Крик книг

Подписал обращение к Правительству с просьбой спасти книжное дело в России.

Требование простое.

«Дополнить перечень товаров первой необходимости, утвержденный распоряжением Правительства РФ от 27.03.2020 N762-р, книжной продукцией».

Очень бы не хотелось, чтобы цена на книги взлетела в заоблачную высь, оставив ни с чем большинство читателей и библиотеки.

Если в продуктовый сходить всё ещё можно, книжные магазины закрыты. Многие из них ввели услугу доставки. Директор столичного «Циолковского» Максим Сурков лично развозит книги по квартирам — прекрасно, но, конечно, не выход из наших окаянных дней.

Книгоиздание новой России на 2/3 — малый и средний бизнес, уже оказавшийся у пропасти.

Не только книжники под ударом, в помощи нуждаются многие и многие, и всё-таки надо сказать ясно и определённо: судьба книги неотделима от судьбы страны.

Сейчас наблюдается стремительный спад продаж, и так по нарастающей: продолжение карантина уничтожит книжные магазины и издательства.

Дабы этого не допустить, книжники взывают к государству. Печалятся горько, но всё предельно конкретно. Речь, кстати, о сотнях тысяч людей, занятых благородным и смыслообразующим делом.

Необходимо включить книжную отрасль в ряд наиболее пострадавших от коронавируса. Пришло время обратиться к мировому опыту защиты книжного дела, выработанному ещё до этих печальных обстоятельств.

Предложения известны. Нулевой НДС; создание механизмов возмещения аренды и поддержки сотрудников; льготы на зарплаты; различные формы кредитования…

Книжный не может находиться в тех же условиях, что ресторан, бар, магазин по продаже алкоголя или одежды. А издательство, как правило, нелепо приравнивать к медиаконцерну.

Ну и главное — нельзя путать книжное служение с бизнесом. Невозможно и немыслимо требовать от сложного и хрупкого явления культуры: либо приносить прибыль, либо умереть. А по сути таков грубый ультиматум сегодняшней реальности.

Без книг мир будет дик.

Без книг померкнет России лик.

И ещё. К нынешней напасти надо отнестись серьезно. Знаю немало тех, кто воспринимает опасность наплевательски. И этим способны загубить не только себя, но и людей вокруг.

В Москве уже заболело немало священников.

У меня отцу восемьдесят лет и он служит настоятелем в храме святителя Николая на Большой Ордынке. Священник уже 43 года.

Он продолжает служить.

Но по понятным причинам в эти дни служба будет проходить при закрытых дверях.

Патриарх призвал верующих отказаться от посещения храмов из-за угрозы распространения коронавируса.

В Церкви подробно рассказали всем желающим, как освятить вербы и куличи, не приходя в храм. И надо помнить, что смысл праздников не исчерпывается получением вербы или куличей.

Надо сохранить совесть живую.

И не губить ближних своих.

Хотелось бы, чтобы те, от кого сейчас зависят судьбы миллионов — я о чиновниках — не самоизолировались от остальной страны.

А пока такое впечатление, что очень многие начальнички, пользуясь эпидемией, решили стать неуловимыми. Если совесть у них и раньше не проклёвывалась, то теперь речь о неспособности выполнять элементарные должностные обязанности.

Получаю немало писем от тех, кто оказался брошен на произвол судьбы. И уже не докричишься ни до каких кабинетов. Закрыто. Карантин.

Спасибо врачам, дающим бой заразе.

Это не их вина, это беда страны: в результате оптимизации (о том, что она преступна я пишу годами и сопротивляюсь ей непрестанно) больные не могут получить полноценную помощь. Те, у кого самые разные диагнозы…

Нынешняя беда подталкивает к очевидному выводу: остановить подлую «оптимизацию» и начать восстанавливать уничтоженные лечебные учреждения.

Очевидно, что необходима денежная поддержка тем, кто останется без работы, бедным людям, малому и среднему бизнесу. Специальные компенсации и преференции по оплате «услуг ЖКХ».

Государству пора раскошелиться.

Увы, очевидное для граждан — невероятное для чиновников.

Приходит время самоорганизации.

Проявлять её нужно, помогая слабым и немощным, жёстко и смело отстаивая свои гражданские и социальные права, народное и человечье достоинство. И преодолевая проклятое уныние.