Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса Вконтакте Свободная Пресса в Одноклассниках Свободная Пресса на Youtube
Культура
24 мая 2015 15:45

«Белая книга» советского классика

Михаил Шолохов: «Уговаривал Мелехова вступить в партию. Не хочет»

3116

24 мая исполняется 110 лет со дня рождения Михаила Шолохова, выдающегося советского писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе, причем «за художественную силу и цельность эпоса о Донском казачестве в переломное для России время». Испытавшего ожесточенную травлю недоброжелателей с первых дней творчества и до самой кончины. О том, как отразилась на Михаиле Александровиче эта травля, мы говорим с его биографом, подготовившим более 20 докладов на научно-практических конференциях по этой теме, писателем и журналистом Валентином Осиповым. Сын репрессированного в 1938 году советского дипломата и разведчика с 1962 по 1974 годы работал главным редактором издательства «Молодая гвардия», затем первым заместителем главного редактора журнала «Знамя», директором издательства «Художественная литература», председателем Всесоюзного Центра пропаганды художественной литературы при Союзе Писателей СССР, директором издательства «Раритет».

"СП": — Вы ведь, Валентин Осипович, были лично знакомы с писателем. Что дало вам это знакомство?

-Обширными своими воспоминаниями о Шолохове и написанной мною его биографией для серии «ЖЗЛ» ответил я на этот вопрос. Но одну позицию хотел бы выделить для читателей — уникальное свойство характера великого творца: стойкость! Как я убежден, он так верил в особую надобность своего драматического творчества народу-горемыке, что не стрелялся, не спился, не сбежал за границу и не зачехлял свой ум до последних своих раковых дней. Не так давно вышла первая в таком роде моя «Белая книга: М.А. Шолохов. «За» и «Против», затрагивающая две темы: был ли плагиатором, и оправданы ли исправления биографии. И о тех, кто вступался за правду. Рискнул же взяться за книгу, имея за плечами, во-первых, действительно 22-летнее личное знакомство и сотрудничество с писателем благодаря моей работе в издательствах «Молодая гвардия» и «Художественная литература» (как известно, основными издателями классика). Во-вторых, опираясь на опыт многолетнего биографа Шолохова, когда выверял исследования выпуском своих семи книг. Главными из них считаю «Тайную жизнь Михаила Шолохова. Документальная хроника без легенд» и «Шолохов» (серия «ЖЗЛ»).

"СП": — Какие основные аргументы в пользу писателя вы используете в вашей «Белой книге…»?

— Там в сотнях (именно!) фактов на 344 страницах — жуткое! Да, признание народное и премии, и награды от Власти. Но сколько потаенных шрамов! От самоличного его приобщения в детстве к гражданской войне. Цензурирование и иные придирки издателей по каждому произведению. Политпреследования и чреватое многими неприятностями недоверие — от Сталина до Брежнева с попыткой ареста, следствиями и партнаказанием, с тюрьмой для близких родичей. А каково носить десятилетиями в тонкой творческой душе ничем не обоснованное издевательское обвинение в плагиате?! Да какое еще издевательство: я включил в книгу почти 50 сюжетов с появлением кандидатов в Гении взамен самого Гения. Одного разоблачат — тут же новый кандидат. Вечный двигатель антишолоховщины!

«СП»: -Вы ждете, что, прочитав эту книгу, обвинители в плагиате уймутся?

— Главное и наиважнейшее: народ не отказал Шолохову в доверии. Мне известны три неоспоримых подтверждения тому итогами социологических опросов. 30-е годы: имя писателя — рядом с Пушкиным и Толстым — они стали самыми читаемыми в стране. 1999 год: личность Шолохова включена в свод ста самых почитаемых соотечественников ХХ века. Совсем недавний 2008-й год: социологи Центра Юрия Левады по опросу «Кто наиболее достойный деятель культуры», выстроили такой ряд: Пушкин, Толстой, Достоевский и Шолохов, остальные — далее. Можно вспомнить и ранние результаты расследований обвинения писателя в плагиате, о чем антишолоховщина почему-то постоянно забывает упоминать. В 20-х годах прошлого столетия Союз российских писателей во главе с Борисом Пильняком провел свой, как выразился писатель Анатолий Каменский, впоследствии эмигрант, «трибунал». Вот его результат: «Закончилось оправданием Шолохова, которому удалось доказать, что роман действительно принадлежит ему». Кстати, если читатель помнит, Пильняк отнюдь не был приверженцем официальной идеологии и впоследствии репрессирован.

