Добро пожаловать домой

2014 год сделал нас всех «попаданцами». Советское прошлое вернулось и окружило со всех сторон. Идут бои на Донбассе, успешно взят Крым, из продажи исчезли французские сыры, зато вернулось крымское шампанское. В оккупированной Одессе фашисты жгут людей. Добровольцы едут в Новороссию так же, как в 30-е ехали их прадеды воевать в Испанию. Бандеровцы сносят памятники Ленину и убивают коммунистов. В расстрельных рвах обнаруживают трупы русских людей со следами пыток.

Тут открылось множество удивительных вещей, о которых как-то неловко было говорить на протяжении минувшей четверти века. Интересные это вещи. Подрастающему поколению особенно полезно их узнать.

Выяснилось, например, что «кровавые большевики» сумели обеспечить нам после Победы в Великой Отечественной войне аж полвека безопасности на самом высоком уровне стран «золотого миллиарда». Да, нам остро не хватало джинсов и жевачки. Но 1 сентября советские дети шли в школу и там их не убивали террористы. А 9 мая ветераны праздновали День Победы, и их не били бандеровцы. Никто никого не сжигал в Доме профсоюзов (название-то какое советское, да?) в Одессе. В Доме профсоюзов сидели бюрократы и распределяли путевки в пионерские лагеря и санатории. Дети Донбасса ходили в школу вместо того, чтобы сидеть в подвалах и прислушиваться к взрывам. И вообще все население страны Советов вольно шагало по улицам, не помня уже, какая ее сторона «опасна при артобстреле».

Вот эта банальная безопасность не осознавалась нами. Мы просто не понимали, что именно она ставит нас на один уровень качества жизни с Францией или Англией. Разумеется, казалось, что безопасность будет вечной. Переживет и perestroika, и развал Союза, и все прочие реформы. Нет, не пережила. Впрочем, некоторым и сегодня кажется, что джинсы и жевачка важнее мирного неба над головой.

Оказалось еще, что многие «родимые пятна» Советской власти — это, на самом деле, вещи, вполне полезные в быту. Вот, например, служба по призыву. Уж как бранили ее и в перестроечные годы и позже. Уж как казалось это старомодно, вульгарно, негламурно… То ли дело маленькая, аккуратненькая армия контрактников — в точности как «там», как «у них». А вот возникла Новороссия, и оказалось, что знание устройства автомата Калашникова и первичные навыки строевой службы могут ох как пригодиться мужчине, пытающемуся защитить свой родной дом от врага.

Или наша пресловутая «финансовая неграмотность». Двадцать лет ею объясняют то, что народишко не торопится брать кредиты. А он и впрямь тормозит что-то. В 2014 году рост закредитованности населения оказался минимальным, скорбно сообщили банкиры. В 2015 году их, вероятно, ожидает еще большее разочарование. Пока же — вот занятная цифра — в США доля портфеля кредитов физлицам составляет 80 процентов от ВВП страны. Во Франции — 95 процентов. А в России — та-дам! — всего 17 процентов. «Ну, „совок“, ну, что вы хотите», — печалятся банкиры.

Но вот начинается экономическая война с Западом. И внезапно оказывается, что человек, свободный от кредитов, способен гораздо легче переносить разные финансовые потрясения. Он не склонен моментально менять власть из-за санкций, использующихся как инструмент внешнего управления. Инструмент не срабатывает, не выходит каменный цветок. И вот корреспондент CNN изумляется оптимизму россиян, празднующих Новый 2015 год. А руководитель агентства «Стратфор» с изумлением замечает, что русские «не реагируют на экономическое давление так, как на Западе». Ай-я-яй, жаль какая. Опять нам помогает выжить советский менталитет.

Четверть века из народа воспитывали идеального потребителя — одноклеточное существо, заточенное на то, чтобы мать родную прирезать ради новой иномарки. Бранили — неправильно потребляешь. Учили: смотри, как правильно. Глупый, вот это — хамон, а это — рокфор, не перепутай. И вот в 2014 году вся эта ерунда как-то резко отошла на второй план и стала совсем ненужной. Стало возвращаться чисто советское равнодушие к деньгам и «неприхотливость в быту». Понимание того, что статус твой ни черта не определяется цацками, которые ты на себя навешал. И еще внезапно оказалось, что «внутренняя теплота патриотизма» — это не миф, а вполне реальное чувство, инстинкт выживания, если хотите, заставляющий вполне успешных и состоявшихся взрослых людей бросать все и ехать ополченцем в Новороссию.

Как будто четверть века мы болели этими джинсами, иномарками, пентхаусами и вдруг с нами «случилась Украина». И подействовала как мощный антибиотик. Мы начали выздоравливать.

Это незаметные, но мощные тектонические сдвиги в душе не человека, но народа. Это предмет, скорее, «медленной истории», а не новостной хроники. Эти сдвиги не рефлектируются, может быть, отчетливо, но ощущаются всеми. Визг поклонников хамона потому и звучит так пронзительно, что поклонники чуют — их поезд ушел. Они, так сказать, «не в тренде» более.

Гарантирует ли нам победу это «возвращение к корням»? Нет, разумеется. Вспомним, как одушевлено было японское общество во время Второй мировой войны. Да, на оккупированных территориях они зверствовали — не дай Бог. Но ведь воевали, надо отдать им должное, героически. Страстный национализм, вера в свое величие и неизбежную победу… И куда все это делось после атомных «Малыша» и «Толстяка», сброшенных на Хиросиму и Нагасаки? Я недавно читала мемуары Константина Симонова о его поездке в Японию спустя полгода после бомбардировки. Больше всего там поражает то, какие чувства испытывают выжившие японцы к оккупантам-американцам. Ненависть? Презрение? Жажда мести? Ага, держите карман шире. Японское население — в особенности молодежь — изо всех сил учило английский, бегало за американскими солдатами в надежде разжиться шоколадкой и поголовно мечтало об эмиграции в США.

В случае разгрома нас, вполне вероятно, ожидает нечто подобное. Против лома нет приема. Но если мы хотим победить, то нам надо использовать все то хорошее, что досталось от великой советской эпохи. Сегодня эти навыки и инстинкты защищают ровно так же, как и сработанные в советское время межконтинентальные баллистические «Тополя».

Фото: Александра Мудрац/ ТАСС