Страна, заболевшая нацизмом

Знакомый прислал занимательный, уже исторический документ. Львов, 1991 год, у меня украли паспорт, и мне пришлось вылетать оттуда по справке.

Мне 18 лет, признаться, я решил себя попробовать в мелкой коммерции. К тому времени у меня уже были хорошие накопления, и я решил их вложить в ширпотреб, тем самым мог увеличить свой капитал в 5−10 раз. Жил тогда в Сибири, там всё было в жутком дефиците. А в западной части СССР, конечно же, кое-что уже можно было купить даже мелким оптом.

Тем более у меня на Западной Украине родственники, в том числе во Львове. Настоящие, по крови, коренные, и их там тьма.

Вообще, село моей мамы раньше было еврейским местечком. Но уже в августе 1941 всех евреев села расстреляли на его окраине: детей, стариков, женщин, мужчин, всех… Конечно же, в этом участвовали и украинские националисты. Спаслись всего несколько человек. Мой дед был очень авторитетным человеком в колхозе, друг детства Николая Островского. Родители моего деда были очень дружны с семьёй Островских. При этом, мой дед, Сладковский, родился в семье потомственных офицеров младших чинов. Во всяком случае, мне известно о двух пращурах, которые служили в армии: один вроде бы даже воевал в Крыму, ну это пра-пра-прадед вроде бы.

Позже, когда Островский служил в Изяславе в ЧОН, дед с Николаем контактировал, уже будучи более взрослыми.

Дед по взглядам был коммунистом. Вроде какое-то время был в партии. Но допускаю, что потом что-то пошло не так.

Вполне возможно, он был в какой-то сложной ситуации по подозрению в связях с бандеровцами во время ВОВ. Во всяком случае, в советские времена мне об этом намекали соседские мальчишки.

Но официально претензий к деду не было. Хотя вроде бы проводилась официальная проверка НКВД. По этому поводу мне известно, что за деда заступились красные партизаны, так как дед с ними как-то взаимодействовал всю войну.

Так же известно, что он смог спасти одну еврейскую девушку, которую потом переправили к партизанам. В спасении принимала участие даже моя мама, ей тогда было, наверное, лет восемь.

При этом во время еврейского погрома убили и мою прабабушку, которая стала заступаться за сельских евреев. Она вообще почему-то была очень близка с сельчанами евреями, была очень чернява, и звали её Софья. Эта прабабушка была мамой моей бабушки. Вполне возможно, она имела какое-то родство с теми евреями села. Но это уже никогда не узнать, да и не важно. Убили её сгоряча, просто она слишком эмоционально отреагировала на задержание односельчан, евреев, завязалась потасовка, и в этой потасовке кто-то из немцев выстрелил наугад. Пуля попала ей в брюшную полость, в результате ранения она умерла через несколько дней.

Моего деда тоже чуть не увели в общей массе, но вроде как заступилась полька переводчица, сказав, что он по национальности не еврей, а поляк.

В селе всё перемешано, чёрт ногу сломит, там и польский костёл, и православная церковь РПЦ (была ещё в 2012) и было вроде бы две еврейский религиозных школы (до августа 1941).

Это местечко на стыке трёх областей Хмельницкой, Ровенской и Тернопольской. В некотором смысле, мне повезло, так как оно всё-таки после окончания советско-польской войны отошло к СССР. И село мамы было в общем просоветским. Там даже была советская погранзастава.

А буквально за огородом и маленькой речушкой Вилия уже были польские сёла. В которых, конечно, до 1939 года жило много несоветских украинцев. Во всех этих сёлах у меня огромное количество родни, в какой дом не зайди: тут родственник, там родственник, в общем, все друг другу родственники.

По большому счёту, все милые, добрые и работящие люди. Правда, горилку выпивают так же, как в сибирских деревнях самогон родственники моего отца. Ну, как тут не подчеркнуть, что мы — один народ.

В детстве мои сельские приятели и родственники всё же не рекомендовали мне гулять в тех сёлах за речкой, там, мол, потомки бандеровцев и прочее. И, конечно же, в местных клубах разборки между молодёжью носили этот окрас. Что там говорить, если даже сосед деда был помилованный участник УПА*. Ну а в основном, сельские мужики служили, конечно, в красной армии.

Местные жители до конца 80-х чётко идентифицировали себя с СССР.

Сумасшествие началось в конце 80-х

Я приезжал в село примерно раз в год, и вдруг вчерашние пионеры, мои ровесники, подростки стали поднимать кверху пальцы, выставляя три пальца. Виля, виля, трезубец — это знак свободы, мол. В Канаде украинская диаспора заскладировала бочки с золотом, как мы станем независимы, так они всё золото пришлют на Украину. Вот заживём-то!

А однажды, выпив горилки, друзья-подростки решились открыть мне сокровенную тайну, и повели меня в неплохо оборудованную землянку на окраине леса. Вот, мол, тут во время войны был схрон «лесных братьев».

Понятно, что землянка была свежей, деревянные жерди, покрывавшие её стены, были из недавно срубленных сосен.

Суть не в этом, а в том, что началась романтизация УПА* с совершенно дикими историческими фейками: дескать, евреи села расстреляли себя сами…

Признаться, я тогда не был политически активен, да и молод уж совсем. Но всё же мои моральные ориентиры, конечно же, были противоположны той дичи, которую несли «новые украинские патриоты».

Во Львов в 1991 мы приехали к родственнику, которого я ранее лично не знал. Он жил где-то в центре, в старых, чуть не средневековых домах, улица «Жовтня» вроде бы.

