Ядерный полураспад Пакистана

Почему весь мир так противится получению Ираном ядерного оружия? Для Пакистана, получившего атомную бомбу в 1998-м, все прошло относительно гладко, несмотря на введенные санкции. Про Северную Корею, также недавно проведшую ядерные испытания, все благополучно забыли. Об Израиле и вовсе стараются не вспоминать. А Иран раздражает всех настолько, что речь уже идет о крупномасшабной войне.

Очевидно, дело в том, что все страны ядерного клуба в большей или меньшей степени являются договороспособными, с ними можно вести диалог на уровне рациональных доводов, прибегая к политике взаимных уступок и взаимной выгоды. Иными словами, они относительно предсказуемы, и можно не бояться, что завтра кто-то в верховном руководстве этих стран неожиданно решит запустить свои ядерные ракеты по соседям.

В отношении Ирана такой уверенности ни у кого нет, и надо признать, что первые лица этой страны сами многое для этого делают. Буквально месяц назад Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеив очередной раз призвал стереть Израиль с лица земли. То есть лидеров Ирана подозревают в «религиозном фанатизме», который послужит для них основанием для применения ядерного оружия по другим странам без оглядки на последствия. Рассуждения о том, действительно ли это так, или же относится к разряду громких, но пустых заявлений, оставим в стороне, однако, согласимся с тем, что появление ядерного оружия у религиозных фанатиков является безусловной угрозой для всех остальных. И в обозримом будущем это действительно может произойти. Только совсем не в Иране, а в соседней стране — Пакистане.

Высохшие воды Инда

Динамика взрывного роста численности населения Пакистана не может не вызывать к себе пристального внимания. Согласно британской переписи 1911 года, тогда на этой территории проживало лишь 19 миллионов человек. В 1954 году — 34 миллиона, по переписи 1998 года — 131 миллион. Сейчас численность населения этой страны оценивается в 180−200 миллионов жителей. Тот факт, что огромная их часть — это очень молодые люди, служит гарантией того, что демографический взрыв продолжится. Предполагается, что 4 из 10 пакистанцев — лица в возрасте до 14 лет. В результате, по оценке Всемирного Банка, к середине столетия население Пакистана составит 335 миллионов человек.

Проблема в том, что это государство уже сегодня испытывает жесточайшую нехватку воды в самых разных сферах. Практически полная зависимость от реки Инд ставит под угрозу стабильность всей страны, превращаясь в смертельную опасность для ее будущего. Территория Пакистана, являясь одной из самых засушливых на планете, при этом подвержена и риску таких разрушительных наводнений, как в 2010-м году, когда погибло около 2000 пакистанцев, а экономике страны был причинен колоссальный экономический ущерб.

В 2009 году специалисты Центра Вудро Вильсона пришли к заключению, что в результате роста численности населения Пакистана к 2025 году дефицит воды составит 100 миллиардов кубометров — две трети нынешнего потока Инда. Уже сегодня жители тех провинций, которые находятся ниже по течению реки, обвиняют своих соседей в расточительности общих водных запасов. Ухудшение ситуации будет означать, что с годами конкуренция между отдельными регионами страны обострится настолько, что с высокой долей вероятности приведет к масштабному внутреннему военному конфликту, который усугубится потерей контроля над ядерным арсеналом Пакистана, который оценивается примерно в 100 боезарядов. С учетом популярности радикальных настроений в стране, это означает, что контроль над ними может перейти к религиозным фундаменталистам, у которых не будет моральных препятствий воздержаться от их применения, что грозит катастрофой для всего региона.

Чтобы понять, насколько реальны угрозы, стоящие перед Пакистаном, мы обратились в Институт водных проблем РАН. Рассказывает директор Института Виктор Данилов-Данильян:

— В Пакистане действительно очень водонапряженная ситуация. Она совершенно экстраординарная, и я думаю, что больше нигде в мире такой нет. В 1937 году около города Хайдарабад (не путать с крупным одноименным городом на юге Индии — прим. «СП»), где Инд начинает делиться на рукава перед впадением в Аравийское море, его годовой сток составлял 240 км³/год. За последующие 40 лет в связи с колоссальным ростом водозабора, т.е. отъема воды человеком (прежде всего, для нужд орошаемого земледелия) годовой сток снизился до уровня в 80 км³/год, т.е. в три раза. К 2000-му году он стал равным 10−20 км³/год. Эта величина равна естественным ежегодным колебаниям водного стока крупных рек, и это те показатели, которые мы имеем после всего водозабора, который сегодня осуществляет Пакистан.

