Александр Михайлов: На фестивали ездят, чтобы нажраться

Михайлов — провинциал. Им был — им остался. Родился в Читинской области, учился во Владивостоке, вместе с Янковским служил уездному театру в Саратове. Затем была стремительная карьера в Москве, от этого не открестишься. Однако, душой и помыслами Александр Яковлевич далеко за пределами МКАДа, чего и не скрывает.

— Слава богу, после того, как я покинул Малый театр, у меня остались антрепризы. Есть возможность повидать новые города, пообщаться с простыми настоящими людьми.

«СП»: — А как же фестивали? Куда хочешь поезжай. И напоят, и накормят.

— Вот именно! Едут, чтобы нажираться. Я поэтому и бываю на двух-трех от силы фестивалях, наименее спившихся. Нравится «Золотой витязь» Коли Бурляева. Он как миротоворец. Был в Сербии, когда там шла война, потом отправился в Беларусь, когда там стало неспокойно. Не исключаю, что Коля поедет в Осетию или Абхазию. Я с ним отправлюсь. Был в Благовещенске на «Амурской осени» и побывал заодно в Китае, в Харбине. Там на кладбище нашел плиту своих земляков-забайкальцев. Знаю, что мои предки имеют отношение к старообрядцам, к белой гвардии. И тут надпись «Иннокентий Михайлов». Явно наш! В груди так сильно застучало, до спазмов. Встал на колени и просил прощения, что нет у меня свечи в руке, чтобы помянуть. Смотрю, на могилке присыпана землей лежит свечка. Целая, нетронутая, словно лежала и меня ждала долгие годы. Конечно, не мог я уехать, пока памятники не восстановлены. Фестиваль помог. Вот в этом особый смысл и миссия этих мероприятий, а не в застольях. Много лет не был в Болгарии, давным-давно снимался там в фильме «Похищение Савойи». Пригласили — поехал, интересно как изменилась страна. То, что увидел порадовало. В отличие от нас, болгары сохраняют наследие.

«СП»:  — Знаю, что в Болгарии вы давали мастер-классы для русских детей из оздоровительных лагерей. Ощущались полвека разницы в возрасте?

Михайлов обижается:

— Не было такого. Я не сюсюкаю с детьми, разговариваю с ними на равных. Не придумываю образ, а рассказываю о себе без прикрас. Призывал ребят к мужеству, не предавать корни. А то ведь разбазарили все, продали, погнались за длинным долларом, девчонок раздали в публичные дома. Мозги утекают из страны. Но я уверен — вернутся. Обязательно вернутся!

Год назад Александр Яковлевич Михайлов подписался на глобальный, пятилетний эксперимент. Он впервые, по настоятельной просьбе Алексея Баталова, набрал актерскую мастерскую во ВГИКе: из 2500 претендентов одну сотую часть, ровно 25 человек. Не слишком ли рискованный поступок для человека с сугубо театральным образованием и закалкой?

— Я семь лет пытался отвертеться от преподавания именно по этой причине. Как я могу преподавать во ВГИКе, если сам не имею вгиковского образования, не понимаю этой особой атмосферы? Но Баталов уговорил. Сказал, какая разница, есть у тебя этот диплом или нет. За плечами 60 картин, огромный опыт работы. Если бы у каждого выпускника ВГИКа был такой багаж. Уломал… Все потом косились и считали, что я странно вел себя на экзаменах. Обычно мастер приходит только на третий тур, а я присматривал ребят с самого начала. Через мои руки прошли две с половиной тысячи мальчишек и девчонок. Девчонки, скажу я вам, немножко талантливее парней.

«СП»: — Михайлов доверяет Станиславскому или Чехову? Или будет своя собственная система?

— Студенты должны владеть разными методиками. Моя мечта, чтобы за пять лет с ребятами поработали педагоги из всех театральных училищ. Пока так ни у кого не получалось. Надеюсь, у меня получится. И упаси боже кого-то учить профессии. Как это? Зубрить? Талант — Божие дело. Дано иль не дано. Моя задача — не навредить.

«СП»: — Студентов зовете на «ты» или на «вы»?

— Черт его знает, как надо. Если чувствую свою натуру, срываюсь на «ты». А как сложно найти совпадение! Даже по «Здравствуйте!» сразу понятно о человеке почти все. Больных много попадалось на экзаменах. Им в психушку надо, а они во ВГИК стучатся. Много курятника было: пришли, поклевали. Спасибо, закройтесь и идите. Но были и приятные ощущения, когда понимал, что передо мной пианино. А еще лучше рояль, с открытой крышкой. А когда появлялся орган, душа пела. Одна предала меня, с «органом». Просто талантливая девочка, раз в сто лет такие являются. Я ей карт-бланш дал сразу, без третьего тура, но она призналась, что хочет театральное образование. И ушла. До сих пор у меня рана!

"СП": — Что ж там за беда с москвичами? Всего три человека из 25-ти избранных? Измельчал мегаполис?

— Три… Да и те без души. Какие-то все заасфальтированные. Верю, что оттают, смягчатся рядом с другими.

«СП»: — Студентам льстит, что им преподает легендарная величина? Жаль, что вы не успели получить звание народного артиста СССР.

— Зато я был одним из первых, кто получил народного артиста России. А союзное звание считаю, что частично разделил вместе с Олегом Ивановичем Янковским. Мы с ним восемь лет в связке проработали в Саратовском театре, на одних ролях, в пяти спектаклях. Он часто снимался, а я за него отдувался на сцене. Вот он и получил СССР раньше меня. Да и вообще я к этим цацкам отношусь спокойно. Чем больше у тебя звезд на погонах, тем больше ты теряешь. Надо быть вечным студентом и сохранять в хорошем смысле наив. Основа актерской профессии — вера в предлагаемые обстоятельства. Наив помогает верить. А если веришь сам, то и зритель верит тебе. А это поважнее званий. Этому я тоже учу своих студентов.