Старшие мои попутчики выпили с ним горячительного, и тут его понесло: мол, он тренируется в горах с националистами, является патриотом Украины и прочее. Были какие-то фотографии его с оружием и т. д.

Итогом застолья стало то, что мы пошли на экскурсию по Львову, а вернувшись, обнаружилось, что якобы выпивший родственник уснул и не закрыл дверь, и в этот момент из квартиры украли пару сумок, одна из которых была моя. Вот если бы этого не случилось, быть бы мне сейчас, наверное, олигархом (шутка).

В местном МВД с нами особо разговаривать даже не стали, просто посоветовали уезжать поскорее. Но всё же подключились какие-то родственники и помогли добыть справку об утере паспорта, чтобы нам продали билеты на самолёт.

В 90-х я на Украину не ездил, побывав там вроде бы лишь в 1999, и то пару дней. Колхоз там уже был почти развален, как и большинство предприятий в близлежащих городах, а с Канады почему-то не торопились везти бочки с золотом. Молодёжь явно спивалась, в том числе те, кто поднимал кверху грабли в виде трех пальцев.

Но связь с малой родиной мамы у меня всё-таки была постоянной и то один, то другой родственник, побывавший там, конечно же, никаких хороших сведений не привозили.

В 2006 году познакомился с новым родственником, мужем троюродной сестры, который просто отказался со мной общаться на русском языке, хотя я пришёл купить у него в магазине телевизор для моей тёти. Выйдя из магазина, я сочувственно спросил у другого родственника: вот, мол плохо — молодёжь уже не понимает по-русски. На что адекватный родственник мне ответил, что всё он понимает, много лет жил в России, просто он -националист.

В 2012-м, когда я там был последний раз, оказалось, что этот родственник отлично говорит на русском, он был приветлив и гостеприимен. И чувствовалось, что власть Януковича он воспринимал, как возвращение России на Украину навсегда. При этом всё же пытался романтизировать «братов», бывших в лесах во время войны. Хотя оба его дела служили в Красной Армии.

Помнится, даже предлагал помочь с организацией лагеря по подготовке бойцов российской оппозиции. На что я ответил, что пока эта тема не интересна. При этом, его особо не смущало, что я красный.

Уже освободившись из тюрьмы, я узнал, что он воевал в АТО, и воевали многие из сельских знакомых, националистов со стажем. Многие из них привезли награбленную бытовую технику, и даже автомобили с Донбасса.

Уже как освободился, пару раз звонил этим родственникам по родственным вопросам, и со мной не общались на русском, опять.

Моё лирическое повествование о том, что мы, имеющие украинские корни, не смотрим на нынешние события на Украине начиная с 24 февраля или даже с 2014 года. Русско-украинская трагедия берёт своё начало с конца 80-х, отчасти даже раньше. И виновники этой трагедии — в первую очередь нацисты, находящиеся на привязи у западных стран.

И даже если брать проблему языка, то я могу вам привести простой пример. Моя двоюродная сестра, родившаяся на Украине, 100% украинка, уехавшая в Россию после окончания школы. Она теперь плохо понимает, на каком языке говорят в её родном селе. Она говорит, это не тот язык, это какой-то новый, с примесью польских слов.

По себе могу сказать, что я прекрасно понимал прежнюю украинскую речь, хоть бывал там нечасто, но сейчас с трудом нахожу знакомые слова. Уверен, язык украинцев в 80-х, даже в нашем относительно западном местечке, был совершенно другой.

Но если бы речь шла только об языке, увы, у части украинцев серьёзное изменение сознания. К цивилизованным сообществам, в моём понимании, такое сознание отнести никак нельзя. Нацизм стал нормой жизни для многих пассионариев, без нацистского эпатажа ты не сможешь достичь успеха на Украине. Без «правильного» нацистского представления об окружающем мире тебе будет закрыта дорога в любом сфере Украины.

И да, я могу приводить десятки и даже сотни примеров того, как это работает на практике.

Пожалуй, текст слишком затянулся. Заканчивая его, я просто хочу сказать некоторым умникам из либеральной среды и прочим пацифистам-идеалистам, которые утверждают, что на Украине нет нацизма: вы наверное забыли, что в России живём мы, этнические украинцы, и люди с украинскими корнями. Вы, наверное, не понимаете, что мы обладаем информацией о состоянии украинского общества чуть-чуть побольше вас, никогда не видевших живого украинца в принципе. Вам бы спросить нас, а не Зеленского, как мы относимся к ситуации на Украине.

Я скажу так: у меня среди десятков родственников, в том числе чистых украинцев, нет ни одного, кто бы осудил спецоперацию. Ни одного, даже те, кто родился и вырос на Западной Украине. Что уж говорить о сотнях знакомых украинцев, которые десятки лет требовали прекратить нацистские издевательства на Украине!

Так что, пожалуйста, не надо нам, Украинцам, рассказывать, что чёрное — это белое и наоборот.

А по тому, как идет СВО, у меня, разумеется, и у самого масса вопросов. Но повторюсь, причины, приведшие к специальной операции, мне абсолютно понятны, как и понятны и большинству украинцев, живущих в России, и не потерявших связь со своей этнической (малой) родиной.

И виновники в том, что сейчас там СВО, в первую очередь, западные страны, именно США и украинский нацизм!

---

* В ноябре 2014 года Верховный суд РФ признал экстремистской деятельность «Украинской повстанческой армии», «Правого сектора», УНА-УНСО и «Тризуба им. Степана Бандеры». Их деятельность на территории России запрещена.