Живи вечно — умри молодым

Молодость мира не знает преград. Она шарашит по проспектам, раздвигая полами распахнутого пальто дома и опрокидывая грудью троллейбусы, а в ответ то на коварный удар ножа, то на подлое «Я полюбила другого», которые так на неё и сыплются, только щурится в горизонт и сумрачно высасывает очередную беломорину из пачки.

Ночь коротка-а!.. Дрожь поводка…

Это она. Молодость в ботинках. Молодость — стальные глаза.

Но чу… Что наполнило её стальные глаза испугом? Что заставило согнуться, как от удара под дых? Ужели мотоцикл Залдостанова проревел ей в уши Указ об отмене военных кафедр прямо в десять часов утра, когда сильнее всего на свете хочется спать?

О нет, к счастью, это лишь колокольный звон, — вот от чего раскалываются головы и противоположные им места у передовой. Стон стоит над Москвой. Стон и скрежет зубовный:

— Бом-м-м!..

— Хрусть!

— Дон-н-н!

— Хрусть!

Ты тут это самое… Все троллейбусы опрокинул, пришёл домой, все носки снял, повесил сушить и только собираешься немножко вздремнуть после напряжённой, исполненной поисков смысла жизни ночи, как:

— Бом-м-м!

Все нервные окончания пополам.

По ком звонит колокол? Церковный звон угрожает здоровью нации, ведь молодость — цветок жизни. Наслушается молодой человек колокольного звона, не отдохнёт, - какой у него после этого, извиняюсь, тонус?

Вот она где болячка. Вот где гнилой нерв обнаружен. Вот почему ни один майский Указ недоперевыполнен. Не из-за ночных мотоциклистов, не из-за моих соседей по даче «до одиннадцати имеем право», — из-за колокольного звона.

Всё началось с празднования радиостанцией «Серебряный вождь» Дня независимости Соединённых Штатов Америки. Ну, вы слышали эту историю. Её было далеко слышно. Богомольцы из находящейся неподалёку церкви отправили на праздник посольство:

— Хей, интеллигентные юноши в пиджаках, поющие на английском языке! Прекращайте радоваться жизни! Нам не слышно как потрескивают свечи в напольных подсвечниках! Не желаем, чтобы кто-то радовался и жил. Православие — религия скорби, йоу!

Да, так и сказали.

Что там было дальше не помню, но когда прогрессивная молодёжь (особенно — лет пятидесяти, находящаяся при исполнении на посту в электронных и прочих всячески прогрессивных СМИ) пришла в себя от такого хамства, раздался дружный моржиный рёв:

— А Козлевичу?! (зачёркнуто) А колокольный звон?!!

Да, это удачно попы пошутили… Наше буги-вуги их не устраивает! Чики-пики… это самое… А, вот: чикид аут, люди добрые, чё творится!

Я в этом конфликте обе стороны понимаю и горячо поддерживаю. С одной стороны, убивать людей, которые рядом с тобой слушают музыку, которую ты слушать не хочешь, это нормально. Это совершенно естественно. Я лично всегда так делаю.

С другой стороны — совершенно естественно ненавидеть попов и радоваться всякой возможности взвыть от справедливого негодования в их проклятый адрес.

Поделиться с вами и вас порадовать я хотел другим. Аналогией между описанной ситуацией — и животным миром. Ведь зверьки — это прекрасно: что может быть объективнее законов природы, которую создал Бог?

Итак, товарищ постит фото гнезда ласточки с разинутым требовательно оттуда клювом — над балконом оно у них. Френды его спрашивают: а как ваш кот реагирует? Коты, известно, животные чувствительные, с требованиями, а тут над головою постоянно — чирик-чирик…

Товарищ пишет: «Этому гнезду уже много лет, оно ломалось, ласточки восстанавливали его. Кот уже успел к нему привыкнуть».

«Ах, — радикулитным пониманием пронзает меня: — ласточкино гнездо есть метафора храма — его ломали, Церковь гнули в бараний рог, а она снова вставала на колени, снова поднимала луковую рыжую голову, что твой джек-лондонов Мексиканец…»

Дальше одна френдесса фиксирует мысль, и вовсе меня потрясшую: «Наверное, ваш кот уже не молоденький, раз птицы его сильно не беспокоят».

Тут уж просто молнией скрутило меня: «Юноши в костюмах, серебряный дождь, молодость мира… Религия — она обычно беспокоит именно молодость, том числе вечную. Зрелость как-то с религией обычно мирится. А молодость — ну, ни-ма-гу!.. Видимо, концепция вечной молодости напрямую конкурирует с концепцией вечной жизни…»

«Да, — отвечает товарищ, — десятый год коту. Раньше носился по кухне и разбивал себе нос об оконное стекло…»

Всё сходится.

Кот подобен молодости, а молодость подобна коту. Почему она так любит громко включать музыку? В биологии это называется акустической меткой. Метки бывают ароматические (собачка подняла лапку, котейко — хвостик), бывают разные другие (медведь сосенку ободрал — повыше, чтобы уважали соседи), а бывает акустическая. Это вот дрозд поёт — ничего не ест, не пьёт.

В нашей молодости было принято выставлять колонки в окна общаг и квартир. И я выставлял, было. Сперва «Чайлд ин тайм», а потом, что характерно: «Айм э ха-а-ард ловин мэн…».

«Интайм» был компромиссом с собой, это же медляк на три четверти, а «хард ловин» музыка уже по-настоящему интеллектуальная, годная. Жаль что, кроме соседей по лестничной площадке, богомольных старичков из однокомнатной, никто её как следует не расслышал…

Мне-то хотелось большой и светлой любви: «Приди, приди, о мир! Согрей, полюби меня! Я же это самое… Ну ты понял».

А они просто попросили сделать потише…

Это было чуточку разочаровывающе, конечно, но я сделал, и кто же знал тогда, что это событие такое провидческое!

Ну, всё, это было я, ваше радио «Серебряный тополь». «Он стоит, как серебряный тополь», помните? Спасибо, что потратили эти несколько минут вашей жизни навсегда.

Курт Кобейн жив.