Провинциальные танцы Gaga

Нам танец строить и жить помогает, спору нет. Можно ради здоровья всю зиму ходить в ДК ЗИЛ на обучение столетнему танцу тустеп, а можно посмотреть пару спектаклей предводителей современной хореографии, чтобы понять — современный танец настолько далёк от тустепа, насколько это возможно. Однако contemporary dance включает в себя и весь тустеп, и весь балет с вычитанием выворотности и пуантности. Босоногим пуанты не нужны, как не нужен балетный отрыв от земли. Наоборот, как можно ближе к земле, как можно ближе к древнему шаманскому «выплясыванию земли». Это выплясывание может быть разным, но обязательно зритель узнаёт самого себя, черты и приметы своего отношения к миру. То есть современный танец можно воспринимать как антропологическое исследование специфики двигательных, телесных ритмов городского человека начала 21-го века. Тогда получается, что танец движется одновременно по двум путям сознания, используя два типа внимания. Интуитивно — к древнейшему позабытому шаманству, как универсальному источнику танцевального искусства. И по второму пути, вполне осознанно — к исследованию ритмов повседневности.

В декабре удалось увидеть два великолепных танц-спектакля. Первый, «Забыть любить» знаменитой екатеринбургской труппы «Провинциальные танцы» на фестивале «Цех» в Центре им. Мейерхольда. Второй, «Recall Action» в ТЦ на Страстном, поставленный совместными усилиями наших и израильских адептов Gaga-dance. Причём запомнилось взаимное сближение столь непохожих стилей. Всегда сюжетные, драматические танцы «Провинциальных танцев» стали похожи на Gaga-dance, из-за хореографии голландцев Ури Ивги и Йохан Гребен на феноменальную музыку англичанина Тома Паркинсона. А танцы учеников Охада Нахарина, основателя стиля Гага, двинулись в сторону «провинциальной» театральности.

«Провинциальные танцы» под управлением Татьяны Багановой — самый известный танц-театр на просторах нашей родины, чемпионский коллектив получил пять «Золотых масок». Они, по большому счёту, внёсли существенную лепту в мировой танец. Екатеринбургская труппа порадовала бы всех былых театральных реформаторов и революционеров, от Стриндберга и Арто до Пины Бауш. Все постановки Багановой имеют естественную музыкальную драматургию. Чрезвычайно монохромные минималистские недавние спектакли «Сепия» и «Версии» сделаны, например, по симфониям Авета Тертеряна. А одна из первых мощных вещей, «Свадебка» — на музыку Стравинского. В новом опусе «Забыть любить» тоже цельный музыкальный сюжет электронщика Паркинсона. Но то, что хореография не багановская, а голландская, делает эту замечательную вещь совершенно другой.

Описывать сам танец бессмысленно, можно лишь заметить наличие наимоднейших конвульсий и отчётливо усиленный принцип отталкивания, борьбы и отчуждения в двойных, тройных, групповых констелляциях. Отсутствие фирменных домашних успокоительных багановских носочков на танцовщицах тоже действует суггестивно. Первая стадия спектакля прошла на полу, в усиленном притяжении земли, в невозможности разумного прямостояния. Распяленность, какая-то несказочная лягушечность сочеталась с животной же, биологической антисексуальностью. Танец закрывания лиц руками. А в группах что-то от картин Брейгеля звучало. Забыть любить и превратиться в одинокого сетевого биоробота, вот нерв и точный смысл постановки. В конце действия они расстилают висевшие на крюках по краю сцены дерюжки на полу. Действительно, что остаётся от волшебства человеческой жизни? Только украденные шкурки самой таинственной невесты — царевны лягушки. Или мне так от всей предыдущей багановской сказочности показалось? Одно ясно точно — танец жизни это всё, что у нас есть. А приросшая, привходящая, прилежащая танцу мысли биология, и даже продвинутая часть биоса, то есть наука и техника — не соединяют нас, но загоняют в убежище одиночества.

