовая сумма контракции у нас — это $15−16 млрд. При этом в 2015 году сумма заключенных контрактов вообще составила 26 миллиардов долларов, но ту «аномалию» никто до сих пор не смог понять и объяснить. Поэтому то, что за первые полгода 2017 года Россия подписала контрактов на 8 миллиардов долларов, я считаю выходом на уровень последних 5−6 лет. За счет чего могла образоваться эта сумма, озвученная Михеевым недавно на авиасалоне в Ле-Бурже? Сложно сказать. Каких-то официально объявленных крупных заказов действительно не было.

Предположу, что определенные контракты могли быть заключены с Китаем, с Бангладеш — на поставку пяти военно-транспортных вертолетов Ми-171Ш, может быть, с Мьянмой — на дополнительную партию учебно-боевых самолетов Як-130, с Алжиром, Египтом, Ираком. В итоге, мелкие контракты по 100−200 миллионов долларов могли набрать эти 8 миллиардов. А вот по поводу сделок с постсоветскими странами я сомневаюсь.

«СП»: — Контракт на поставку в Белоруссию 12 истребителей Су-30СМ мог войти в статистику Рособоронэкспорта?

— Я, конечно, не могу утверждать, но, скорее всего, постсоветское пространство в этот зачет не входит. Белоруссия и Армения как члены ОДКБ покупают оружие по льготным ценам и, скорее всего, проходят по линии ФСВТС. То есть условно ФСВТС отвечает за все контракты, но когда цифры озвучивают представители Рособоронэкспорта, то сделки по линии ОДКБ они, вероятно, не учитывают.

«СП»: — В этом году не было новых контрактов по бронетехнике?

— В феврале глава Минпромторга России Денис Мантуров заявил, что в декабре 2016 года был подписан крупный контракт на поставку танков Т-90МС в одну из стран Ближнего Востока и планируется в ближайшее время подписать еще один с неким зарубежным заказчиком. Здесь могло быть так, что в конце 2016 года было подписано соглашение, а сам контракт — уже в 2017-ом.

Кроме того, в 2016 году Россия и Индия подписали межправительственное соглашение, которое открывало путь к поставкам ЗРС С-400, многоцелевых вертолетов Ка-226Т, БМП, о передаче в лизинг многоцелевой атомной подводной лодки проекта 971 и т. д. Теоретически можно допустить, что в 2017 году могли быть заключены контракты с индийцами из этого списка.

«СП»: — Поставки вооружений и военной техники на сумму в 3 миллиарда долларов за первые полгода — это разве много?

— Вообще Рособоронэкспорт, как правило, во вторую половину года показывает рост по поставкам ВВТ (вооружений и военной техники). Опять же средний объем поставок за год у нас составляет 13−15 миллиардов долларов. Есть шанс, что за оставшиеся полгода оружия и техники еще отгрузят на 12 миллиардов, хотя средний годовой показатель будет достичь непросто. Но, замечу, в прошлом году за один месяц было поставлено вооружений на 5 миллиардов долларов, а кому и как — вопрос.

«СП»: — Какую долю от озвученной Михеев суммы в 8 миллиардов могут составлять контракты на ремонт и модернизацию вооружений?

 — Мы в ЦАСТ объем таких работ ежегодно оцениваем примерно в один миллиард долларов. Поэтому от суммы в 8 миллиардов они, наверное, составляют несколько сотен миллионов, хотя, конечно, нужно знать детали.

«СП»: — Как обстоят дела с контрактами у французов в этом году? Несмотря на заявление главы ФСВТС, Франция при определенной методике подсчета в 2016 году по контрактации все-таки могла опередить Россию…

— В 2016 году успех французов был обеспечен в первую очередь за счет договорённостей о продаже самолетов Rafale, которые производит компания Dassault Aviation. Пока неясно, удастся ли в 2017 году Парижу подписать с кем-либо новый контракт по самолетам — ситуация с Индией относительно того, будет ли она закупать Rafale, пока непреодолённая. Также в этом году французы подписали довольно крупные контракты с Данией и Индонезией на поставку самоходных гаубиц CAESAR на колесном шасси, они рассчитывают на закупку Индией еще трех подводных лодок типа Scorpène. Но главная интрига — как будут считать контракт на поставку 12 подлодок для Австралии. Если какая-то значительная часть этой суммы войдет в 2017 год, то Франция по заключенным контрактам может опередить Россию.