«СП»: — Какие из этого можно сделать выводы?

— Что ресурсов у Инда уже практически нет никаких — это просто предел. То есть мы можем сказать, что те 180−200 млн человек, которые сегодня живут в Пакистане, это тот предел, который может прокормить Инд. Потому что ресурсов воды в Пакистане уже нет совсем. Все гидрологические расчеты обычно выполняются с погрешностью около 10 процентов, и сегодняшние водные ресурсы этой страны находятся в пределах этой погрешности. Для реки, которая когда-то несла 240 км³ воды в год, 10 или 20 км³ это капля.

Но это не единственный случай в мире: у китайской реки Хуанхэ в наше время вообще только от 3 недель до 3 месяцев есть какой-то сток в океан, потому что вода этой реки полностью разбирается на нужды человека.

«СП»: — Вы можете назвать какие-то причины такого быстрого роста водозабора в Пакистане? Это быстрый рост численности населения?

— Дело не только в росте его численности, но еще и в том, что даже то население, которое уже есть у Пакистана, хочет жить все лучше и лучше, а это невозможно без роста водопотребления. Например, если эти люди хотят есть больше мяса, то для этого потребуется очень много воды. Скот надо кормить растительной пищей, а для нее требуется большие водные расходы. Мясо — очень водоемкий продукт.

«СП»: — Может быть, существует возможность уменьшить водный пресс на Пакистан за счет импорта продовольствия, ведь большая часть расхода воды приходится на сельское хозяйство?

— На сельское хозяйство в среднем по миру тратится 68% от общего мирового потребления воды. Например, для производства одной тонны зерна нужно примерно 1000 м³ воды. В России вряд ли есть специалисты, целенаправленно занимающиеся исследованием водных проблем Пакистана, которые смогли бы сказать, какой процент уходит на сельское хозяйство конкретно в этой стране, но я думаю, что даже в самом Пакистане это известно плохо. Однако сколько водных ресурсов от этого можно высвободить за счет импорта продовольствия, еще большой вопрос. Ведь здесь стоит еще и проблема огромного сельского населения, которому нужно как-то и где-то работать, а вы предлагаете значительно уменьшить его занятость в сельском хозяйстве.

С другой стороны, для того, чтобы покупать продовольствие, которое к тому же довольно быстро дорожает, нужно платить, а делать это можно только экспортируя что-то. А у Пакистана с этим плохо: нефти и газа у них нет, да и в целом с платежеспособностью довольно неважно — это не очень богатая страна. Значит, им нужно развивать собственное неводоемкое производство, а это, прежде всего, «хай тек». Но в развивающихся странах внедрение таких технологий затруднено: там имеет место порочный круг, когда переход к высоким технологиям требует квалификации и приличных денег, а «приличные деньги» зарабатываются на «грязных» производствах, не сильно заботящихся об окружающей среде и экономии воды. Кстати, Индия, перед которой стоят схожие водные проблемы, в этом отношении смотрится довольно неплохо.

«СП»: — Тогда что можно сделать, чтобы исправить эту ситуацию?

— Теоретически много чего: можно, например, перейти к подземно-капельному орошению в сельском хозяйстве, которое требует в 6−10 раз меньше воды, чем традиционные системы орошения. Можно переходить к многооборотным схемам в промышленности, что даст схожий эффект. Наконец, можно меньше портить воды, т.е. лучше чистить сток, благодаря чему эти воды можно будет затем использовать в сельском хозяйстве. Другой вопрос, насколько в нынешних реалиях Пакистана возможно внедрение этих технологий.

Бесхозных атомных бомб не бывает

Военные последствия от столь серьезного водного кризиса в Пакистане оценивает заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин:

— В этой ситуации я не вижу никакой возможности компромиссных решений, которые позволили бы избежать внутреннего военного конфликта. Каждое государство ограничено своими границами. Если оно сильное, как Китай, и при этом не способно справиться со своими внутренними проблемами, оставаясь в своих границах, это государство будет вести экспансию, а если оно такое, как Пакистан, у него просто начнется внутренний коллапс. Хотя его и нельзя назвать слабым государством, но его подпирают еще более сильные соседи, особенно Индия.