Универсальная Ольга Прихудайлова, актриса, режиссёр и хореограф, решила отойти от работ над мюзиклами («Метро», «Чикаго», «Тодд») и сделать спектакль в сложном стиле Gaga-dance. Получился двойной спектакль «Recall Action», причём первое отделение «Тонкие нити» поставила сама, с помощью хореографа и актрисы Марии Заплечной, а второе действие «Vellum» сделали израильтяне Янив Абрахам и Гай Шомрони, ученики худрука знаменитой компании «Batsheva Dance Company» Охада Нахарина. Который и изобрёл танцевальный стиль Gaga, после чего стал популярнейшим хореографом. Здесь важно не путать Гага-данс с леди Гага, внёсшей лепту в обновление поп-музыки и тут же забытой прежними неистовыми фанатами. Техника танц-тренинга, неуклонно популяризуемая на всех спектаклях Охадом Нахарином и его учениками, никакого отношения к поп-музыке и связанной с ней поп-танцем не имеет. Любой зритель спектакля в стиле Гага может выйти потом на сцену, где его обучат азам. Также любой слушатель леди Гага может спеть её песню дома, но никогда кумиры мировой попсы не снисходили до обучения всех желающих.

Так что есть в танце Гага, кроме декларируемой демократичности, кроме привычных движений contemporary dance? От неофита требуется странная, но очень древняя вещь — не выполнять каких-то заранее заученных комбинаций движений, а, наоборот, «отдаться потоку энергии и чувству внутреннего движения на молекулярном уровне». Что это такое, понять трудно, но можно освоить под лучом внимания учителя. Это та же стратегия движения, что проповедуется в древнейших даосских системах — цигун и тайцзы. Но есть и кардинальное отличие, перевод внимания с ощущения универсальной энергии в сторону осознаваемых в процессе тренинга привычек собственного эго. По сути, Гага — фиксация движений, найденных в свободных бесконтрольных движениях, запись импровизации, исходящей из сугубо индивидуального ощущения тела и ритмической его организации. Да, этот танец чрезвычайно личностен, такого невозможно добиться «балетным» методом многолетнего коллективного синхронного тренинга. В прошлогодней нашумевшей истории с постановкой Татьяной Багановой «Весны священной» Стравинского в Большом было отчётливо видно, насколько боязливо относятся балетные танцовщики первого ряда к коллективному творчеству «провинциалов».

В отличие от «провинциального» опуса «Забыть любить», двойной спектакль «Recall Action» насквозь эротичен, причем в библейском аспекте, особенно в первом действии. И совсем иные конвульсии, розово-фиолетовые, тёплые и уже человеческие. Как будто виделся отсвет моноспектакля Ольги Прихудайловой «Да я хочу да» по последней главе «Улисса» Джеймса Джойса. Причём там ведь не было танцев, один сплошной монолог. Но что значит авторская воля, она универсально растворена в любых элементах творчества. Итак, первая часть — аллюзия о древнейшем, кардинальном различии Лилит и Евы, о первом человеческом соблазне, как мне показалось. На задник сцены проецировалась инсталляция Александра Житомирского в фиолетовых тонах, с отчётливым библейским хронометражем творения — утро, день и вечер. Ну, и что-то брейгелевское было в групповых соотношениях. Диапазон музыки широчайший, от John Zorn и Виталия Круссера до Моцарта и San Ra. И если первое отделение вполне уложилось в рамки эстрадного, праздничного, доступного пониманию широкой зрительской общественности, то второе действие блеснуло чистотой стиля Гага. Один широкий уникальный жест «библиофила» на сцене, заставленной книжными шкафами, объял монофилию как таковую. Десяток танцовщиков повторял и повторял это уникальное движение. А в холле после спектакля девушки продолжали танцевать, искать свой собственный жест, своё отношение к миру, как и положено в Gaga-dance.

Снимок в открытие статьи: танц-спектакль «Recall Action"/ Фото: Иван Кобяков