Время радикалов

«Мать и дочь были одеты в футболки и шорты, что показалось радикалам слишком вызывающим. Группа из пяти десятков человек с палками набросилась на туристов. Женщинам удалось убежать, а глава семьи был сильно избит» (Из новостей).

Вот что приключилось недавно в Тунисе с одним французским семейством. Да, как говорится, не ходите, дети в Африку гулять! Там водятся акулы, гориллы, крокодилы. А теперь еще и радикалы — новая разновидность фауны.

Но, позвольте, слово «радикал» отнюдь не всегда было таким страшным. Пастернак не далее как в 1956 году его употреблял в одобрительном смысле:

И жил еще дед-якобинец,

Кристальной души радикал,

От коего ни на мизинец

И ветреник внук не отстал.

Внук — Блок. Дед — Андрей Николаевич Бекетов, ученый, ректор Петербургского университета. «Якобинец», конечно, в переносном смысле «вольнодумец». Человек не разрушительного, а созидательного склада: основал Бестужевские курсы, ботанический сад. С внуком вместе они искали для коллекции редкие злаки и травы. И с палками ни на кого не кидались. Наоборот: мужику, срубившему в шахматовском лесу березку, владелец усадьбы готов был помочь ее нести. Воистину кристальная душа!

Радикализм — «политическое течение, ориентирующееся на проведение демократических реформ в рамках существующего государственного строя».

Такое определение до сих пор по старинке сохраняется в толковых словарях. Именно в этом смысле был радикалом дед Блока. В какой-то степени «радикал» — тогдашний синоним «либерала». Сторонник прогресса, но не революционер.

«Радикализм» такого, умеренно-эволюционистского склада имеет богатую историю в Англии и Франции. У нас же этот политический бренд не прижился: Российская радикально-демократическая партия (РРДП) в 1917 году просуществовала буквально несколько месяцев. Когда же в новую, постсоветскую Россию вернулась многопартийность, эпитетом «радикальный» никто из партстроителей воспользоваться не захотел.

А потом подул сильный юго-восточный ветер. Исламский радикализм перекраивает и облик планеты, и всемирный язык. «Приверженец крайних, решительных действий, взглядов» — это значение слова «радикал» давно стало первым и грозит сделаться единственным. Теперь друзья-синонимы «радикала» — это «экстремист» и «фанатик». Такова реальность лингвистическая и политическая.

Прилагательное «радикальный» в наше время еще возможно в нормальном, спокойном разговоре. Например: нужны радикальные меры, требуется радикальное лечение. Тут пока работает здравый смысл и латинская основа «radix», то есть «корень». А вот существительное «радикал» уже само по себе вызывает тревогу: человек, подпадающий под эту категорию, вполне может оскорбить, ударить, взорвать. Лучше от него держаться подальше. Он ведь не думает, а только действует. Он по-своему кристален, его сознание не замутнено сомнениями и рефлексией.

Размышляя над историей эпохальных слов «радикал» и «радикальный» в русской словесности, неизбежно вспоминаешь «Горе от ума», где Репетилов с чужих слов вещает: «Радикальные потребны тут лекарства. Желудок дольше не варит». Был ли радикалом сам Александр Сергеевич Грибоедов? Если по-старинному, то да. Мечтал осуществить при тогдашнем государственном строе кое-какие экономические реформы в Закавказье. Сработай его проект — может быть, вся история этого региона пошла бы более разумным путем. Но поэта, дипломата и мудреца отправили в Персию, где он погиб от рук радикалов — в нашем сегодняшнем и самом худом смысле, то есть от рук обезумевших фанатиков.

Мораль? Когда власть пассивна и безответственна, когда общество безгласно — наступает черед радикалов.

Автор — писатель, критик, профессор МГУ