Давид Лернер: С классикой в нашей стране катастрофа

Родился Давид Лернер в 1909 году в Жмеринке, в семье фотографа. После призыва в армию был направлен в московский симфонический оркестр ЦДКА, которым дирижировал Василий Васильевич Целиковский — отец знаменитой впоследствии актрисы Людмилы Целиковской. А когда отслужил, стал артистом московской филармонии.

«И тут меня уговорили поехать на Камчатку — работать в местном радиокомитете, — вспоминает Давид Михайлович. — Я воскликнул: „Да это же у черта на куличках!“ Объяснили: мол, всего на несколько месяцев, сулили большие деньги. На вокзале меня провожал замечательный певец Соломон Хромченко, председатель камчатского радиокомитета с девятнадцатилетней дочкой. И вот эта девочка сказала мне на прощанье: „Поверьте, это ваша судьба!“ Так оно и получилось. Через восемь месяцев она стала моей женой… По дороге „к черту на кулички“ я совершил, пожалуй, самый фантастический поступок в своей жизни».

Молодому талантливому пианисту дирекция Московского радиокомитета поручила купить рояль, чтобы с его помощью начать музыкальное образование трудящихся Камчатки. Два месяца Лернер вез с собой специально купленный в московской комиссионке рояль марки «Ибах». Но уже в том же 1936 году он зазвучал по радио на всю область. Это был первый рояль на камчатской земле.

«А еще через год, — вспоминает Давид Лернер, — почти всю мою семью развезли в «черных воронках». Я работал простым пианистом. А в моем обвинении написано: «измена Родине, участие в контреволюционной организации, террор, диверсии». Арестовали тестя, тещу (она была певицей Новосибирской оперы). Не тронули только мою жену, тоже певицу, - Наташу Ложникову. Ей было всего 19 лет, и она была комсомолкой. Помню, когда баржа со «шпионами» отчалила от берега, я только услышал из прощальной сутолоки на петропавловском пирсе пронзительный наташин крик: «Давид, береги пальцы!!!»

В 39-м закончилась борьба с «ежовщиной» и в период легкой «оттепели» музыканта неожиданно… освободили. В самом начале войны Давид Лернер организовал в Петропавловске ансамбль «Били, бьем и будем бить», который давал концерты для воинов Советской армии.

Войну музыкант провел в бесконечных концертах по всему Дальнему Востоку. Где не оказывалось рояля, пианист играл на баяне… Кстати, под началом мичмана Лернера отчаянно драил палубу краснофлотец Борис Брунов. Много лет спустя знаменитый эстрадный конферансье, с которым Давиду Михайловичу потом часто приходилось встречаться на концертах, — не забывал «подколоть» коллегу по поводу командного голоса и «дедовщины»…

Возвратившись после войны в Москву, Лернер быстро обрел славу тонкого и вдохновенного концертмейстера. Выступал с о звездами Большого театра. Позже познакомился с Марией Максаковой.

После первого концерта певица написала ему на программке: «Наш экзамен прошел на отлично. Спасибо». Только за 1954 год они сделали сто концертов и не расставались потом целых двадцать лет.

«Как-то Лемешев позвонил Максаковой и спросил: „Марья Петровна, вы не возражаете, если Давид Михайлович будет работать и со мной?“, -вспоминает пианист. — Так в 1958 я начал работать с Сергеем Яковлевичем Лемешевым, и до конца его жизни в 1977 году был личным аккомпаниатором. Причем многие годы работал с обеими звездами параллельно. Мы не гнались за количеством концертов. Например, Лемешев пел раз в три дня. Но Максакова могла петь каждый день… Вообще с ними было очень легко, это были обыкновенные советские люди, без всяких, прости Господи, звездных болезней. С Марией Петровной, кстати, мы дружили семьями. Помню, когда в 69-ом в ЦДРИ я отмечал свое шестидесятилетие, она должна была сказать вступительное слово. Но в этот день у нее прихватило сердечко, она позвонила: мол, приехать не могу, если хотите, приезжайте с магнитофоном, запишите мою речь. Я приехал. Мария Петровна лежала в постели. Больная, она нашла такие слова, что они актуальны до сих пор, и я на своих концертах до сих пор иногда „включаю“ ее вступительное слово почти сорокалетней давности.»

По воспоминаниям Лернера, Максакова — была интеллигентнейшая женщина, очень строгих правил. «А Лемешев? О! Вы не представляете, сколько женщин теряли от него голову! Они колесили за нами по всей стране от маленькой Пениги до Бухты Провидения — лишь бы увидеть своего кумира. Где бы он не гастролировал, цветы присылали аж из Москвы. Но даже в окружении огромного числа поклонниц Лемешев старался держать себя в рамках. Выпить любил, но всегда знал меру. Женат был 8 раз и, кстати, последняя жена, Вера Николаевна Кудрявцева, здравствует до сих пор… Прежние молоденькие девчушки давно вышли в пенсионерки, но до сих пор ухаживают за его могилой на Новодевичьем кладбище. Цветы, свечи там всегда. Чего, к сожалению, нельзя сказать о могиле Ивана Семеновича Козловского. Она забыта, долго была без памятника, бурьяном заросла, и это больно…»

О знакомстве с Полем Робсоном пианист рассказывает так: «Меня ему рекомендовали в качестве аккомпаниатора, когда он первый раз посетил Москву. А когда приехал во второй — сразу попросил: «Только Лернера!» Он, кстати, немного говорил по-русски, останавливался только в гостинице «Советская» (бывший «Яр»). Ему снимали шикарный номер 200 рублей в сутки. В его репертуаре были в основном советские и негритянские песни, обязательно «Широка страна моя родная!» — это была его коронка. Мои коллеги в шутку называли Робсона «Павлом Васильевичем»…

На вопрос о «нынешних великих» Давид Михайлович с горечью констатирует: «Сегодня выделить кого-либо практически невозможно. Они поют в микрофон, а это уже, извините, чистой воды эстрада. С классикой у нас вообще катастрофа. Такое впечатление, что и радио и телевидение классическую музыку просто игнорируют. Единственное место, где можно отвести душу — это Большой зал консерватории, там еще теплится жизнь. Сейчас все захватила попса, низкий уровень, серятина. Аккомпанировать некому — великие ушли из жизни. Вот я и ушел… в солисты.»

В домашнем кабинете музыканта висит старенькая карта Советского Союза. На ней — свыше 500 кружочков, которыми отмечены города и поселки, где он выступал. Но, не смотря на свой возраст, продолжает активную творческую деятельность. Его график — по пятьдесят концертов в год — выдержит не всякий молодой музыкант.

«Нынешние мои выступления, с одной стороны, в основном благотворительные, а с другой — я просто обязан поддерживать форму», — с улыбкой говорит Давид Михайлович. Кстати, на вопрос, в чем секрет его долголетия, пианист отвечает: «Сам удивляюсь! Мы прожили с первой супругой Натальей Филипповной 59 лет душа в душу до самой ее смерти. Сейчас вот уже одиннадцать лет рядом со мной мой близкий друг и соратник Галина Павловна. Я никогда не курил, могу с рюмкой водки просидеть целый вечер. Вероятно, секрет — в музыке и любви бесконечной…»

Фото [*]