Затопление горем

Некоторое время назад пришло письмо из Ярославской области. От вдовца Антона Владимировича, у которого на руках осталось четверо деток.

Для кого-то частная история, для него крушение всей жизни.

Всё это не экзотика, не исключительное стечение кошмарных обстоятельств, а типичная беда простого человека в русской провинции.

Как написал мне Антон Владимирович, его жене вовремя не оказали помощь, не спасли.

Почему?

Причины можно называть разные: «оптимизация» и деградация медицины, отфутболивание пациентов в разгар коронавируса, а может и повсеместное торжество безразличия и безнаказанности.

«Мы потеряли мать четверых детей.

Женщина в возрасте 38 лет с жалобами на боли в позвоночнике, а позже и в голове в течение месяца обращалась к врачам, но ей не помогали и не госпитализировали, ссылаясь на коронавирус.

Наконец, после нескольких вызовов скорой помощи, когда она уже не могла есть и терпеть боли, теряла сознание, нашу Марию положили в Ростовскую ЦРБ Ярославской области в неврологическое отделение с предварительным диагнозом «остеохондроз».

Мы настаивали на переводе в областную больницу в Ярославль, поскольку в Ростовской ЦРБ нет ни оборудования, ни нужных специалистов. В неврологическом отделении Ростова ей была взята пункция спинного мозга и мы услышали новый диагноз «менингит». Время тянули и тянули, анализы показывать отказывались…

Из-за отёка мозга ей стало ещё хуже и нам удалось на коленях, с плачем, уговорить врачей перевести тяжелобольную в Ярославль.

А ещё через день из реанимации, когда она уже почти не видела, не шевелила ни руками, ни ногами, с полным отсутствием глотательного рефлекса, с дикими болями, её вернули назад в Ростовскую ЦРБ, прописав множество таблеток вместо внутримышечных или внутривенных, она не ела, хотя ей очень хотелось, не пила (всё выходило через нос и рот), а нас заверили, что «больная идёт на поправку».

Ну а в Ростовской ЦРБ помощи мы не дождались, и через три дня наша Маша умерла…

Умерла, оставив шестимесячного ребёнка, ребенка трёх лет, пяти лет и двенадцати лет.

После смерти жены я обратился в Следственный комитет, в департамент здравоохранения (и в ответ на письмо о её смерти чиновники пообещали проследить за ходом лечения!!!), в СМИ, к различным депутатам, медийным персонам — везде нулевой результат…"

Разумеется, получив это обращение, я немедленно направил депутатский запрос в прокуратуру.

И вот — пришёл ответ прокурора Ярославской области.

Признано, что больной, которую можно было спасти, вовремя и должным образом не помогли.

«Установлено, что при лечении Третьяковой М.Н. ГБУЗ ЯО „Областная клиническая больница“ и ГБУЗ ЯО „Ростовская центральная больница“ оказали медицинскую помощь с нарушением требований качества», и далее о «выявлении нарушений уголовно-процессуального законодательства», представлении, внесённом главврачам, о проверке и возбуждении дел.

Я не выношу приговор. Но моё дело — добиваться честного расследования.

Оно не вернёт жизнь Марии. Но в следущий раз может спасти кого-то ещё, кто попадёт в эти больницы.

Конечно, многое зависит не только от наших прокуроров и следователей, но и от общества, от читающих меня журналистов.

И ещё из письма вдовца: «Обратился за детскими пособиями в пенсионный фонд — на двух детей старше трёх лет оформили, а другим детям отказали. Сказали, что обратиться может только мать лично, но мамочка наша умерла. Мне сказали: ничего сделать не можем, показали на дверь. Это что же получается, младенцы мои не люди что ли?»

Опять-таки благодаря депутатскому запросу удалось разобраться с этим безобразием.

Больше того, теперь прокуратура занялась руководителем пенсионного фонда в Ростове Ярославской области.

Пусть знают обозревшие, что на них найдётся управа!

И правильно было бы уволить тех, кто нахамил вдовцу и лишил его малышей выплат вопреки закону.

И ещё одно горе этой же семьи — жильё.

Типичное горе.

Все ютятся в однушке. И по этому поводу тоже стараюсь помочь.

Антон Владимирович — военнослужащий-контрактник. Его сократили, и хотя затем он восстановился в другой части, с женой и детьми выбросили из общежития. Им удалось, как сумели, наскрести на однушку, где и поселились вшестером. Теперь живут впятером. В одной комнате. Всё равно — теснота.

«У покойницы осталась квартира на Большом Уссурийском острове, оформленная на неё в собственность и на нашу несовершеннолетнюю дочку. В прошлом году жильё признали аварийным из-за паводка, и жителям пообещали компенсации. А нам отказали, посчитали, что моему ребенку хватит этих шести квадратов в однушке в Ростове…»

Везде обман.

Поток несчастий.

Затопление горем.

Что ж, историей с жильём Третьяковых после моего запроса уже занялась прокуратура Хабаровского края.

Надеюсь на справедливость, пишите мне, нельзя сдаваться даже в самых отчаянных ситуациях.

Но как быть маленькому человеку с маленькими детьми на маленьком пространстве?

Думал ли он, что останется один?

Поможет ли ему кто-то?

Может, надо бросить воинскую часть, уехать в аварийное жильё на Дальний Восток, восстанавливать, получить небезызвестный гектар?..

Легко фантазировать, а на деле — неподъёмная тяжесть.

Были бы должные условия, да, Третьяков бы переехал в те края, которые покинула его жена.

Но с Дальнего Востока, неслучайно погромыхивающего протестом, народ стремительно разъезжается.

Причин немало.

Напомним и о них, раз уж заговорили об этом регионе.

Природные богатства и географическое положение этих мест не используются даже на десятую долю. По валовому внутреннему продукту регион в десять раз уступает даже небольшой Южной Корее. Про Китай и Японию говорить не приходится.

Дальний Восток практически негазифицирован, при том, что здесь осуществляются мощные проекты по поставке газа в Китай. «Как топили печки дровами, а котельные — углём, так и топим», — это свежий привет из Благовещенска.

Билет Благовещенск — Москва и обратно экономклассом меньше чем за 60 тыс. не взять.

В то же время билет из Пекина до Москвы и обратно стоит вполовину меньше.

Конечно, не всё беспросветно.

Да и странно, если бы в такой богатой стране чиновники, получающие зарплату за счёт граждан, что-нибудь не создавали бы и в чём-нибудь жизнеутверждающем не отчитывались бы.

Почти 60 тыс. рабочих мест на 330 предприятиях Дальнего Востока создано за пять лет, заявил на совещании с членами правительственной комиссии по вопросам социально-экономического развития Дальнего Востока глава Минвостокразвития РФ Александр Козлов.

«Конечно, экономика пострадала. И мы должны приложить максимум усилий, чтобы ее реанимировать», — добавил он.

Усилия похвальные, и территория очень близкая моему сердцу — в сентябре снова туда полечу (возглавлял Дальневосточную литературную премию, максимально помогаю фестивалю «Литература Тихоокеанского региона» во Владивостоке).

Но в сухом историческом остатке важна торжествующая тенденция: теряем или спасаем?

Реанимировать надо слишком многое. И вопрос: с каким результатом.

Это не только про Дальний Восток или Ярославскую область. Это про всю Россию.

Это про жизни.

Про жизнь Марии Третьяковой с Большого Уссурийского острова, которая оборвалась в Ярославской области.

Про жизни её детей, не знающих, что у них впереди.