Документ минусовой ценности

У меня спрашивали, как я отношусь к материалу, размещенному в «Лайфньюс» здесь.

Я его после работы внимательно посмотрел, отношусь спокойно. Доказательственная его ценность даже не ноль, а минус. Процитирую некоторые нормы действующих УК и УПК:

Сначала УПК:

Статья 13. Тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений

1. Ограничение права гражданина на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений допускается только на основании судебного решения.

Статья 14. Презумпция невиновности

1. Обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном настоящим Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Статья 7. Законность при производстве по уголовному делу

3. Нарушение норм настоящего Кодекса судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств.

Статья 75. Недопустимые доказательства

1. Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса.

Статья 165. Судебный порядок получения разрешения на производство следственного действия

1. В случаях, предусмотренных пунктами 4 — 9, 10.1, 11 и 12 части второй статьи 29 настоящего Кодекса, следователь с согласия руководителя следственного органа, а дознаватель с согласия прокурора возбуждает перед судом ходатайство о производстве следственного действия, о чем выносится постановление.

Статья 29. Полномочия суда

2. Только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения:

11) о контроле и записи телефонных и иных переговоров;

12) о получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами.

Теперь УК:

Статья 138. Нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений

1. Нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений граждан —

наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года.

2. То же деяние, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, —

наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от двух до пяти лет, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо принудительными работами на срок до четырех лет, либо арестом на срок до четырех месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет.

Мой комментарий:

Санкцию на снятие информации с технических средств передачи данных может дать только суд и уж никак не журналистам. Поэтому опубликованные сведения, в любом случае, — недопустимые доказательства и уже не могут быть использованы следственными органами — по крайней мере, в рамках закона. Следовательно, их доказательственное значение не ноль, а минус. Ну и, справедливости ради, я не услышал на этих записях и в сообщениях ничего страшного, и нет ни малейших оснований полагать, что это действительно лица, которых называет «Лайфньюс».

Вчера мы в суде предъявили опрос лично Таргамадзе, сделанный строго в рамках УПК нашим адвокатом, в котором Таргамадзе ясно и недвусмысленно отрицает всякое знакомство с Развозжаевым и Удальцовым. Возразить нам было нечем. Развозжаев в суде также отрицал какую-либо свою виновность.

Мы также предъявили законно полученный протокол опроса свидетеля похищения Развозжаева из Киева.

И главное — мы наши доказательства предъявляем в суде, а наши оппоненты то, что они называют «доказательствами» — почему-то в прессе.