«СП»: — Что будет происходить в этом случае?

— Пакистан и так во многом искусственное государство. Оно состоит из нескольких частей, в которых достаточно силен сепаратизм. В результате обострения водной проблемы просто начнется развал всей страны и гражданская война.

«СП»: — Чей приход к власти наиболее вероятен в этом случае?

— В некоторых частях государства к власти, вероятно, придут исламисты.

«СП»: — Но Пакистан — страна, обладающая ядерным оружием. Если исламисты его получат, не используют ли они ее в террористических целях против Индии?

— Тут вопрос в том, смогут ли они ее технически освоить и подготовить к применению. Для них это будет самая большая проблема, и я не уверен, что они смогут с ней справиться. А если смогут, то почему бы им ее и не использовать? Ни моральные ограничения, ни боязнь, что им ответят ядерным ударом, для них не будет иметь никакого значения, потому что это религиозные фундаменталисты и настоящие радикалы. Рациональные аргументы не оказывают на них никакого влияния.

«СП»: — Но ведь возможен такой вариант, что радикалы придут к власти не просто так, а будут поддержаны армией.

— Да, может. И это, конечно, кардинально меняет дело, потому что в этом случае у них будут совершенно другие возможности.

«СП»: — Допустит ли эту ситуацию Индия?

— Конечно, она постарается этого не допустить, но вмешаться будет сложно. Китай тоже будет находиться в непростом положении. Для Китая Пакистан — союзник, для Индии — противник, но при этом вмешаться захотят и те, и другие, но сделать это будет нелегко. Во-первых, чисто географически Пакистан находится на далекой периферии Китая, во-вторых, вмешательство в такой конфликт в перенаселенной стране само по себе очень затруднительно. Это обернется тяжелыми последствиями и для вмешивающегося. При этом задача будет не столько миротворческая, сколько попросту в изъятии ядерного оружия. Видимо, они попытаются вмешаться просто потому, что другого выхода не будет: ни одному, ни второму не нужны ядерные взрывы на своей территории или недалеко от ее границ.

«СП»: — В таком случае выходит, что у Китая и Индии будет одна общая задача, и противоречия между ними должны будут отойти на второй план? Значит, Китай не должен препятствовать действиям Индии по получению контроля над пакистанскими зарядами?

— Тут вопрос в том, что будет к тому моменту происходить в самом Китае, какие у него будут проблемы, и в каком состоянии он будет находиться. То же самое справедливо и в отношении Индии.

«СП»: — А чем получение атомной бомбы талибами грозит России?

— Это зависит от того, какие у них будут средства ее доставки, потому что если бомба, грубо говоря, просто лежит в песке, то для нас это вряд ли создаст проблемы. Если же есть ракета, то встает вопрос, долетит ли она до нашей территории. Сейчас у Пакистана таких ракет нет, но с учетом активности их работы над ракетными программами они могут у него появиться.

«СП»: — Возможен ли такой вариант, что при распаде Пакистана часть его территорий образует единое целое с Афганистаном, с которым они и сегодня практически неразличимы по ряду признаков?

— Я бы сказал, тут, скорее, возможно создание Пуштунистана: северо-западной пограничной провинции Пакистана и большей части Афганистана, но вряд ли это будет «единое целое».

«СП»: — Возможно ли направление экспансии этого образования в Среднюю Азию, как это уже происходило в 90-х годах?

— Движение талибов будет происходить туда как раз в том случае, если Пакистан останется единым государством. Вот тогда после ухода американцев из Афганистана, он практически обязательно начнет поощрять экспансию талибов на север. Они контролируются Пакистаном практически полностью. Но это будет как раз другой сценарий. Он реализуется в случае, если талибам удастся спровоцировать внутреннее восстание в центрально-азиатских странах. Для нас это будет чревато потерями, и, возможно, это движение нам придется останавливать уже на границах Казахстана, отказавшись от южных стран.

«СП»: — У вас есть предположения, когда это может произойти?

— Давать временные прогнозы здесь бессмысленно. Есть очень много переменных факторов, которые невозможно просчитать, поэтому прогнозы в вопросе сроков никогда не сбываются. Но быть готовыми к такому сценарию развития событий нам необходимо.