В свою книгу я включил высказывания многих людей, высокий авторитет которых в нашей стране никто оспаривать не станет. Это и Василий Шукшин, назвавший прозу Шолохова, «очень жизненной, правдивой»… Или Борис Стругацкий, сказавший, что «в России XX века было два писателя мирового класса — Шолохов и Солженицын». Или знаменитый белорусский прозаик Иван Мележ, заметивший: «И говорить не к чему, настолько беднее была бы наша литература, не будь в ней Шолохова!» Но особо выделю слова двух святейших патриархов Московских и всея Руси. Пимен при личной встрече с Шолоховым: «Я — патриарх от Церкви. Вы — патриарх от литературы». Алексий II при вручении ему Международной Шолоховской премии: «Писатель стучится в души людей, и от того, к чему он призывает, в какие идеалы он верует, во многом зависит нравственное здоровье общества».

Вот бы о чем нам всем помнить, а не копаться в истории отечественной литературы, выискивая, чем бы еще досадить великому писателю. При этом понимая, что ответить им он не может.

«СП»: — Валентин Осипович, недоброжелатели писателя упрекали его в том, что он был слишком близок к вождям — Сталину, Хрущеву, Брежневу, и потому многое ему прощалось. Есть в этом какая-то правда?

— Только та, что он позволял себе многое из того, о чем остальные боялись даже подумать. Вот вам пример. 1935 год. Журнал «Октябрь» рекомендует писать Мелехова большевиком. Шолохов — Сталину: «Я очень хотел и уговаривал Григория, а он никак не хочет вступать в партию». 1936, ноябрь. Сталин на съезде Советов: «Особенность проекта новой Конституции состоит в том, что он не ограничивается фиксированием формальных прав граждан, а переносит центр тяжести о гарантиях этих прав на вопрос о средствах этих прав».

Шолохов в письме Сталину: «Страшный тюремный режим и инквизиторские методы следствия… Такой метод следствия, когда арестованный бесконтрольно отдается в руки следователей, глубоко порочен. Надо покончить с постыдной системой пыток… Да разве можно было бы годы жить под таким чертовым прессом?».

1945 год. Заканчивает войну в Восточной Пруссии. В телеграмме «Правде» по случаю Победы в отличие от всех других отметил сперва Армию, затем «великий народ» и лишь далее «великого» Сталина. В конце сороковых годов позволяет себя отказ от предложения вождя возглавить Союз писателей.

«СП»: — А как сам Шолохов оценивал личность Сталина?

— Он был делегатом XVIII Съезда партии и выслушивал по завершении доклада Сталина то, что мы узнаем по стенограмме: «Все делегаты встают, стоя приветствуя товарища Сталина, и устраивают ему продолжительную овацию. Возгласы: «Ура! Да здравствует товарищ Сталин! Великому Сталину — ура! Нашему любимому Сталину — ура!». Так в том же году в статье к 60-летию вождя Шолохов напечатал: «Мне кажется, некоторые их тех, кто привычной рукой пишет резолюции и статьи, иногда забывают, говоря о Сталине, что можно благодарить без многословия, любить без частых упоминаний об этом и оценивать деятельность великого человека, не злоупотребляя эпитетами». Такого не было в открытой печати никогда.

В романе «Они сражались за родину» неоднократны исключительно обличительные высказывания о Сталине. Например, в связи с временем репрессий: «На Сталина обижаюсь. Как он мог допустить…»; «Он же нанес партии такой тяжелый урон» и т. д. Появилась даже такая — от тонкого художника — живопись психологии: «У Сталина желтые глаза сузились, как у тигра перед прыжком». В романе была и такая строка о вожде: «Надолго неразгаданный». При всём этом в последние годы своей жизни он высказал совет: «Нельзя замалчивать Сталина. Надо писать всё: положительное и отрицательное. Там, где нужно сказать с добром, так с добром, а где и поругать…».

«СП»: — Вождь ведь тоже неоднозначно относился к писателю?

— Много места этому я уделил в своей последней книге. Так, Сталин разрешает печатать остановленный цензурой «Тихий Дон» и называет автора «знаменитым писателем». Однако же обнародует письмо, в котором обрекает великую эпопею на продолжение цензурных издевательств: «Тов. Шолохов допустил в своем „Тихом Доне“ ряд грубейших ошибок и прямо неверных сведений». Сталин спасает Шолохова от ареста, но не останавливает тайного надзора, включая «прослушку». Он откликнулся на просьбы Шолохова помочь вымирающему от голодомора Дону, но характеризует его порыв политической ошибкой — защищает-де саботажников. Он, вопреки мнению секции литературы Комитета по Сталинским премиям, премирует роман, но не воспрепятствовал тому, что в ЦК сформулировали политически убойную критику: «Слабые образы коммунистов», которая вошла в миллионно-тиражные школьные учебники. Он не раз встречается с Шолоховым, но отказался ответить на отчаянную просьбу — разъяснить, на каком основании родилась у Сталина критика «Тихого Дона». И., наконец, в последние годы жизни вождя в беседе с одним видным деятелем международного коммунистического движения отверг похвалы Шолохову: «Сейчас есть и лучшие».

