Писатель в мире животных

Все просто: берем любое историческое событие, желательно наиболее бурное — русскую смуту, Октябрьскую революцию, расстрел парламента, украинскую смуту, меняем действующих лиц, превращая их из людей в котов и собак (вспоминается «Скотный двор» Оруэлла, скажите?), придумываем животным «намекающие» имена, добавляем юмора, легкости — и все готово. Такую нехитрую идею выбрал для своего нового романа Александр Архангельский.

Тем временем, правило муравчика гласит: «Бояться и мурчать, мурчать и не сдаваться».

Именно этим и занимаются многочисленные мяукающие персонажи книги. Стоит заметить, что имена, географические названия, названия книг — все это дано с намеками и аллюзиями, и, пожалуй, вызывает наибольший интерес, укрупняет идею. Имена собственные: Мурчавес, Кришнамурка, Мурдыхай, Псаревич. Должности звучат еще более «юморно»: котриарх, жирналист, куринар, святой котец. Три авраамические религии представлены как котославие, котоличество, котометанство. Все это возвращает в заветное место между детством и юностью, куда-то к Гулливеру, Гуигнгнмам, к летающему острову Лапута.

Итак, когда-то у кошачьего братства были боги, так гласит легенда. Не трудно догадаться, что имеются в виду хозяева, люди. Но их в один прекрасный день увезли. Естественно, в тюрьму. Тут-то все и закрутилось — кот Мурчавес с ярко выраженной харизмой революционера и пророка, пытается начать свое восхождение к верховной власти среди котов и кошек (присутствуют иногда и другие животные, но не часто). Есть у него и свой философский труд — естественно, «Майн Кун», как же иначе. Книга о великом будущем котов.

Ну а дальше начинаются те самые аллюзии и намеки: конфликт собак и кошек, возвышение Мурчавеса до уровня безусловного вождя, голосования, определение границ нового царства кошек, религиозно-философские разногласия, преследования «врагов Котечества», бесконечные догматические споры, религиозные распри.

«А еще он учредил отдельный взвод мурпехов. Все морские котики как на подбор. Короткошерстные. Носы приплюснуты, хвосты пружинистые, крепкие. Во взоре суровая ясность. И как они тренировались! Загляденье. Взлетали на холмы, скатывались кубарем на берег, подпрыгивали и переворачивались в воздухе, только хвосты развевались! По команде рыжего сержанта забегали в море и плыли с грозными приподнятыми мордами.»

Честно говоря, не знаю, какую цель преследовал Архангельский. Хотел ли он проверить нас на знание истории переворотов и революций? Желал ли таким образом выразить свое видение современных (и не только) политических процессов и эксцессов? Может, автор намекает на непроходимую глупость всего этого, на крайнюю недальновидность, на мелкость и узость как официальных вождей, так и оппозиции? По мне — роман прочитывается как простая сказка, где-то увлекательная, где-то подозрительно запутанная. Эта книга для отдыха, а не для серьезных размышлений, не для «ага-а-а, вот, оказывается, кого тут автор имел в виду!»

Одно можно сказать точно: когда процессы, отношения, структуры и смыслы мира людей переносятся в мир животных, это высвечивает какую-то гротескность, удручающую бессмысленность и глупость всего, чем обычно занимаются люди как серьезными историческими делами. Тотальная политическая сказка, притча, миф, ведущий неведомо куда. Скорее всего, просто к усталой улыбке над самим собой, над очередным выпуском «Новостей», над встречей папы и патриарха… Достаточно представить их котами — уже смешно (кстати, в этом отношении изготовители демотиваторов намного опередили автора).

Язык Архангельского к середине книге несколько утомляет — он не старается его разнообразить, все слишком ровно, не чувствуется накалов и спадов. И вроде в тексте они есть, а на эмоциональном уровне нет. Именно это еще больше «измельчает» все описываемые автором события — революции, смены правительств, баталии — все одинаково, все не так уж важно…

«В одну секунду псы приблизились к окопам и стали ловко прыгать через них. Но коту невыносимо видеть над собой нависшую собаку. Как только собачий живот зависал над кошачьим окопом — в беззащитное пузо впивались жестокие когти. Собака в ужасе валилась на бок, а прыгучий кот победительно бил ее лапой.»

То, что роман «Правило муравчика» — это сказка, подтверждает его концовка. Хозяева после отсидки вернулись-таки домой. И жизнь животных вошла в привычное русло, оставив потрясения и войны прошлому, написанному на бумаге автором.

«И все животные в одном порыве подхватили новый райский гимн, сочиненный музыкантом Мерзляковым на стихи постельничего Мокроусова:

Эта — земля — была — нашей!

Пока мы — не увязли — в борь-бе!

Дайте нам курицы с ка-шей!

Мы вернем эту землю се-бе!

И было им так хорошо, так надежно. И думали они, что Рай восстановился навсегда.

Постаревший бог достал из кармана платок и зачем-то промокнул глаза. А старший божик вдруг склонился, нежно приобнял его и поцеловал в блестящую макушку".

Да, кстати, роман посвящается Иван Иванычу. Надеюсь, он остался доволен.

---

Александр Архангельский «Правило муравчика» РИПОЛ-Классик, 2015