«Цой был аполитичен»: Почему «Перемены» стали гимном протеста в странах СНГ

Ровно 30 лет назад не стало Виктора Цоя. 15 августа лидер группы «КИНО» разбился в аварии под Ригой — по официальной версии, он уснул за рулем своего «Москвича» и выехал на встречную полосу, где столкнулся с «Икарусом».

Мы решили также вспомнить Виктора Цоя, обратив внимание на то, как со временем политизируется творчество музыканта, а его песня «Перемен» становится главным гимном бунтовщиков в странах СНГ.

Об этой песне мы поговорили с другом Виктора Цоя с Игорем «Панкером» Гудковым, музыкальным продюсером, за плечами которого работа с группой «Кукрыниксы» и участие в организации фестиваля «КИНОпробы», который проходил в городе Окуловка Новгородской области в 2017—2018 годах.

На страницах новгородского издания «Ваши новости» сохранился фоторепортаж с фестиваля.

«СП»: — Как вы познакомились с Виктором Цоем?

— Познакомились-то мы, когда, естественно, были молодыми. Просто жили в одном районе — Московском. Я туда переехал с Гражданки. Родители получили квартиру новую, и, конечно, у меня был дефицит общения после своей уличной истории на Гражданке, где остались все мои друзья. Через весь город ездить было невозможно, и я быстро нашел себе знакомых здесь. У нас была своя компания вокруг Андрея Панова по кличке Свин (Свинья) — первого панка Советского Союза, с которым мы организовали группу «Автоматические удовлетворители». Когда к нам пришёл Цой, у нас уже была устоявшаяся компания, но он в ней прижился. Хочу сказать, что тогда общество было совершенно толерантно. И слова такого не было «толерантность». Я Цоя всегда воспринимал как абсолютно русского, вообще никогда не воспринимал его как корейца. Это нас не волновало. Наше общество не делилось на евреев, русских. У нас была своя компания, Цою было у нас легко. Наверно, первый раз он почувствовал себя в своей тарелке именно в нашей среде. Была тусовка, мы не были музыкантами. А Цой тогда уже играл в группе «Палата № 6» на бас-гитаре, это был 1979 год.

«СП»: — В интервью Юрию Дудю Михаил Козырев сказал, что доживи Цой до наших времён, он ни в какую политику не полез бы, а был бы отшельником по примеру Петра Мамонова. Что вы думаете по этому поводу?

— Мне сложно сказать, где бы сейчас был Цой с точки зрения политической ситуации. Мы в те времена были аполитичными ребятами. Взрослея, люди начинают по-другому относится к каким-то вещам. Бывает в молодом возрасте люди и газет не читают, новостями не интересуются, а потом вдруг резко политизируются. По поводу Цоя могу сказать, что он был неплохим человеком и вряд ли принимал бы какую-то плохую сторону.

«СП»: — В перестроечную и предперестроечную эпоху Цой как-то высказывал свою позицию?

— В момент, когда группа «КИНО» уже сложилась, мы с Виктором уже меньше общались. Группа тогда активно гастролировала. Перестройка позволила всем музыкантам гастролировать и писать альбомы — то, что невозможно было делать при Советском Союзе и многие музыканты того времени перестройку поддерживали. С политической точки зрения для нас мало, что менялось. Но тогда вдруг разрешили концерты, разрешили записывать альбомы и это музыканты приветствовали, конечно.

«СП»: — Сейчас песню «Перемен» включают на любой протестной движухе: Россия, Украина, вот теперь Белоруссия. Но ведь она писалась не про то…

— Иногда песнями протеста становятся песни, которые не писались как какие-то протестные песни. Но песня «Перемены» имеет маршевый ритм, она боевая. Вот, если взять песню We Will Rock You (композиция группы Queen — авт.) она стала гимном всех спортивных соревнований, но её ведь не писали, как спортивный гимн. Конечно, сейчас песня «Перемен» ассоциируется с протестом, там и слова такие. Её можно подставить под любое деяние. Например, она спокойно может звучать на каком-нибудь гей-параде — «Мы ждём перемен», нельзя же говорить, что она имеет отношение к ЛГБТ-сообществу.

«СП»: — У Цоя есть другие песни протеста…

— Да, например, это песня — «Я объявляю свой дом безъядерной зоной». Это антивоенная песня с чётким посылом. А «Перемен»… Мне лично эта песня нравится меньше, чем остальные песни Цоя. А по поводу Белоруссии — там получилось странно, у них же есть группа «Ляпис Трубецкой», вот у этих ребят есть социальные песни, почему там их песни не поют непонятно, ведь они должны быть ближе белорусам.

Также о «протестной» песне приведём слова лидера группы «Виктор» Асхата Кулбаева:

— Песни Цоя на 100% не связаны с политикой. Так его песни интерпретируют «неправильные политологи». С их подачи Цой невольно стал чуть ли не лидером оппозиции. Негодяи, которые под песни «Группа крови» и «Перемен» вывели народ на Болотную площадь в 2011 году, хотели просто на этом фоне развалить страну. У нас в 2013 году был концерт в Киеве, прямо в день начала «Евромайдана». Но к самим тем событиям мы отношения не имели, просто выступали в тот день. И вот после концерта приходят ко мне несколько лидеров украинской оппозиции, депутатов и говорят: «Нам очень понравился концерт, хотим, чтобы завтра вы пришли на Майдан и выступили. За ценой мы не постоим». А мы не знали вообще, о чём речь! И я ответил, давайте мы переспим с этой мыслью и утром дадим ответ. В итоге мы решили, что не стоит нам в это впутываться. Тем более, песни Цоя далеко не о политике. Он жаждал перемен в сердцах людей, а не в каком-либо государстве.

Для справки, по информации «Известий»:

Игорь «Панкер» Гудков в 1982 году в качестве звукорежиссера записал магнитоальбом Майка Науменко LV, позже — дебютный альбом Константина Кинчева «Нервная ночь». Записывал и продюсировал группы «Секрет», «Король и Шут», «Кукрыниксы» и др. Автор самого глобального проекта-трибьюта (альбом и концерт в «Олимпийском») группе «Кино» и одноименного фестиваля «Кинопробы». В настоящее время совместно с режиссером Алексеем Рыбиным заканчивает работу над фильмом «Уездный город Н» о Майке Науменко.