Что касается взаимоотношений писателя с Хрущевым, приведу один весьма любопытный факт. 1959 год, Вёшенская, приезд главы партии и государства. Гость знает, что военный роман «Они сражались за Родину» у писателя в работе и будто ненароком принимается вспоминать о своей роли в боях за Украину — ясно дело, выдающейся роли. Шолохов потом рассказывал: «Тогда я ему и сказал: «Вы были представителем Верховной Ставки при окружении наших войск под Харьковом, из военных мемуаров вырисовывается, что вы настояли на опережающем ударе. Как мне писать об этой трагедии?». Хрущев совладал с собой — деланно улыбнулся и склонился к миротворству: «Но, Миша, такое может сказать только близкий друг. Отнесем это к шутке».

«СП»: — Известно, что Брежнева Шолохов недолюбливал… А почему?

— Действительно, относился к генсеку без особого почтения: то отправит письмецо с поддержкой, то выскажется пренебрежительно, а порой и уничижительно. Вспоминаю нашу встречу с писателем в июле 1969 года в Ростове. Михаил Александрович прилетел из Вешенской на встречу с группой молодых писателей из тогдашних братских соцстран. А я попал сюда в качестве главного редактора издательства «Молодая гвардия». Беседовал с молодежью он непринужденно, подымливая частыми сигаретами, был щедр на улыбку, говорил доброжелательно, живо и образно. А ведь приехал с раной на сердце, которую ему нанес Брежнев. В разгар беседы вдруг не выдержал: «Я пишу сейчас о крутых временах в нашей жизни. Чтобы проверить себя послал главы в ЦК… Со многими замечаниями согласился…»

Почему-то тогда он не назвал имя Брежнева. Все же беседовал с иностранцами, а может, поберегся расстраивать себя напоминанием. Более подробно о случившемся он рассказал мне через несколько лет, правда, доверился на условиях «не для печати»: «Послал я Брежневу рукопись романа… Там несколько страниц о Сталине. Подумал: посоветоваться не помешает. Жду неделю, жду месяц, жду третий. Сталин за две ночи прочитал „Поднятую целину“. Наконец, посыльный из ЦК — передает мне папку с романом. Я скорее раскрывать, а там — что? — письма нет, а по рукописи на полях три вопросительных знака. И все. Без каких-либо пояснений и разъяснений…»

Я не удержался тогда, спросил Шолохова, что за вопросы? Услышал: «Один вопрос там, где у меня шло о Сталине. Критически шло… Второй вопрос — где у меня герои проходились по союзничкам, которые тянули с открытием второго фронта. Третий, где шло продолжение о Сталине».

А дальше Михаил Александрович рассказал, что решил прояснить ситуацию с членом политбюро Кириленко. Тот живо откликнулся, пообещав узнать, в чем дело у Леонида Ильича. Предложил позвонить через два-три дня. Шолохов не дозвонился ни через три дня, ни через месяц, и два, и три. Потом все же нарочный из ЦК доставил пакет с папкой. В ней все те же три вопроса… Закончил свой рассказ Шолохов, едко буркнув: «Говорят, Брежнев охотник хороший»

Еще один эпизод. Как-то знакомлю Шолохова с приятелем-издателем Десятериком, по имени-отчеству Владимир Ильич. Писатель тут же среагировал: «Смени имя на Леонида… если хочешь звезду на грудь…» Или такой прелюбопытный шолоховский рассказ, сполна отражающий его строптивый характер и отношение к Брежневу: «Звонок междугородный — Москва. Мне говорят: Сейчас с вами будет говорить генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Леонид Ильич Брежнев. После таких слов во мне стало что-то закипать… Через секунду-другую слышу в трубке: «Михаил Александрович, здравствуйте! Я решил заехать к вам, в Вешенскую. Побывать у вас в гостях. Вы не будете возражать?» А мне как можно возражать? Попробуй возразить… Я и говорю очень вежливо: «Дорогой Леонид Ильич, как же вы к нам приедете, если у нас в этом году с урожаем на Дону не вышло. Нет у нас урожая». Слышу-молчит. Потом говорит: «До свидания, Михаил Александрович». Рассказав это, Шолохов хитро улыбнулся: «Так ведь и не приехал…»

Снимок в открытие статьи: Михаил Шолохов в своем рабочем кабинете, Ростовская область, станица Вешенская, 1955 год/ Фото: Василий Турбин/ТАСС

Последние новости
Цитаты
Ольга Четверикова

Директор Центра геополитики Института фундаментальных и прикладных исследований

Сергей Гончаров

Президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»

Фоторепортаж дня
Новости Жэньминь Жибао
В эфире СП-ТВ
Фото
Цифры дня